Дэни Аткинс - Наша песня

Стоя возле ножки металлической больничной койки, я слышала, как Фрэнк несколько раз кашлянул, а потом негромко засопел.

– Тебе известно… тебе известно, Элли, что именно произошло? Как так получилось, что он оказался в воде?

Я с грустью кивнула.

– Один мальчик попал в беду. Джо спас его, а потом вернулся, чтобы спасти его собаку.

Фрэнк только покачал головой, на его лице отобразилось смешанное чувство гордости за своего сына и полного отчаяния. Он протянул руку и неловко похлопал Джо по ноге, накрытой тканым больничным одеялом.

– Ох, сынок. – Когда он оглянулся на меня, я увидела, что он плачет. – Я так и знал, нечто подобное должно было произойти. Он всегда был храбрым и всегда думал о других. Я предполагал, что он рванется на помощь тому, кто оказался в беде.

– А по-другому он и не умеет, – с гордостью произнесла я. – Вы отлично воспитали его. Вы оба.

Родители Джо переглянулись, и мне вдруг почудилось, что я вторгаюсь в нечто такое, что принадлежало только им троим.

– Послушайте, тут существует правило, что у постели больного может находиться одновременно не более двух человек. Почему бы вам вдвоем не побыть немного с Джо, а я подожду вас в комнате для посетителей, это рядом, чуть дальше по коридору.

Не думаю, что кто-то из них услышал, как я вышла из палаты. У дверей я обернулась и увидела, что Фрэнк стоит возле своей жены, обняв ее одной рукой за плечи, и они вместе пристально смотрят на человека, который для них дороже всего на этом свете, и молча изо всех сил желают, чтобы он вернулся к ним.

Я увидела, как Элли заходит в палату к своему мужу вместе с пожилой парой – скорее всего, родителями Джо. Много лет назад я видела фотографии ее семьи, и на ее родителей они не походили. На мгновение я даже позавидовала ей, потому что у них сохранились крепкие семейные узы и она всегда могла получить поддержку от родных. Я подумала, что в течение суток здесь появится Вероника и, без сомнения, начнет тщательно перепроверять все, что врачи делали для Дэвида, и эта мысль не принесла мне ни малейшего облегчения и, разумеется, не добавила душевного спокойствия. Но даже упрямая миссис Уильямс не могла бы улучшить состояние своего сына. А выздоровеет ли Дэвид или нет, сейчас зависело от сил куда более могущественных, чем моя свекровь, хотя, конечно, сама она вряд ли смогла бы с этим смириться.

Я не ожидала, что Элли вернется в комнату ожидания. По ее взгляду, как только она открыла дверь, я сразу же поняла, что она тоже удивилась моему присутствию.

– Я… я думала, что ты на консультации у кардиолога.

Элли выглядела усталой, изможденной до предела. Ночь оказалась долгой и тяжелой. Уверена, что сама я выглядела сейчас не лучше. Я посмотрела на часы. Скоро рассветет. И тогда больница плавно переключится на дневной режим. Уборщицы покатят свои тележки со швабрами, работники столовой начнут разносить пациентам завтраки. Врачи и медсестры придут на работу, беспечно обсуждая по дороге вчерашние телепередачи, предстоящие праздники и последние сплетни о знаменитостях. Но мы с Элли по-прежнему останемся в совершенно ином мире. В мире, где нормой были каталки, кислородные маски и аппаратура, поддерживающая жизнедеятельность больного. В мире, где мужья, которые, в общем-то, должны были стареть, седея рядом с вами, вдруг оказались на грани жизни и смерти. В мире, где различия между друзьями и врагами внезапно размылись и исчезли.

– Все правильно, так и было, а потом я пошла к Дэвиду.

Элли секунду помолчала, в глазах ее промелькнула тревога, когда она негромко спросила:

– Как он?

Она имела право интересоваться, и не только из-за той связи, которая отныне соединит ее с моим мужем на всю оставшуюся жизнь.

– Ему нужна операция, – сказала я. Пока что это была вся информация, которой я на данный момент готова была с ней поделиться. Сейчас в ее руках и без того было гораздо больше, чем оставалось мне.

– Ах, вот как. Ее сделают сегодня?

– Нет, только тогда, когда нам очень повезет, – с горечью произнесла я, сама удивившись такому ответу, и сразу же отвернулась, чтобы скрыть смущение. Только сейчас я поняла, что ошибалась, считая, будто знаю про себя буквально все. Оказывается, это совсем не так. И неожиданная смерть незнакомого человека сможет наполнить меня надеждой, а вовсе не печалью.

Повисла долгая пауза. Я подумала, сколько еще мы обе будем ходить вокруг да около этой темы, которая так и повисла в воздухе.

– Ты ему уже рассказала, да? – Это было, скорее, вполне логичное утверждение, а не вопрос.

Я хотела рассердиться, у меня были все основания рассердиться, но уже не хватало сил на подобные эмоции.

– Про твоего мальчика? Про Джейка? Нет, не стала.

Лицо у Элли приняло такое выражение, как будто для нее наступили все праздники мира одновременно.

– И ты не будешь ему ничего говорить?

Я глубоко вздохнула и отрицательно покачала головой.

