– Вы придете и позовете меня, когда я смогу к нему вернуться? – торопливо спросила я у сестры, когда та провожала меня в коридор.

Мы обе взглянули в ту сторону, откуда донесся звук приближающихся шагов: к нам направлялись несколько человек в белых халатах.

– Как только они закончат, – пообещала она.


– Извини, Элли. По-моему, я не совсем понимаю, о чем ты. Так ты говоришь, что Джо упал на лед?

Мобильная связь работала довольно неплохо, и я знала, что отнюдь не из-за этого моя свекровь не могла уяснить ситуацию. Все происходившее, в конце концов, находилось далеко за гранью нормального.

– Нет, Кэй, он провалился под лед. На замерзшем пруду.

– Как? Почему? Что он там делал?

– Не знаю. В полиции мне ничего не смогли сообщить.

Я услышала, как она ахнула, и сразу же поняла, что сказала совсем не то.

– В полиции? А кто вызвал полицию? Там что, произошло преступление? На Джо напали и бросили его на лед?

Я сделала вдох и постаралась говорить ровным голосом. Мать Джо была прирожденной паникершей. Любая зимняя простуда – это грипп, любая головная боль – скрытый симптом опухоли мозга, любая непонятная боль – предвестник чего-то неизлечимого. К счастью, все ее жуткие страхи и предсказания, которыми она сыпала много лет, оказались беспочвенными. Но теперь, этим вечером, у нее впервые появилась веская причина переживать за единственного сына, и я никак не могла разубедить ее или успокоить.

– Кроме него, там никого не было, – осторожно, но настойчиво ответила я, прежде чем поняла, что сама понятия не имела, так ли все произошло. Я знала не больше нее. – Полиция явилась в дом и известила меня.

– О нет. Значит, дело плохо. Очень плохо.

Я понимала, что мне надо постараться ее успокоить, умерить ее волнение, именно этого от меня хотел бы Джо, однако это представлялось практически невозможным, тем более когда в ее словах эхом отдавались мои собственные страхи.

– Я сейчас скажу Фрэнку, – произнесла она, после чего раздался громкий стук, который, как я поняла, означал, что она просто уронила телефон на пол и отправилась искать мужа. Я из рук вон плохо вела разговор и, если не стану осторожнее в словах, то в конечном итоге буду одна виновата в том, что их обоих хватит инсульт или инфаркт, а то и все вместе.

– Элли, вы в какой больнице? – чересчур отрывисто спросил мой свекор, таким образом, как я знала, скрывая свои эмоции. Впервые он так заговорил, когда я передала ему на руки младенца Джейка со словами: «А вот и ваш внук».

– Мы в больнице Святой Елизаветы, но… – начала я.

– Понятно. Ну, мы… м-м-м… ну, если мы выедем сейчас же, то доберемся туда часов через пять.

Я почувствовала, как к горлу подкатил тугой тревожный комок, горький, словно желчь, отчего мой голос превратился в жалобный вскрик.

– Нет, Фрэнк, не надо. Вам нельзя ехать сюда на машине в такую метель. Это слишком опасно. – Я чуть запнулась, после чего резко переступила черту дозволенного невестке, добавив: – К тому же это вдвойне опасно, вы же много лет не садились за руль. Лучше не надо.

Я говорила жестко, поскольку понимала, что Джо хватил бы удар, если бы он знал, что задумал его отец. Он давным-давно убеждал их продать старую машину. «Если она исчезнет из гаража, у него не возникнет искушения в один прекрасный день запрыгнуть в нее, если случится что-то чрезвычайное», – говорил Джо, не подозревая, насколько пророческими окажутся его слова и что именно он станет причиной этого чрезвычайного происшествия.

В конечном счете мне удалось уговорить свекра со свекровью отказаться от мысли самим ехать в больницу, уверив их в том, что я договорюсь с кем-нибудь, кто заедет за ними и отвезет их к сыну. Я нажала отбой и прислонилась к стене здания, уныло глядя на больничную парковку. Машины укрыло пушистое снежное одеяло толщиной в несколько сантиметров. В такую погоду вряд ли кто-то отправится в дорогу, особенно люди, перешагнувшие пенсионный рубеж, так что это исключало моих родителей или наших добрых ближайших соседей. Я понятия не имела, как найти такси, водитель которого изъявил бы желание отправиться в подобное путешествие, к тому же тяжесть свалившихся забот грозила раздавить меня.

Сама не знаю, почему я так долго соображала, к кому обратиться за помощью. Это был единственный человек, который всегда знал, что делать, который не запаникует, поддержит меня и который любит Джо почти так же, как я. Звонок звучал по-иному, но ведь на трансатлантической связи всегда так бывает.

– Макс Феллоуз, – мелодично пропел он мне в ухо, и в его голосе звучало даже больше от жителя Нью-Йорка, чем во время нашего последнего разговора. Он обладал пассивным слухом, отчего быстро перенимал произношение, но это являлось, пожалуй, единственной инертной чертой его характера.

– Макс, это я, Элли. Произошло нечто ужасное.

Все чувства, которые я тщательно сдерживала во время разговора с Кэй и Фрэнком, прорвали наспех сооруженную мною плотину. Мне пришлось несколько раз начинать с начала, прежде чем я смогла ответить на постоянно повторяемый Максом вопрос: «В чем дело?» Запинаясь на каждом слове, мне в конце концов удалось объяснить, что случилось с Джо. Ни одно предложение было практически невозможно закончить без слез.

