- В понедельник жду тебя на кафедре, - сказал ей вслед.

Студентка на ходу пробормотала что-то схожее с прощанием и вышла из кабинета. Как только за ней захлопнулась дверь, я откинулся на спинку кресла и закрыл глаза. Немыслимо, голова больше не болела, пока разговаривал с Соловьевой, боль в висках испарилась. Рывком встал и стал собирать вещи со стола.

Глава 9

ЛЕСЯ

С самого утра я думала о предстоящей встрече. Искала отговорки и оправдания, но мое природное любопытство перевесило все доводы. Мне было интересно, для чего Андрей Викторович хотел меня видеть. Но больше всего меня пугало не то, что он может мне сказать, а своя реакция на него… Вчера после встречи с Громовым в торговом центре меня трясло, в буквальном смысле. Он подействовал на меня словно чистая доза адреналина по венам. Сердце колотилось так сильно, что я даже не удивлюсь, если у меня завтра проступят синяки. Видеть Андрея Викторовича в стенах университета это одно, а когда так…

Это сумасшествие, но там я впервые посмотрела на него, как на мужчину, огромные мигающие надписи у меня в голове «преподаватель» и «табу» перестали светиться. Пусть даже на секунду, но вся эта неформальная обстановка навела на совсем странные мысли. Неправильные мысли. Порочные. Даже, когда я отругала себя за то, что они вообще появились. Видимо, все эти воздыхания Мани на меня так подействовали. И я не смогла их вовремя остановить, они вырвались наружу, как муравьи, потревоженные внешним воздействием из муравейника. Разбежались в разные стороны, сразу не поймать.

Придя домой, я снова и снова прокручивала в голове этот странный эпизод. Его семью. И только тогда я поняла, что он тоже живой, нормальный человек, а не просто препод. Но все же мне удалось набраться смелости и пойти в кабинет декана. И я надеялась, что все эти рваные чувства покинут меня.

Андрей Викторович дал мне пищу для размышлений. Мне непонятно, почему судьба бедной студентки так заинтересовала его. Таких как я тысячи, если не больше. Что он хочет от меня? Его слова о помощи… Скажем прямо, я в них не верю. Уже давно во мне умерла вера в бескорыстие людей. За все нужно платить, просто у каждой вещи разная цена.

Но с другой стороны, он говорил абсолютно бесстрастно, и мне становилось стыдно за свои мысли. Человек дает мне шанс доучиться, я уже и не мечтала, думала, что год потрачен… Так почему же я не могу воспользоваться им? Наплевать на принципы и схватиться за эту возможность мертвой хваткой. Но сама мысль работать с Громовым на протяжении дня грозила вызвать у меня тахикардию.

Я спустилась по лестнице на первый этаж и решила подождать Машу. Мы с подругой сейчас редко видимся, и я очень скучаю по ней. До конца пары оставалось двадцать минут, я села на подоконник, достала плеер с наушниками и включила музыку. На улице было солнечно, но уже похолодало, чувствовалось скорое приближение зимы. Мне очень нравится такая погода. Мне кажется, снег и мороз приносят в нашу жизнь возможности. Измениться или начать все заново. Это тот самый толчок, которого так ждут суеверные люди. Ведь именно зимой у нас больше времени на анализ своей жизни. Чашка чая, шерстяные носки и вперед, меняться.

А я все думала, как уход с дневной работы отразится на нас. Сейчас, являясь единственным источником дохода в семье, я чувствую всю тяжесть этого решения. Такое чувство, что все зависит только от меня. Иногда хочется плюнуть на все и почувствовать себя беззаботной девятнадцатилетней девушкой. Без проблем. Без обязанностей. Просто хотя бы на один день поменяться с кем-то местами и отдохнуть. И следом я начинаю корить себя за эти мысли. Откуда вообще они берутся. Я не позволяю себе такого, обрубаю на корню, выдираю с мясом. Если продолжать так думать, то ты и сам начнешь меняться, это все откладывается в подсознании, ты начинаешь изменять свои приоритеты и хочешь пойти навстречу к мечте. Это ведь реально. Просто протяни руку и возьми то, чего тебе так хочется. Все это опасная дорожка.

С моего места была видна университетская стоянка. Наблюдала за тем, как редкие машины въезжали и выезжали. Вскоре мне показалось, что на стоянку заехала машина Юры. Сердце пропустило удар, все тягостные мысли и неуместные желания тут же вылетели из головы. Я чувствовала, как бабочки внутри расправили крылья и готовы были отнести меня к нему…

Но они были нещадно растоптаны и убиты. Я словно в замедленной съемке наблюдала за тем, как он вышел из машины и помог выбраться длинноногой блондинке. Он не скрываясь, не боясь быть увиденным, наклонился и поцеловал ее, тесно прижав к себе. Мне стало так больно, будто на меня вылили ведро кипятка и бросили беспомощную корчиться от боли. А затем внезапно внутри все похолодело. И я не знала, как удержать этот холод, чтобы не чувствовать, не быть обманутой, покинутой и глупой. Знала же, какой он. И каждый раз оправдывала, искала доказательства того, что я ошибаюсь. Иногда мы настолько слепо хотим верить, что это все не правда, ни одни железобетонные доказательства вины не стоят и песчинки оправдания.

