Я растянулась в кузове пикапа, и наши руки почти соприкоснулись друг с другом. Металлические прутья впились в спину, но мне не хотелось двигаться. Сгущались сумерки, в траве стрекотали кузнечики, на экране шумел фильм. Меня начало клонить в сон. Я так и пролежала до конца сеанса с закрытыми глазами, то проваливаясь в сон, то снова просыпаясь.

По пути домой Джуд долго не говорил ни слова. Только когда мы были недалеко от дома тёти Лидии, он сказал:

— Полагаю, этим летом ты не собиралась следовать своим правилам?

— Не собиралась, — подтвердила я. — Мой жиз… Марк сказал, что я использую их как костыли, удерживающие меня вдали от истинных желаний. Так что я решила нарушить их все и посмотреть, кто я на самом деле. Но это трудно. Я так долго жила по ним, что сейчас мне сложно от них отказаться.

— Может, тебе стоит просто заменить старые правила новыми? — предложил Джуд. — Придумать собственные правила, чтобы выйти из зоны комфорта?

— Например, какие? — заинтересовалась я.

Он выбросил вперёд палец.

— Правило №1: не усложнять. Простота, честность и откровенность — лучшая политика. — Он выбросил вперёд второй палец. — Правило №2: если что-то пугает тебя до чёртиков, значит именно это тебе и стоит сделать.

— В рамках разумного, — уточнила я. — Я не стану рисковать жизнью или делать то, за что меня могут арестовать.

— Правило №3: всегда делай то, за что тебя могут арестовать. Но старайся не попадаться. — Джуд повернул ко мне голову и наградил хитрой ухмылкой, после чего вернулся обратно к дороге.

Я засмеялась.

— Ты ненормальный.

— Зато замечательный, — отозвался Джуд. — Давай внедрим новые правила в жизнь.

— Если я должна по ним жить, то тогда и ты тоже, — сказала я. — Это же твои правила.

Он передёрнул плечами.

— Ладно. Я не против попробовать.

— Правило № 4, — начала я, ослабляя ремень безопасности, чтобы больше развернуться к нему, — не бойся реальности.

Улыбка Джуда слегка померкла, но затем он кивнул.

— Хорошее правило.

Так и было, пришло моё время взглянуть в лицо реальности.

— Да и насчёт просьбы Эштон… Ты бы хотел как-нибудь потусоваться с Эштон, Кейт и другими?

Джуд долго молчал, затем спросил:

— Потусоваться где?

— Они хотят где-нибудь посидеть, — ответила я. — Мы ещё не придумали. Надо спросить остальных.

Джуд сморщил нос.

— А кто там будет?

— Эштон, Кейт, Картер, Сайк, Надя и… Тревор?

— Трент, — поправил Джуд.

Я кивнула:

— Да, он. Я познакомилась с ними на вечеринке, но они все перепутались у меня в голове.

Джуд молча завернул за угол, въезжая в район, где стоял домик тёти.

Наконец я не выдержала:

— Ты не обязан идти. Можешь отказаться. Всё в порядке.

— Нет, не могу, — сказал он. — Это противоречит второму правилу.

Джуд повернул голову и подмигнул мне.

— Тебя пугают Кейт и Эштон? — спросила я, смеясь.

— Меня многие люди пугают.

Я вздёрнула брови.

— Даже я?

Джуд прикусил большой палец и задумчиво наморщил лоб.

— Возможно, — наконец выдал он. — Я ещё не разобрался.

Мы проехали мимо дома Джуда, и я снова заметила висящую во дворе рубашку. На этот раз это была голубая рубашка-поло, раскачивающаяся на ветке в такт мелодии, которая была слышна только ей одной.

— А что это за рубашка на дереве? — спросила я.

Джуд заметно напрягся, и я поняла, что спросила что-то не то. Он вцепился в руль так, что побелели костяшки. Казалось, будто на нас налетел шквал холодного ветра.

Джуд ничего не ответил и последние две минуты до дома тёти Лидии мы ехали молча, слушая ворчание и стоны пикапа.

Припарковавшись, он даже не посмотрел на меня. Просто уставился в тёмную дорогу, раскинувшуюся за грязным лобовым стеклом.

— Ну, эм, — пробормотала я, взявшись за дверную ручку, — увидимся.

Он кивнул, но ничего не ответил. Я выбралась из пикапа, кусая губы. Едва за мной захлопнулась дверь, Джуд отъехал от тротуара и унёсся прочь, поднимая из-под колёс дорожную пыль.


Глава 9


«Как же здорово в Париже! Городе любви и огней».

Я смотрела на экран целую минуту, перечитывая сообщение. И каждый раз мой взгляд цеплялся за опечатки.

«Чем занимаешься?» — напечатала я в ответ.

Мама ответила через две минуты: «Ужинаю с Тесс. Мм-м-м!»

«Пьёшь?»

«Конечно, нет. Всего-то два коктейля».

«Коктейля? Мама, ты пьяна! Сколько ты уже выпила за эту неделю?»

Прошло три минуты прежде, чем она ответила:

«Ты что переобщалась со свей тёткой? Лидия всегда считала меня алкоголичкой».

Устав расшифровывать мамины пьяные смски, я нажала на кнопку вызова под её номером.

Я перезванивала пять раз прежде, чем мама, наконец, ответила.

— Бонжур! — нараспев поприветствовала она, хихикая в трубку.

— Мам, — прошептала я, прикрывая дверь, чтобы тётя Лидия не услышала наш разговор. — Ты хоть понимаешь, насколько ты пьяна?

