Поначалу я подумала, что неправильно рассчитала время и в окошке, в самом углу по-прежнему вижу мигающие песочные часы. Но когда я начала более пристально изучать результаты, выяснилось, что песочные часы поменялись на символическое изображение книжки.

– Что?! – громко воскликнула я в крохотной комнатке, выложенной кафелем. – Вы что, решили надо мной подшутить? Что еще за книжка? – Я еще ближе поднесла тест к глазам. Определенно, это книга. Тогда я снова схватила бумажку с инструкцией, которую, очевидно, все же изучила не досконально, потому что понятия не имела, что мог означать этот символ. Ответ я нашла за считаные секунды. Во время тестирования произошла ошибка. Ошибка? Какая еще ошибка? Как могло получиться, что я ошиблась? Для того чтобы провести этот тест, явно не требовалось незаурядных умственных способностей. Я тяжело прислонилась к двери кабинки, смяв в руке листок с инструкцией. Проведите тест еще раз на другом образце. Я сердито сверкнула глазами на облажавшееся приспособление, которое лишило меня того самого спасательного троса, который я собиралась бросить Джо.

– Нет у меня другого теста, – недовольно бросила я, чувствуя, как слезы отчаяния обжигают мне глаза. – Ни времени, ни денег нет, чтобы купить еще один.


Я прошла оставшиеся два лестничных пролета, чувствуя себя совершенно изможденной. Когда я вошла в комнату для посетителей, Шарлотта стояла ко мне спиной, и я представления не имела, какие «гром и молния» меня ожидают, пока она медленно не повернулась ко мне, держа в руке мой пропавший кошелек.

Я устала и вымоталась, и именно поэтому до меня не дошло, какие последствия могло иметь то, что произошло в следующую минуту. Я уже открыла рот, чтобы спросить, где она его нашла, или просто поблагодарить за находку, я даже не была уверена, что мне следовало говорить. Но она не предоставила мне возможности и слова сказать первой.

– Ты вообще собиралась когда-нибудь сообщить ему об этом? Или мне?

– Я… о чем ты говоришь? – тупо спросила я, хотя уже почувствовала, как глухо застучало сердце у меня в груди, словно ему захотелось очутиться где-нибудь подальше от этой комнаты. Я не могу его винить в этом, потому что все остальные части меня желали того же самого.

– Об этом, Элли. Я говорю вот об этом! – трагическим голосом объявила Шарлотта, раскрывая обе половинки моего бумажника и поворачивая его ко мне, как будто мне требовалось напоминание о том, что внутри находится фото моего сына, а его внешнее сходство с его биологическим отцом было чем-то сверхъестественным.

– Твой сын Джейк ведь от Дэвида, правда?

На какую-то долю секунды я подумала, что можно все и отрицать, но как я могла так поступить? Доказательства были очевидны. Я медленно кивнула, и в этот миг демоны, преследовавшие меня в течение последних восьми лет, наконец-то меня догнали. В голове у меня зазвучали голоса родителей, Макса и даже Джо, твердившие одно и то же: «Мы тебе говорили, что это случится».

– Когда?.. Как?.. Почему ты ничего… – Похоже, Шарлотта потеряла способность составить вразумительное предложение, и я не могла ее в этом винить. Я видела, как эмоции одна за одной проносятся по ее идеальному лицу. Гнев, боль и потом еще что-то, когда ей в голову пришла последняя страшная мысль.

– Дэвид. А он об этом знает?! Он знал?!

Я отчаянно замотала головой:

– Нет. Конечно нет. Он ничего не знает.

В ее глазах мелькнуло облегчение, но ненадолго, потому что его сразу же сменил гнев.

– Как ты могла так поступить? Как ты могла скрыть это от него? У него есть ребенок. Твой сын – это и его плоть и кровь, и все же ты все годы скрывала это от него. Ты понимаешь, что все могло бы пойти совсем по-другому?

Теперь настала моя очередь рассердиться.

– Как смеешь ты, именно ты, спрашивать меня об этом? Я прекрасно понимаю, как все могло обернуться, если бы я тогда все рассказала Дэвиду. – Моя грудь вздымалась и опускалась в гневе, и мы обе повысили голос, хотя люди в такой ситуации обычно переговариваются приглушенным шепотом. – Если бы Дэвид обо всем узнал, ты бы не стала его женой… а я не стала бы женой Джо, – с грустью добавила я.

Шарлотта посмотрела на меня так, словно собиралась мне возразить. Для нее такая перспектива была новой и невероятной, но для меня эти слова прозвучали как давно заученный старый припев, спетый уже сотню раз.

– Мы обе знаем, какой человек Дэвид. Он никогда бы не отказался сделать то, что, по его мнению, было бы правильно. Если бы я тогда рассказала ему о своей беременности, он бы вернулся ко мне. – Я произнесла это без фальшивой скромности или гордости. Не любовь, которую мы когда-то с ним делили, придавала мне уверенности в том, что я говорю чистую правду. Я просто очень хорошо его знала.

Шарлотта очень долго смотрела на меня, и я могла точно сказать, что ей очень хотелось убедить меня в том, что я неправа, что Дэвид отпустил бы меня, что он был бы готов выполнять роль отца и поддерживать своего сына на расстоянии. Но мы обе прекрасно знали Дэвида.

