– Рождественское чудо! – воскликнул Макс, с притворным ликованием хлопая в ладоши, а потом взглянул на меня из-под длинной свисавшей челки, чтобы я поняла, что он шутит. Ради своего старого друга я изобразила на лице улыбку. Если бы не он, то последние две недели стали бы совершенно невыносимыми, и мне даже думать не хотелось о том, насколько мне будет его не хватать, когда следующим летом он уедет на практику, которую ему предложили проходить в Нью-Йорке.

– Вот посмотрим, как ты себя почувствуешь, когда кончатся каникулы. Используй время, пока вы не вместе, чтобы все хорошенько обдумать, а в новом году, возможно, все обернется совершенно по-другому.

Как выяснилось, Макс обладал куда более глубоким даром предвидения, чем мы оба с ним представляли.


Я опаздывала, но из-за медленно падающего снега не решалась вести машину быстрее, так что ничего не могла с этим поделать. Я прищурилась и подалась вперед на водительском сиденье маминой машины, стараясь сосредоточиться на дороге, а не на завораживающем порхании снега за окном, который настолько сбивал с толку и рассеивал внимание, что казалось, будто едешь в хвосте кометы.

Мне следовало бы выехать несколькими часами раньше или сесть на поезд, но решение пойти на «Бал снежинок» было таким скоропалительным, что мне ничего не оставалось, как сесть за руль. Я, скорее всего, опоздала бы на ужин, но это не имело значения, поскольку от одной лишь мысли о еде у меня в животе все негодующе переворачивалось. Напряженное ожидание и нетерпение вздымались внутри меня, словно штормовая волна, потому что я не имела ни малейшего понятия, как Дэвид отреагирует на мое появление в зале. После года отношений я точно знала, о чем он думает в любой конкретный момент, и с тревогой ожидала, как окажусь в полной растерянности на незнакомой территории, где мы с ним раньше никогда не бывали, без компаса и карты, чтобы провести меня по ней.

Предполагалось, что этот вечер станет для нас памятной датой, поскольку он знаменовал собой годовщину нашего знакомства. Но когда два месяца назад Дэвид сделал мне сюрприз, преподнеся билеты на бал, никто из нас не мог предсказать, насколько незабываемым станет это событие. Начнем с того, что тогда мы не могли знать, что прибудем туда порознь, что три недели не будем разговаривать друг с другом или же, выражаясь языком известного телесериала, что мы окажемся «в разладе».

– Ты уверена, что не хочешь, чтобы я поехал с тобой? – храбро предложил Макс, когда я наконец-то решила, что была какая-то символичность в том, чтобы вернуться в тот вечер, когда назначен бал. – Знаешь, ведь даже Золушка взяла с собой несколько зверьков для моральной поддержки.

Я благодарно сжала его руку, но при этом отрицательно покачала головой.

– Спасибо за предложение, Макс, ты настоящий друг, но, по-моему, кое-что мне надо сделать самой.

Было куда легче изображать храбрость у себя дома, особенно после того, как Макс придал мне еще больше уверенности в себе, восхищенно присвистнув, когда я покрутилась перед ним в красном атласном платье в пол, которое Дэвид купил мне на день рождения.

«Я не могу его принять. Оно, наверное, стоит целое состояние», – сказала я, когда его пальцы торопливо срывали слои обертки с продолговатой коробки с золотыми тиснеными буквами.

Под хрустящей плотной белой бумагой скрывалось платье, которое я увидела в витрине самого шикарного бутика в городе. Я понятия не имела, сколько он за него отдал, потому что этот бутик относился к тем заведениям, где на витринах не выставляют цены. Одного этого было вполне достаточно.

«Но ведь это на него ты смотрела, так?»

«Да, смотрела, – призналась я, осторожно вынимая платье из коробки. – Но все же не могу его принять. Это чересчур».

В ответ на мои возражения Дэвид лишь пожал плечами, словно они представлялись ему пустяковыми и несуразными.

«Ну вот, назад его не примут, на мне оно будет смотреться нелепо, так что, думаю, придется тебе его носить».

Я приложила платье к себе, наслаждаясь ласкающей кожу нежной тканью, даже когда пыталась как можно тактичнее отказаться от подарка.

«Послушай, если это тебя так напрягает, почему бы не считать его одновременно подарком на день рождения и авансовым презентом на Рождество?» – предложил Дэвид.

«Это что, аванс на десять лет вперед?»

Он медленно улыбнулся мне той улыбкой, от которой мое сердце непроизвольно сбивалось с привычного ритма.

«Почему бы и нет? – спросил он, перехватывая мой взгляд своими сверкающими голубыми глазами. – Мы же все эти годы проведем вместе».

Я сглотнула и почувствовала, как щеки мои залились румянцем и сердце забилось быстрее, когда он легко и непринужденно согласился, что наши планы на будущее неразрывно связаны между собой. Его слова звучали так уверенно. Так убежденно.

Я стряхнула воспоминания и разгладила на животе атласную ткань. Макс медленно обошел меня, словно я была породистой лошадью, которую он подумывал купить.

– Шикарное платье, – объявил он тоном знатока. – И на шикарной девушке, – закончил он голосом лучшего друга.