— Всего два коктейля, Ханна! — простонала мама. — Ты ведёшь себя как Лидия. Так и знала, что нельзя было отпускать тебя к ней на всё лето. Она промыла тебе мозги.

— Ничего она не делала, — отрезала я. — Я сама вижу то, что происходит.

— Минутку, Тесс! Не ешь десерт без меня. — Я отодвинула трубку от уха, пока мама щебетала с хохотушкой на заднем плане. В зеркале на противоположной стене комнаты отразилось моё недовольное лицо.

— Мама, — позвала я, стиснув зубы. — Где ты?

— В ресторане при отеле, — невнятно пробормотала мама.

— Прекрасно, — сказала я. — Поднимись наверх и ложись спать.

— Вечер только начался, а мы в Париже! — воскликнула мама. Я представила взгляды других посетителей. Взгляды, которые старалась не замечать, когда мама перебирала со спиртным. В трезвом состоянии она была жёсткой и собранной, но все её правила летели в тартарары, как только она бралась за коктейли.

Мама так старалась быть идеальной, но мы-то знали её грязные тайны. Как только ей выпадала возможность забыться алкоголем, её идеальный образ трескался по швам.

— Ладно, — огрызнулась я. — Смотри, не очнись где-нибудь в парижском парке.

Мамин смех был последним, что я услышала, положив трубку. Я надавила на глаза нижней частью ладоней и не убирала их до тех пор, пока под веками не заплясали разноцветные круги. Внезапно я ощутила острую тоску по дому — дому, в котором я когда-то жила — через дорогу от Эйвери и по соседству с Эллиотом. Мне захотелось остаться с ночёвкой у Эйвери и шушукаться с ней, лежа в спальном мешке до тех пор, пока её мама не скажет нам ложиться спать. Мне захотелось принять вызов Эллиота и сделать самое безумное из того, что он мог придумать. Мне захотелось вернуться туда, где не было никаких проблем.

Я взяла телефон, мой палец завис над экраном. Я знала номер. Он не изменился и надёжно отпечатался в моей памяти, хотя с тех пор, как я последний раз набирала его, прошло уже четыре года.

Но я не могла заставить себя позвонить. Да и что бы я сказала Эйвери? Моя бывшая лучшая подруга теперь встречалась с моим бывшим бойфрендом. По идее я должна была их ненавидеть. Всё, что я хотела сказать Эйвери, лучше было держать при себе, к тому же я сомневалась, что она разделила бы со мной внезапную тоску по дому.

В итоге я решила выключить телефон совсем. Не хотелось получать смски от мамы или других людей. Я всё ещё не понимала, почему вчера Джуд так резко уехал после вопроса про рубашку на дереве. Сегодня намечалась встреча с Кейт и Эштон, но я не знала, пойдет ли он. Но что ещё хуже — я боялась узнать.

Спустившись, я застала тётю Лидию за просмотром телевизора в гостиной.

— Я думала, ты собиралась рисовать, — сказала я, садясь рядом с ней.

Тётя пожала плечами, давя на кнопку пульта с такой силой, что программы на экране хаотично мельтешили. Мультфильм про говорящих котов, реклама хлопьев со счастливой парочкой, повтор какого-то вестерна, реалити-шоу про людей, обмазанных грязью...

— Ничего не могу вымучить из себя сегодня, — ответила она.

— Просто берёшь кисть — и вперёд, — сказала я. — Что сложного?

— Сказал человек, далёкий от искусства, — отозвалась тётя Лидия со вздохом. — Ты всегда была слишком практичной, чтобы мыслить творчески. В этом ты пошла в своих родителей.

Её слова напрягли меня.

— О чем ты?

— Твоя мать никогда не занималась творчеством, — пояснила тётя. — Она считала его пустой тратой времени. Многие творцы прозябают в нищете и неизвестности. По крайней мере, пока не умрут. Мерилин же предпочитает фокусироваться на чём-то, что имеет смысл прямо сейчас, на других людях. Для творческой работы она всегда была слишком нетерпелива.

Тётя протянула руку и завела прядку волос за моё плечо.

— Ты во многом на неё похожа. Ты тоже хочешь быть лучшей во всём, за что берёшься. Лучшая успеваемость в классе, награды, клубы. Что-то материальное. Что-то, на что можно посмотреть и утвердиться в собственном успехе, потому что тебе дали корону или сертификат. Ты не тратишь время на вещи, за которые тебя не похвалят.

Я прикусила губу, обдумывая сказанное. Своими словами тётя в раз обесценила всё, что у меня было. Словно из-за того, что я не творческая личность, вся моя школьная работа, клубы и благотворительность ничего не значили.

— Я действительно очень старалась, — сказала я. — Да, возможно, я не рисовала шедевров и не писала гениальных романов, зато я многое вложила в своё развитие.

На лбу тёти появилась глубокая морщина.

— Милая, я вовсе не обесцениваю твой труд. Я знаю, что ты упорно работала и горжусь твоими успехами. Но, возможно, стремясь к образу образцовой ученицы, ты лишаешь себя хорошего веселья, — она отложила пульт и взяла меня за руки. — Я видела какой была твоя мама, пока мы росли. И видела до какого истощения довёл себя работой твой отец. Вот почему часть меня приходит в ужас от мысли, что ты можешь закончить так же. Если ты лишишь себя творчества и не выйдешь за привычные рамки, рано или поздно ты будешь бороться с этим так же, как твои родители — с помощью алкоголя или таблеток.