– После того, что произошло на «Бале снежинок», я поняла – возврата к прошлому не будет, – сказала я, ощущая нечто похожее на облегчение оттого, что печать тайны, которую я хранила столько лет, наконец взломана. – У Дэвида и меня не было второго шанса, мы уже были надломлены. Наши отношения исчерпали себя, и даже если никто из вас тогда этого не осознавал, ваши отношения, наоборот, только начинались.

Шарлотта посмотрела на меня с благодарностью. Было в ее глазах и что-то еще, и я подумала, как же они были близки друг другу даже тогда, когда Дэвид еще принадлежал мне. Казалось, она хотела чуть ли не физически стряхнуть эти воспоминания. Но она была полна решимости выяснить правду и продолжала допрашивать меня, как профессиональный следователь:

– Но в тот самый вечер ты знала, что у тебя будет ребенок?

Я отрицательно покачала головой:

– Нет, тогда еще нет. Я узнала только через несколько недель.

Шарлотта медленно опустилась на стул, словно груз откровений, паривших в комнате вокруг нас, давил на нее, заставляя покорно принять все сказанное мною.

– А Джо знает, что Джейк не его сын?

Я подумала обо всем, что сказала мне Шарлотта, и этот вопрос показался мне самым странным и даже невероятным.

– Ну, разумеется, он знает! Я бы никогда не смогла солгать ему об этом.

Я даже поморщилась от собственного лицемерия, понимая, что заслуживаю самых едких замечаний Шарлотты.

– А Дэвиду, значит, смогла, – с горечью произнесла она, и в ее словах был яд, словно капающий у нее с языка. Лицо ее изменилось, став таким грустным, что мне даже захотелось подойти к ней и утешить. – А ты знаешь, как он хочет ребенка? Ты вообще представляешь себе, как это тебя разрушает, когда ты понимаешь, что неспособна подарить ему малыша?

Тут я ничего не могла ей ответить, и если бы даже у меня и нашлись какие-то слова, я вряд ли сумела бы их выговорить, так как в горле у меня стоял огромный комок вины. Я закрыла глаза и услышала эхо старого разговора, произошедшего много лет назад.


– Элли, ты должна ему все рассказать, – настаивал тогда Макс.

– Нет, не должна.

Я низко опустила голову, и Максу пришлось сесть на корточки, чтобы заставить меня посмотреть ему в глаза.

– Элли, это неправильно. Дэвид имеет право все знать. Он захочет поступить правильно.

Тогда я подняла голову. Лицо у меня было залито слезами.

– А тебе не кажется, что я все это и сама знаю? Но это не будет правильно. Ни для него, ни для меня, ни… – тут я вспомнила, что теперь в этом уравнении присутствует еще одна личность, – … ни для ребенка.

Макс покачал головой, и я знала, что его разрывают противоречивые чувства. Он хотел поддержать меня и в то же время сказать мне, что сейчас я принимаю самое нелепое и эгоистичное решение в своей жизни.

– Неужели ты не понимаешь, что именно в этом всегда была уверена его мать – что именно так я и поступлю. Что я любым способом, даже обманом, попытаюсь заполучить его. Она навесила на меня ярлык охотницы за чужими деньгами с самой первой минуты, как только меня увидела.

– Вот черт! Да какая вообще разница, что думает его мать? Мы-то знаем, что это не так. Господи, да и Дэвид поймет, что это неправда. Он же знает тебя. Он любит тебя.

– Любил, – поправила я его, используя глагол в прошедшем времени. – Мы любили друг друга, но теперь… теперь у него есть другая, и неважно, что ты думаешь, права я или неправа, я все решу сама.

– Ты неправа, – твердо произнес Макс, и в его голосе прозвучало что-то такое, что заставило меня взглянуть ему в глаза. Я увидела в них слезы и поняла, что в этот момент люблю его еще сильнее, чем раньше. – Ты не одна. – Он крепко сжал руками мои ладони. – И никогда не останешься одна.

Шарлотта

– Миссис Уильямс?

Я вздрогнула от неожиданности. Я не слышала, как открылась дверь, и тем более даже не заметила, что в проеме стоит медсестра и зовет меня. Она бросила на меня и Элли настороженный взгляд. Впрочем, ничего удивительного в этом не было. Я уверена, что наш громкий разговор был слышен в коридоре.

– К нам только что прибыл кардиолог, мистер Биердсуорт. Сейчас он занимается вашим мужем. Если вы пройдете со мной, я уверена, что он захочет поговорить с вами, как только закончит обследование.

На какое-то мгновение мне захотелось сморозить глупость и сказать: «Дело в том, что у меня сейчас очень важное дело, которое я должна закончить. Может быть, я подойду к вам попозже, когда мы все решим». Естественно, ничего подобного я ей не сказала, но так многозначительно посмотрела на Элли, что, думаю, она сразу все поняла. Мой взгляд говорил: «Мы еще не закончили. Это еще далеко не все».

Меня все еще трясло, пока медсестра вела меня по коридору в небольшой, никем не занятый кабинет. Я чувствовала себя сейчас как археолог, который обнаружил нечто ужасное. Все, что мне сейчас хотелось сделать, так это засыпать свою находку землей и сделать вид, что ничего не было.