Когда я свернула в университетский городок, мне стало нелегко поддерживать уверенность на прежнем уровне. Я поехала по указателям, припарковала машину на выделенной стоянке и быстрым шагом двинулась к навесу, вздрагивая от холода под тонкой накидкой, которую набросила на обнаженные плечи.

На какое-то мгновение мне показалось, что я и в самом деле шагнула в прошлое. На тех же деревьях мигали вплетенные в ветви светодиодные лампочки, и впереди виднелась знакомая арка из сверкающих гирлянд, манившая меня ко входу. Я закрыла глаза и увидела, как пустынная дорожка вдруг заполнилась призрачными силуэтами людей в нарядной одежде, идущими по следам, оставленным ими ровно год назад. Могу поклясться, что я даже услышала насмешливую реплику, раздавшуюся после того, как Дэвид уберег меня от падения на лед. «Опять к твоим ногам девушки падают?» Замечание попало в самую точку, поскольку, несмотря на все благие намерения или препятствия на нашем пути, я сделала именно это.

Я помахала билетом перед носом одиноко стоявшего у входа охранника, напряженно глядевшего в телефон и занятого чем-то куда более приятным, нежели дежурство у двери. Он едва взглянул на него, прежде чем кивнул, сделал рукой широкий жест и впустил меня под навес. Я сдала накидку в гардероб и быстро посмотрелась в зеркало. От холодного вечернего воздуха щеки у меня очаровательно раскраснелись, а волосы отливали непривычным блеском, которого редко удавалось достичь с помощью кондиционера. Я чуть выпрямилась, расправила плечи, сделала глубокий уверенный вдох и приготовилась войти в главный зал.

Здесь меня охватило куда более сильное ощущение дежавю, нежели у входа. По-моему, организаторы праздника нашли какой-то безотказно срабатывающий рецепт и неукоснительно ему следовали. Тут снова стояли ледяные скульптуры – на сей раз прыгающие дельфины вместо пингвинов, – и, точно как прошлом году, за потолочной сеткой располагался импровизированный свод из связок разноцветных воздушных шариков, ждавших часа, когда их выпустят в небо. Я осмотрела зал, вбирая глазами каждую деталь. В прошлом году я была всего лишь оркестранткой и теперь, разумеется, чувствовала себя совсем по-другому в качестве полноправного гостя.

Ужин давным-давно закончился, и со столов успели убрать посуду, и даже оркестр, похоже, закончил выступление, поскольку студенты по большей части не сидели на своих местах, а слонялись по залу, переходя от столика к столику и общаясь с друзьями. Доносившиеся со стороны шоколадного фонтана взрывы хохота заставили меня обернуться. Под подбадривающие крики окружающих двое ребят состязались в том, кто съест больше сладкого суфле. Я вдруг почувствовала себя слишком старой для подобных мероприятий. На самом деле, я в полной мере так и не приобщилась к этой стороне студенческой жизни и совсем не жалела о том, что она скоро кончится.

Кто-то, налетев на меня, выругался и извинился на одном дыхании. Я обернулась под аккомпанемент перезвона стоящих на подносе пивных бутылок, потому что узнала этот голос.

– Привет, Майк.

Сосед Дэвида чуть качнулся, и бутылки ответили мелодичным до-си-до, прежде чем каким-то чудом снова встали вертикально, несмотря на опасно накренившийся поднос. Я протянула руку и выровняла его, но Майк этого почти не заметил. На его лице попеременно отразились несколько чувств, но ни одно из них там долго не задержалось, так что я не смогла их определить.

– Элли, – наконец произнес он. – А я не знал, что ты сегодня здесь появишься.

– У меня билет, – ответила я, помахав карточкой с тиснением, которую продолжала держать в руке.

Он посмотрел на нее гораздо внимательнее, чем охранник у входа.

– Ну конечно. Их Дэвид купил, да?

Я кивнула, совершенно не ожидая, что при звуках его имени меня пронзит необъяснимая острая боль.

– А сам-то Дэвид знал, что ты сегодня придешь? – поинтересовался Майк, так четко выговаривая каждое слово, что мне стало интересно, сколько же подносов с выпивкой он успел перетаскать через зал к своему столику.

– Нет, не знал, – честно ответила я. – Если начистоту, то я и сама не знала до самого вечера.

Майк кивнул, словно это все объясняло. Ему, может, и да, но меня еще терзала тысяча вопросов.

– Он ведь здесь, да? – спросила я.

– Кто?

Я сдержала нетерпеливый вздох. Майк словно дурачил меня. Но я достаточно часто видела его подшофе, чтобы догадаться, что его нервно блуждавший по залу взгляд объясняется не только количеством выпитого пива.

– Дэвид. Дэвид здесь? – спросила я, чувствуя, как сердце лихорадочно забилось у меня в груди.

– Ну да, здесь. Где-то тут, – невнятно ответил Майк и надолго умолк. Наверное, он раздумывал, что сказать дальше, или же просто пытался вспомнить, где же, черт подери, его столик. Он действительно изрядно набрался. – Похоже, в последний раз я видел его, когда он шел к бесшумной дискотеке, – наконец произнес он, и в голосе у него прозвучало что-то такое, от чего у меня побежали мурашки по спине.