– Кто вместе с тобой в больнице? – спросил Макс, чье беспокойство, как всегда, относилось в первую очередь ко мне. – И кто присматривает за моим крестником?

– Джейк дома, с соседями. Он… – Мне пришлось сделать очень глубокий вдох, чтобы закончить то, что я пыталась сказать. – Он ждет, когда я привезу папу домой. Макси, я так боюсь, что этого не произойдет. Я не знаю, сможет ли Джо выкарабкаться.

– Конечно же сможет, – твердым голосом заверил меня Макс, и мне больше всего на свете захотелось верить ему, однако воспоминания о том, что я видела на лицах врачей и в глазах сестры, говорили мне совсем иное. – Ты давай не бросай его, – продолжал Макс, почти разозлившись на меня, и, возможно, именно это я и хотела услышать. – Джо сильный и здоровый. Более того, он готов в огонь и в воду, чтобы быть рядом с тобой и Джейки. Он тебя никогда не бросит. Просто не сможет. – Голос Макса чуть задрожал, когда он снова спросил: – Так, значит, ты в больнице одна?

С моих губ сорвался приглушенный свист.

– Если бы, – ответила я, не в силах сдержать сквозившую в моих словах истерику. – Дэвид и Шарлотта тоже здесь.

На несколько мгновений трубку заполнил треск, прежде чем сквозь помехи прорвался голос Макса.

– Извини, Элли, что-то со связью. Похоже, мне показалось, что там с тобой Дэвид и Шарлотта.

– Верно. Они здесь.

– Ты позвонила своему бывшему и его жене, чтобы они там с тобой посидели? – От охватившего его изумления Макс повысил голос на добрых две октавы.

Я ответила ему горьким смехом.

– Нет. Однако с вероятностью один на миллиард Дэвида привезли на «Скорой» в эту же больницу. Мы с Шарлоттой вместе сидим в комнате для посетителей.

– Чтоб мне сдохнуть!

Я услышала на заднем плане какое-то бормотание и поняла, что Макс, наверное, торопливо пересказывает ситуацию своему партнеру Джастину.

– Дай нам пару секунд, дорогая, – попросил Макс.

Я закрыла глаза, перестав видеть метель и занесенную снегом парковку, и представила, как мой старый друг сидит на сделанном на заказ стуле необычной формы в своей квартире-лофт, глядя на улицу из панорамного окна. В нескольких десятках метров под ним расстилается Нью-Йорк, машины и автобусы катятся по четким прямоугольным сеткам, образованным авеню и стритами, словно по улицам игрушечного городка. Я явственно представила себе, как в окно льется полуденное солнце, рассекая блестящий паркетный пол на четкие геометрические фигуры.

– Значит, так, – начал Макс, перенеся меня через разделявший нас океан к зрелищу укутанной снегом стоянки. – Решаем проблемы по порядку. Дай мне адрес родителей Джо. В Англии есть транспортная компания, услугами которой мы пользуемся, и она нам не откажет, какая бы ни стояла погода.

Вот почему хорошо иметь успешного друга: он знает, как делаются дела. После того как Макс уехал в Америку, его карьера в мире моды развивалась с космической скоростью, однако его партнер Джастин уже успел уйти далеко вперед. Вместе они являли собой совершенно невообразимое сочетание. Раньше я никогда не просила Макса о помощи, хотя он несколько раз мне ее предлагал. Но теперь ради Джо я пошла бы на сделку с самим дьяволом, на любые условия, лишь бы все закончилось хорошо.

Я залезла в сумочку, нашла там записную книжку и быстро продиктовала адрес Максу. Пока мы говорили, я слышала, как на заднем плане Джастин уже звонит в службу заказа машин. Свалившееся на меня бремя страданий стало чуточку легче.

– Значит, так. Со свекром и свекровью вопрос решили. Ты им не звони, я сам переговорю с ними, как только мы закончим.

У меня на глаза навернулись слезы благодарности.

– Теперь вот что. Ты сможешь продержаться примерно до одиннадцати завтрашнего утра?

Я нахмурила лоб, не понимая, о чем это он, хотя потом догадалась, что он, скорее всего, принял решение с первых секунд нашего разговора.

– А что произойдет в одиннадцать?

– Я буду рядом с тобой. После обеда есть рейс из аэропорта Кеннеди, на который я вроде бы должен успеть.

– Ты прилетишь сюда? В Лондон? Из-за меня? – Снова глупые слезы, но теперь сдержать их не было сил.

Его голос с непривычным американским акцентом вдруг зазвучал на удивление сердито.

– Конечно же не из-за тебя. Я прилечу, чтобы задать твоему здоровенному красавцу-муженьку по первое число за то, что он нас всех напугал до смерти. – Он понизил голос и продолжал уже мягче, отчего мои закоченевшие руки и ноги немного согрелись. – Просто продержись до моего приезда, дорогая. Собери все силы в кулак. Я уже в пути, и помни, что я люблю тебя. – В его голосе прозвучало едва скрываемое чувство. – Всех вас, троих, – добавил он. И, не говоря больше ни слова, отключился.