Я очень осторожно размазала белую основу по его коже, зная, что руки у меня при этом дрожали, и надеясь, что он этого не почувствовал. Глаза его неотрывно смотрели мне в лицо, и я испытала настоящее облегчение, когда ему пришлось их закрыть, пока я рисовала вокруг них черные круги, как у панды. Дэвид был слишком проницателен и наблюдателен, и я знала, что он легко мог проникнуть под мою хрупкую «броню».

Я подошла чуть ближе, упершись коленями в край матраса, и начала накладывать зеленые тени по краям его рта. Расстояние между нами сократилось до минимума, и я чувствовала, как каждый его выдох мягко овевает ложбинку в моем декольте. Я уловила момент, когда его дыхание изменилось, и смогла точно определить, когда каждый его выдох сделался чаще предшествующего. Я знала, что он не мог оставаться равнодушным, находясь в такой близости от меня. Мое сердце лихорадочно билось и подпрыгивало в груди, а я продолжала накладывать цветные пятна вокруг его губ.

– Шарлотта… – начал он.

– Молчи, – приказала я.

Он умолк на секунду-другую, не больше.

– Шарлотта, мне надо…

И снова я остановила его, зная, что это необходимо.

– Серьезно, Дэвид. Молчи. Закрой рот.

Его сверкающие голубые глаза вспыхнули и впились в меня.

«Почему?» – спрашивали они.

«Ты знаешь почему», – отвечал мой взгляд.

«Но…»

Я грустно покачала головой.

«Пожалуйста, не надо. Нам вообще нельзя об этом говорить».

Он кивнул, и глаза его сделались печальными. Разговор закончился, и ни один из нас больше не произнес ни единого слова.

Спустя десять минут я отошла назад, чтобы дать ему полюбоваться на свое отражение в зеркале. Он удовлетворенно кивнул. Я тоже осталась весьма довольна своей работой, а еще больше – своим самообладанием. Я не знала, как далеко нас могло бы занести, если бы мы не сдержались, но мы оба поняли, что позволять этого никак нельзя, и я гордилась этим. Мы вместе дошли до двери спальни. Дэвид говорил что-то о том, что ему нужно забрать парик, а я собиралась спуститься вниз, чтобы проверить, подобрали ли ребята музыку. Мы открыли дверь и замерли, лицом к лицу столкнувшись с поднявшейся по лестнице Элли. В руках она несла пальто, неимоверное количество пакетов и футляр с трубой, с которым, похоже, никогда не расставалась. Несколько пакетов выскользнули у нее из пальцев и с дробным стуком упали на ковер. Увидев нас, вместе выходящими из моей комнаты, она испытала явное потрясение и изумление, хотя их отчасти затмевал ее чудовищный костюм. На голову она нацепила черный пластиковый ведьмин колпак из тех, что продают в супермаркетах, а ее милое лицо наполовину скрывали длинные всклокоченные пряди зеленых нейлоновых волос, привязанных к полям колпака. Довершали образ жуткие пластиковые очки, прикрепленные к огромному крючковатому носу с отвратительной искусственной бородавкой.

Я ничего не смогла с собой поделать. Она выглядела так потешно, что я не сумела сдержать совершенно неуместный хрюкающий смех, непроизвольно вырвавшийся у меня. В подобных обстоятельствах это, наверное, самое худшее, что я могла бы сделать. Элли подняла руку и сорвала с лица очки, сердито швырнув их на пол, где они шлепнулись на упавшие пакеты. Она не сказала ничего, ни единого слова, просто впилась в нас долгим, как вечность, взглядом, составляя собственную версию того, что, по ее мнению, произошло.

– Элли, не… – начал Дэвид, отступая от меня и делая шаг к ней. «Всегда к ней», – подумала я. Он протянул руку, но она резким ударом отшвырнула ее, продолжая быстро переводить взгляд с меня на Дэвида и обратно.

– Шарлотта просто помогала мне с карнавальным костюмом, – объяснил он.

– Да неужели? – удивилась она едким, ядовитым тоном, наклонившись, чтобы поднять с пола пакеты. Длинный зеленый парик не смог скрыть уязвленного выражения ее лица.

– Не смеши людей, – стал урезонивать ее Дэвид, пытаясь взять пакеты из ее застывших пальцев. – Мне надо было, чтобы кто-то загримировал меня. А ты сказала, что задержишься.

«О нет, только не это, – подумала я, внутренне содрогнувшись от его ошибки. – Не выставляй все так, как будто она в этом виновата».

– Ну да. Я отпросилась и ушла с последнего часа репетиции. Думала сделать тебе сюрприз. – Она повернулась и быстро посмотрела на меня. – Похоже на то, что это мне приготовили сюрприз.

Прекрасная реплика на выходе – в этом я ей отказать не могла. Она резко повернулась, распахнула дверь в комнату Дэвида и исчезла в ее темных глубинах. Дэвид бросил на меня беспомощный прощальный взгляд и последовал за ней, плотно закрыв за собой дверь. Оттуда послышался неразборчивый гул его голоса, однако язвительный ответ Элли громко разнесся по коридору:

– Это нисколько не похоже на тот случай с Максом, и ты это знаешь!


Празднование Хэллоуина оказалось совершенно провальным. Даже без неловкой и глупой размолвки между Дэвидом и Элли, случившейся в коридоре, вечеринка катастрофически не удалась. И дело даже не в жутком похмелье, постигшем меня на следующее утро. Его-то я сама себе обеспечила.

