Ребекка Дан - Наш секрет

– Ха-ха, – ответил он. – Ночь только начинается.

– Ты знаешь, так говорят друг другу люди среднего возраста в Чикаго, когда выпили слишком много сидра и им очень хочется быстрее попасть домой, чтобы посмотреть семь эпизодов сериала «Фил Спенсер: секретный агент», которые они записали ранее.

– Посмотрим, мисс Рид, – сказал Джастин. По его голосу она поняла, что он изо всех сил пытается не рассмеяться. – Напиши мне утром. – И он отключился.

Она написала ему утром, прождала весь день, но он так ничего и не ответил.

Я совсем не спал. Вообще. Поэтому, когда на часах было уже три часа ночи, сдался и начал готовить крепкий черный кофе в кружке с изображением мистера Бина, которую Стив в шутку подарил мне на день рождения. Кружка была просто огромная, как ведро. Кофе у меня получился настолько крепким, что со стороны был похож на патоку.

Когда я появился в школе, меня буквально трясло. Передозировка кофеина интересным образом отразилась на моих внутренностях, поэтому, подойдя к школьным воротам, я был вынужден сделать крюк и сначала зайти в туалет в драматической студии.

Я был жалок. Я не видел свою пятнадцатилетнюю подружку уже целых двенадцать дней и чуть не наложил в штаны.

Я бы с удовольствием завалился спать в садовом сарае Дарси накануне вечером, чтобы встретиться с ней, как только она вернется из поездки с семьей в Восточный Лондон, но не сделал этого из-за письма, которое она прислала мне через два дня после отъезда. Она сообщала, что они вернутся очень поздно во вторник, потому что им еще надо посмотреть «Лебединое озеро» и так далее. Дальше я не читал, потому что первые четыре предложения вогнали меня в дикую тоску, которая всегда чувствуется острее на Рождество. От нее не спасают ни литры хереса с килограммами сырных палочек, ни бодрая мастурбация несколько раз в день. А все потому, что моя подружка еще была в том возрасте, когда ее мать решала, что она делает на Рождество. Весь остаток письма, как я узнал позже, она объясняла, что не сможет мне позвонить, потому что телефон ее тети стоит в кухне, где постоянно кто-то сидит, потому что ее тетя не хочет отапливать всю квартиру. И она точно не сможет выйти, чтобы позвонить из таксофона, потому что район Далстон, где живет тетя, кишит опасными мужчинами, готовыми накинуться на молоденьких девочек-подростков.

Я уловил иронию. Очень смешно.

Поэтому в последнюю минуту я решил провести Рождество с семьей. Ричард надумал привести домой свою новую подружку Кэти (под новой мы понимаем первую), поэтому мне нельзя было отпускать обычные шутки о его волосах или растущей талии. Также нельзя было сидеть допоздна, как у нас повелось, потягивая «Бейлис» и просматривая коллекцию фильмов о Джеймсе Бонде, обсуждая, в основном теоретически, девушек.

В последние пару месяцев я много думал о том, чтобы обсудить Дарси с Ричардом, но каждый раз, когда я был готов вот-вот затронуть эту тему, мне не хватало смелости. Я подозревал, что брат не одобрит наших отношений. Это я говорю о своем брате Ричарде, у которого ни о чем не было своего мнения, кроме разве что ухудшающегося качества телевизионных передач на Рождество и того, есть ли у интернета потенциал серьезного инвестирования (он решил, что в целом есть).

Поэтому неодобрение Ричарда будет для меня кое-что значить. Я понимал, что эта новость могла навсегда испортить наши отношения, хотя не знал почему. Я решил подождать, пока Дарси исполнится двадцать один год, и уже тогда сообщить о наших отношениях друзьям и родственникам.

Мне также казалось, что Кэти не относится к тем женщинам, которые одобряют сексуальные отношения с несовершеннолетними, а поскольку с ней Ричарду было хорошо, я решил, что сейчас не время рассказывать подобные истории.

Когда появилась Кэти, Ричард очень быстро избавился от одержимости Джеймсом Бондом. Он даже надел на праздник рубашку с длинными рукавами, застегнув ее на все пуговицы. Это так удивило маму, что она на время лишилась дара речи. Все указывало на то, что мне нельзя будет упоминать агента 007 или предлагать посмотреть какой-нибудь фильм на эту тему. Поэтому я молча уселся в углу и принялся жевать орешки, фантазируя, как буду лизать грудь моей подружки.

Наша мать оставалась на взводе весь период праздников, потому что семья Кэти была как-то связана с поместным дворянством и у них были служанки, которые убирали в их многочисленных домах. А у нас служанок не было. Поэтому всех заставляли разуваться, и каждый раз, когда Кэти шла в туалет, мама пробегала по комнатам с пылесосом. На второй день Рождества я нашел каталог «Желтые страницы» с закладкой на рекламе служанок по вызову.

Кэти бо́льшую часть времени сидела на краешке дивана. На ее лице было заметно слабое отвращение, словно мой отец только что вышел из-за пианино голышом, а мама сунула ей под нос чипсы с луком и похвалила ее прическу.