– Нет. Не буду. – Я помолчала и встретилась с ней взглядом. – Ты сама расскажешь.

Если у нее еще и оставался какой-то румянец на щеках после тяжелой ночи, он мгновенно исчез.

– Но только не сейчас. Он еще слишком слаб. Я не хочу, чтобы он узнал что-то про своего ребенка до операции.

В ее глазах читался вызов, когда я произнесла слова «про своего ребенка», но вместе с тем она была рада и тому, что у нее имелось некоторое время, некая отсрочка перед предстоящим разговором.

– Значит, ты не сказала ему и о том, что мы обе дежурили в больнице всю ночь? – осторожно поинтересовалась Элли, и в глазах ее заблестела надежда. Впрочем, ненадолго.

– Сказала. Он знает, что ты здесь.

Я закрыла глаза на секунду, которая показалась мне очень длинной, вспоминая выражение Дэвида в тот миг, когда я сообщила ему невероятную, непостижимую новость. О том, что его бывшая подружка эту ночь провела именно в этой больнице. И только когда я осторожно ступила в наше прошлое, я полностью осознала, что связь, объединяющая его и ее, никуда не делась. Она словно выросла из земли и свалила меня с ног, как натянутая кем-то веревка.

Слово «нервничала» даже близко не описывало моего состояния. Даже «перепуганная насмерть» вряд ли могло подойти. Я ощущала нечто другое, когда стояла у дверей в палату Дэвида, сжав руку в кулак и готовясь постучаться, чтобы потом решительно войти прямо в собственное прошлое.

Конечно, я могла бы просто сказать: «Нет». Я могла бы сообщить Шарлотте, что у меня нет ни малейшего желания снова увидеть Дэвида, а уж тем более разговаривать с ним, но в таком случае я солгала бы не только ей, но и самой себе.

Я все еще не до конца уверена, правильно ли поняла ее, когда она пояснила свою мысль.

– Если только Джо не переведут в другое отделение, рано или поздно Дэвид увидит тебя здесь, это неизбежно. Я просто хочу быть уверена в том, что эта встреча никоим образом не расстроит его и тем более не шокирует.

– Значит, ты хочешь сказать, что просто стараешься справиться с ситуацией? – спросила я.

Казалось, Шарлотту удивляло, что я вообще видела в этом какие-то странности. Впрочем, вся ситуация, по моему мнению, была даже более чем странной. Но хотелось ли бы мне самой увидеть у постели Джо какую-нибудь его бывшую девушку? Нет, конечно же нет. Если только это могло бы ему каким-то образом помочь… Если бы такая возможность существовала, я бы пригласила самого дьявола посидеть у его кровати.

– Кардиолог сказал, что очень важно поддерживать стабильное состояние Дэвида. Поэтому я пытаюсь сделать все возможное, чтобы у Дэвида не было… неожиданных встреч и всяких сюрпризов, пока он еще не окреп настолько, чтобы справиться с ними самостоятельно.

Она практически незаметно поменяла слово «неприятных» на «неожиданных», и я решила пропустить эту мелочь мимо ушей.

– Только помни, что о Джейке даже упоминать нельзя. Пока еще нельзя, – предупредила она меня.

Ну, с этим я не могла не согласиться целиком и полностью.

– Входите. – Это был голос медсестры, отчего я на секунду застыла на месте.

Моя вспотевшая ладонь соскользнула с дверной ручки, когда я поворачивала ее, но наконец дверь распахнулась, и я вошла в палату. Первым положительным моментом стало то, что Дэвид сейчас выглядел значительно лучше, чем тогда, когда я впервые увидела его в этой больнице.

Впрочем, тогда ему делали искусственное дыхание и проводили закрытый массаж сердца, поэтому делать какие-либо выводы, наверное, не стоило.

Ноги мои отказывались мне повиноваться. Я остановилась возле двери, чтобы в случае необходимости повернуться и быстро убежать. Наверное, поэтому так и не убрала ладонь с дверной ручки.

– Элли.

Одно слово, всего одно слово, и годы исчезли. Рука моя соскользнула вниз, и я направилась к кровати.

– Я представлял себе этот момент сотни раз за прошедшие годы… Мне казалось, что я продумал любой возможный сценарий… но и представить себе не мог, что все произойдет именно так.

Внезапно мои глаза наполнились слезами, потому что он повторял мои собственные слова.

– Ты выглядишь точно так же, – чуть слышно добавил он, и его голос сейчас показался мне жалкой пародией на тот, который я так хорошо знала.

Я еле заметно улыбнулась, но не стала говорить того, о чем сейчас подумала, а именно: «А ты выглядишь, как Джейк, маленький мальчик, о котором ты ничего не знаешь».

– Как ты себя чувствуешь, Дэвид?

– Бывало и получше, должен заметить. – Он кивнул на стоящий рядом с кроватью стул. – Присядешь? – спросил он, и голос его при этом звучал настолько измученно, что медсестра вынуждена была оторваться от своего занятия и вернуться к своему подопечному, чтобы внимательно изучить показания приборов, к которым был подсоединен Дэвид.

– Вы должны помнить, что вам нельзя напрягаться, мистер Уильямс, – предупредила она.