Парочка двинулась к дверям универа, а я так и осталась сидеть и смотреть в окно. А затем резко спрыгнула с подоконника, взяла свои вещи и быстрым шагом направилась прочь из этого места. Мы столкнулись в дверях, блондинка просто обошла, не обратив на меня никакого внимания, но не Юра. Он встал памятником самому себе и смотрел на меня во все глаза. Прямо сцена из немого кино. Не останавливаясь, я толкнула дверь и вышла на свежий воздух.

- Леся, подожди! - спустя секунду раздался голос за моей спиной.

И не подумаю.

- Юра, ты куда?

- Зайди внутрь, Саша! - в голосе парня чувствовалась угроза.

Видимо, девушка зашла, потому что больше я ничего от нее не услышала, зато почувствовала пальцы на своем запястье. Резко выхватила руку и отошла. Юра стоял напротив меня и смотрел тяжелым взглядом, словно это я была виновата, что застукала их. Спустя пару минут молчания и игры в гляделки парень нарушил тишину.

- Ты ведь знаешь, что это ничего не значит.

«Это», как он выразился, видимо, была Саша.

- Это значит ВСЕ, Юра.

Спокойно проговорила я, меня даже саму удивило это внешнее спокойствие. Ведь внутри был настоящий ядерный взрыв.

- Все? - переспросил парень.

- Да, между нами все. Мне надоело, я устала. Если тебе меня мало, то не буду больше мешать. Саша кажется милой.

- Ты что мелешь? Я тебя люблю, Олеся.

Парень протянул руку и попытался прижать меня к себе, я снова отошла.

- Даже не думай Пронин, - предупредила я его.

Юра грустно усмехнулся и сложил руки на груди.

- Ты думала, что я буду сидеть и ждать тебя, пока ты выделишь время для меня? Внесешь в бл*дское расписание, так что ли? Вот где мне твои проблемы сидят, - провел ребром ладони по шее, - давай, катись отсюда, не думай, что ты незаменимая.

Каждое его слово было нацелено на то, чтобы причинить мне максимальную боль. И он справился с заданием, удивительно, что у меня еще кровь не пошла. Проглотив слезы, я прошла мимо него и только тогда позволила себе расплакаться.

- Лесь…

Я остановилась, его тон… Столько боли. Не выдержав, обернулась вполоборота и посмотрела на него. Плечи опущены, глаза блестят, обе руки запущены в волосы.

- Я подохну без тебя, - слезы с новой силой стали катиться по щекам.

- Я тоже.

Тихо прошептала и, развернувшись, пошла дальше, больше ни разу не обернувшись.

***

Расставание - это убийца счастья. Особенно, когда посреди мрачного существования и осмысления того, что вы сейчас одиноки, происходит нечто классное, и вы хотите поделиться своим счастьем с человеком, с которым расстались и тут до вас доходит, что нельзя. Боль, воспоминания, сожаления накатывают с новой силой. И тебя больше ничего не радует, ведь рассказать хотелось определенному человеку. То, чему радовались секунду назад, рассыпалось на миллионы маленьких, острых кусочков, которые снова и снова режут вас.

Прошло почти двенадцать дней после расставания с Юрой, а я все еще ношу траур по нашим отношениям. Каким бы он козлом ни был, я любила его. За это время я прошла четыре стадии горя: Отрицание - я не верила в произошедшее, в наш разрыв. Молилась о том, чтобы проснуться. Агрессия - затем пришла ярость на него. За то, что заставляет меня проходить через все это. За эту боль, за предательство. Я начала ненавидеть его. Торги - во мне поселилось словно две сущности, одна говорила о том, какой Юра урод, и подталкивала к физической расправе над ним, а вторая шептала, что не все так плохо. Он совершил ошибку, никто не без греха. Зря я так остро отреагировала. И Депрессия - в ней я нахожусь сейчас. Жизнь на время потеряла смысл, и я чувствую себя роботом, выполняющим рутину. Никаких эмоций, только пустота. Стадия Принятие, если ты меня слышишь, то я тебя жду. Но разве можно принять тот факт, что твое сердце разбито?

Бабушка и дедушка видели мое подавленное состояние и постоянно спрашивали, в чем дело. Пришлось им рассказать, что я рассталась с Юрой. Стараюсь не хранить от них секретов. Они посочувствовали мне, Пронин им нравился. Но теперь он в прошлом. А еще я пребывала в столь затяжной депрессии, потому что я боялась… Боялась, что стала как мать… Настолько привязалась к Юре, подпустила слишком близко туда, где он смог зацепить меня и заполнить все мысли собой. Это страшно.

- Леся, хватит хандрить, - сказала бабушка и поставила передо мной варенье и оладушки, - давай, покушай лучше. Еще не придумали лучшего лекарства от разбитого сердца, чем вкусные домашние оладушки.

Я слабо улыбнулась и откусила кусочек.

- Генка, иди чай пить, - крикнула бабушка, и мы услышали шаги в коридоре. Дедуля опустился на свое обычное место и улыбнулся мне.

- Выше нос, Лисенок, - сказал он и щелкнул меня по нему.

- Дедушка, а ты точно уверен на счет работы?

Мы с бабушкой переживали. Вчера Геннадий Петрович заявил, что выходит на работу и точка. Мы были в шоке. Ведь рана все еще не зажила, да и повязки должны быть всегда стерильные, чтобы никакая зараза… Но он сказал, как отрезал. Я понимала, что он хочет на работу именно из-за финансовых проблем. Тем более вчера пришло второе уведомление из банка о просрочке выплаты по суду.