У меня сложилось впечатление, что Кэти я не понравился, потому что каждый раз, когда я пытался с ней заговорить, она игнорировала меня, сжимала ладонь Ричарда и отворачивалась. Поэтому я тут же замолкал, а Ричард начинал рассказывать, куда они планируют поехать в отпуск в следующем году и как хорошо ее отец управляется с овцами на своей ферме. Это меня раздражало, потому что я точно знал, что Ричард терпеть не может фермы, а тем более рогатый скот.

Возможно, Кэти не нравились мои длинные волосы, учитывая, что она встречалась с мужчиной, носившим короткую стрижку, хоть и плохо выполненную. Я уже давно понял, что некоторые женщины не доверяют мужчинам, у которых волосы на голове длиннее десяти сантиметров. Если проблема была только в этом, то могу сказать, что Кэти понравилось бы в Хэдли Холл. Она могла бы даже подружиться с Соней Лэрд.

Подарком Ричарда и Кэти – представьте, уже общие подарки! – мне на Рождество была коробка кубинских сигар, купленная Кэти за полцены вместе с другими вещами в международном аэропорту Гаваны «Хозе Марти» во время поездки на Кубу в июле, когда она еще не встречалась с Ричардом. Учитывая, что мы с Ричардом довольно часто любили выкурить сигару на двоих, я подумал, что это довольно странный, скороспелый подарок. Я надеялся, что подобные подарки не войдут у них в привычку. Если у тебя появилась девушка, это не повод превращаться в скучного, бездумного засранца.

Я собирался остаться и на Новый год, решив (до того, как имел неудовольствие познакомиться с ней), что Кэти будет не против отправиться в паб, чтобы пропустить несколько стаканчиков, а потом около полуночи поехать куда-нибудь. Но, по всей видимости, семья Кэти привыкла проводить Новый год с пользой для здоровья. А это не включало в себя подъем в час дня первого января с тяжелой головой. Ее родственники, должно быть, привыкли бегать по пять километров перед завтраком, пить непастеризованное молоко и заниматься спортом. Поэтому перед Новым годом я вернулся в Норфолк, остановившись по дороге возле магазина, чтобы купить восемь банок пива для себя и эгг-ног для миссис Паркер. Я никогда раньше не покупал его, но после того, как занес ей напиток, решил как-нибудь повторить это. Она приняла его с такой благодарностью и радостью, словно его принес не я, а Иисус Христос. С длинными волосами и бородой я, возможно, отдаленно был на него похож. Честно говоря, она однажды приняла молочника за Иэна Мак-Шейна[13].

Перед полуночью кто-то позвонил в дверь. Я как раз смотрел новогоднее шоу и допивал пятую банку пива, представляя, как Дарси веселится где-то в Ист-Энде со своими двоюродными братьями и сестрами, знакомится с богатыми мальчиками из Чизика и накачивается шампанским. Новогоднее шоу она наверняка не смотрит.

Услышав звонок в дверь, я вдруг уверился, что это она, что им пришлось уехать из Далстона, потому что ее мать выпила слишком много коктейлей и вызвала пожар, перевернув елку или что-нибудь еще в этом роде. Я подбежал к двери, резко распахнул ее…

И молча уставился на нежданную гостью. Передо мной стояла Соня Лэрд. На ней были туфли на высоких каблуках и расстегнутый плащ, под которым угадывался сексуальный костюм Санта-Клауса из какого-то дешевого материала, напоминавшего пластик.

Я был довольно пьян, поэтому у меня буквально челюсть отвисла, когда я ее увидел. Соня воспользовалась моим удивлением и проскользнула в гостиную. Я выругался и вытер подбородок краем свитера.

Было очень холодно, поэтому я захлопнул дверь, хотя мне совсем не хотелось находиться с Соней Лэрд в закрытом помещении.

– Что ты здесь делаешь, черт побери? – крикнул я от двери.

Если бы я так сильно не презирал ее, то наверняка бы счел ее наряд довольно забавным.

Соня, вместо того чтобы ответить на мой вопрос, промурлыкала:

– С Новым годом, мистер Лэндли!

И сбросила с себя плащ. Увидев ее в этом наряде, с бледными руками и ногами, которые казались почти прозрачными, с желтыми зубами и губами, накрашенными ярко-алой помадой, я почувствовал, что меня вот-вот стошнит.

– Соня… – начал я, не зная, что сказать.

Очень хотелось попросить ее свалить, но даже мне хватило мозгов оценить ее смелость стоять в таком виде перед человеком, который открыто ее презирает.

– Ну же, Тодд, – прощебетала она. – Ты один. Я одна. Давай повеселимся. Неужели ты хотел сидеть здесь в одиночестве и смотреть… – она взглянула на экран телевизора, – это глупое шоу?

Она произнесла это с дурацким шотландским акцентом, словно школьный хулиган, донимающий слабого очкарика. Мне стало неприятно.

– Соня, ты не одна, – сказал я.

Было ощущение, что я напоминаю ей об этом постоянно с того дня, как мы познакомились.

– Вообще-то, – радостно начала Соня, словно информация, которую она хотела сообщить, должна была заставить меня резко влюбиться и упасть в ее объятия, – мы с Дарреном порвали.

«Повезло Даррену», – тут же подумал я, после чего сделал глоток из банки.