Я не стала задерживаться на лестнице после того, как Дэвид и Элли исчезли в его комнате, но все равно слышала их разговор на повышенных тонах, доносившийся сквозь тонкие стены. Я быстро направилась в гостиную, где Пит увлеченно высыпал из пакетов яркие красные яблоки в ведро с водой. Он приветствовал мое появление широкой улыбкой, чуть обнажившей его пластиковые клыки. Сверху доносились приглушенные крики, и мы с Питом подняли взгляды к потолку, словно на побелке был написан сценарий их перебранки.

– Опять? – поинтересовался Пит, прежде чем вернуться к подготовке игры «Достань яблоко». – Интересно, из-за чего они на сей раз цапаются.

Я пожала плечами. Я не собиралась говорить ему – или кому-то еще, если уж на то пошло, – что в этот раз прекрасно знала, в чем заключалась причина размолвки нашего соседа со своей подружкой. Во мне.

– Вот, кажется, нормально, – объявил Пит, ставя ведро на свернутое в несколько слоев полотенце.

Я нагнулась и заглянула в металлическую емкость.

– Это не в него Майк блевал на прошлой неделе?

Пит посмотрел на меня немного смущенно.

– Рекомендую пропустить эту игру, – посоветовал он мне.

* * *

В доме было не протолкнуться, и я почти никого не узнавала среди сновавших туда-сюда гостей. Дэвид и Элли в конце концов спустились вниз, и, если смотреть на них с безопасного расстояния через забитую толпой комнату, казалось, что они уладили свои отношения или объявили перемирие. В любом случае я решила, что лучше всего держаться подальше от них обоих, пока они окончательно не остынут.

Кухня была заставлена бутылками, а пол покрывала жуткая липкая смесь разлитого пива и прочих жидких веществ, рассматривать которые поближе не рекомендовалось.

– Водки с глазками не желаете? – спросил Майк, неся в руках поднос с рюмками, в которых устрашающего вида конфетки бултыхались в разноцветных жидкостях. Я быстро взяла рюмку и влила в себя ее содержимое. Я почти чувствовала на себе одобрительный взгляд Майка, когда медленно облизывала губы. Его настойчивость заслуживала всяческих похвал. И хотя я намеревалась в этот вечер выпить куда больше, чем следовало, во всем мире не хватило бы ни конфет, ни водки, чтобы толкнуть меня на такую глупость. Тем не менее, последовав его совету, я взяла еще пару рюмочек «на дорожку».

Громкая музыка била по ушам, а если учесть, что входную и заднюю двери распахнули для проветривания, оставалось лишь надеяться, что кто-то из ребят не забыл предупредить о нашей вечеринке соседей. А еще лучше – пригласить их. Я вглядывалась в клубы дыма, поднимавшиеся от агрегата для изготовления сухого льда, который мы по настоянию Пита взяли напрокат, но не смогла разглядеть в толпе людей никого из наших пожилых соседей. Подумав об этом, я хихикнула.

– Что тебя рассмешило, красотка?

Я подняла взгляд на высокого незнакомого парня с всклокоченными светлыми волосами, который стоял с группой приятелей у нашего порога. Кажется, я сразу поняла, что они явились без приглашения. Начать с того, что для студентов они выглядели немного старовато, а из доносившихся от их группы реплик я сделала вывод, что их образование ограничивалось начальной школой.

Я внутренне содрогнулась, услышав в своем снисходительно-презрительном замечании мамины интонации. Наверное, все произошедшее потом стало следствием того, что я слишком рьяно компенсировала эту неожиданную мысль, или же, возможно, в тот вечер мне самой судьбой было предназначено сморозить какую-нибудь глупость. Сама не знаю. Потому что, когда светловолосый парень схватил меня за руку и потащил на середину комнаты со словами «Потанцуй-ка со мной», я не сделала того, что подобает любому здравомыслящему человеку, – не сказала ему «нет».

Он плотно прижал меня к себе, так плотно, что у меня на груди остались следы от молнии на его кожаной куртке, когда он буквально вмял ее в меня. Мне бы оттолкнуть его после первого же танца. Мне бы отшатнуться от несшегося у него изо рта запаха табака и алкоголя. Я даже не знала, как его зовут, а он, разумеется, не удосужился спросить мое имя. Я чувствовала, как его рука шарит у меня по спине, спускаясь все ниже, пока он не стал откровенно хватать меня за зад.

– А ты худышка, а? – произнес светловолосый, из чего я поняла, что так он, очевидно, заводил разговор. – Хотя и не везде, – плотоядно закончил он, пялясь на вырез моего платья.

«Ладно, хватит», – подумала я. Но, собравшись вырваться из его объятий, я взглянула налево и увидела Дэвида, осторожно наблюдавшего за мной из дальнего угла комнаты. Я не могла точно сказать, где находилась Элли (скорее всего, где-то рядом), но на лице ее глазевшего на меня бойфренда было такое злое выражение, что их прежняя ссора могла в любую секунду вспыхнуть заново.

Мне хочется верить, что именно алкоголь сделал меня такой глупой и развязной. Если нет, то придется признать серьезные недостатки своего характера. Не переставая думать о своих действиях, я подняла лицо к моему не очень приятному кавалеру. Он не дал мне ни малейшей возможности отказаться от молчаливого приглашения. Его рот приклеился к моему, словно он пытался поглотить меня своими горячими губами и юрким языком. «Ты видишь это? – кричал мой затуманенный алкоголем мозг. – Ты понимаешь, как ты мне безразличен?»