Симона Элькелес - Нарушай правила

– А отец?

– Он вроде как существует в своем собственном мирке, – пожимаю плечами я.

– Понятно. Ну, придется вам смириться с тем, что сегодня вы в свой футбольный лагерь не вернетесь. А завтра рано утром Гарольд вас отвезет. – Подойдя к двери, она откашливается. – Примите душ и приведите себя в порядок. У моей соседки в городе бутик. Она подберет вам что-нибудь подходящее из одежды.

Бабушка Дерека ведет меня наверх в спальню с прилегающей к ней ванной комнатой. Говорит, чтобы я поскорее помылась. Я четко понимаю, что ей лучше не перечить. Мне не хочется идти на прием, но ей до моих желаний дела нет. Все, что я хочу, это убедить Дерека играть за Фремонт, но шансов на успех у меня, похоже, нет.

Быстро приняв душ, я звоню тренеру Беннетту, чтобы предупредить, что вернусь утром, к началу тренировки. Отключившись, замечаю на кровати короткое белое платье без бретелек. Как бабушке Дерека удалось так быстро организовать его доставку? На полу пара красных туфель на шпильках. Наряд выглядит дорого и элегантно. Подойдя поближе, я вижу, что с платья еще не срезаны бирки.

Протянув руку, я переворачиваю ценник: семьсот долларов. Даю голову на отсечение, что столько стоит весь мой гардероб, а обуви на шпильке у меня вообще нет. Как я могу надеть такое дорогое платье и такие высокие каблуки?

Касаюсь шелковистой ткани. Никогда в жизни не трогала ничего более нежного – интересно, как оно будет ощущаться на коже? Отбросив полотенце, прикладываю наряд к телу и смотрю в зеркало. Приободренная тем, что никто не видит, расстегиваю молнию и надеваю платье. Если бы я была принцессой, в моем необъятном гардеробе фирменной одежды таких платьев было бы множество.

Глядя в зеркало, с трудом узнаю себя. Платье облегает фигуру, подчеркивая грудь, она теперь поднята и декольте глубже, чем обычно. Выгляжу сексапильно и, осмелюсь думать, эффектно.

Дерек уличил меня, что я здесь, потому что мне его не хватало. По правде говоря, я слишком много думаю о нем. Он завладел моими мыслями. Помимо воли. Каждый раз, когда мне нужна поддержка, я вспоминаю его слова. Каждый раз, когда мне одиноко, я вспоминаю наши поцелуи и его улыбку. Чудоквотербек. Дерек мог бы спасти команду. Но он сказал, что прекратил играть. Приходило ли ему в голову снова взяться за мяч? Если в моей власти влюбить его в себя, не передумает ли он и не вступит ли в команду Фремонта? Посмотревшись в зеркало, я надеваю шпильки.

Есть только один способ это выяснить.

БАБУШКА, КОТОРАЯ ПОРХАЕТ, как бабочка, вдруг перестала меня замечать. С того момента, как оставил их с Эштин вдвоем в библиотеке, я трижды пытался привлечь ее внимание. Точно знаю, что Эштин еще здесь, потому что все это время не свожу глаз с входной двери.

Наконец я сталкиваюсь с бабушкой, которая по пути в столовую буквально вырастает передо мной.

– Где она? – спрашиваю я.

Бабушка прикладывает ладонь к груди.

– Ты меня напугал. Так внезапно появился из-за поворота, что у пожилого человека вроде меня мог случиться сердечный приступ.

– Сердце у тебя в порядке. Где Эштин?

– Ты имеешь в виду ту бедную девочку, одетую, как мальчик?

– Угу, – киваю я.

– Ту, которую ты назвал милочкой?

– Не милочкой, а милашкой.

– Ах, ну да. – Она стряхивает с моего пиджака невидимую пылинку и, не торопясь, снова застегивает рубашку. – Тебя, Дерек, видно насквозь. Точно как маму в этом возрасте.

– Если ты подумала то, что, я думаю, ты подумала, то это не так.

– Тогда, значит, ты не будешь возражать против того, что я пригласила милашку остаться ночевать.

Я не хочу, чтобы Эштин общалась с бабушкой. Та что-то задумала. Все, что делает эта женщина, просчитано наперед и неслучайно. И пригласила она Эштин остаться на ночь не просто из вежливости. То, как блестят у нее глаза, выдает стремление выудить из Эштин побольше информации – информации о нас. Это так же опасно, как выдавать тайну врагу.

– Я отвезу ее в общежитие, – предлагаю я.

Она отмахивается от моего предложения.

– Какая чепуха. Негоже отправлять бедную девочку обратно в общежитие, где условия не внушают доверия, когда у нас и здесь предостаточно места.

Вот черт. Спорить бесполезно, мне все равно верх не взять.

– Где она?

– В одной из гостевых комнат. И я даже выдала ей платье. Не может же она присутствовать у меня на приеме в замызганном футбольном свитере и шортах. Господь с ней.

Только не это. Она опять ввернула эту фразу: «Господь с ней». В Техасе эти слова таят в себе угрозу – ведь они могут быть как оскорблением, так и ласковым обращением, в зависимости от тона и намерений говорящего.

– Бабуля, не лезь в мои дела.

– Дерек, какие такие дела? – Когда я не отвечаю, она покровительственно кладет руку мне на грудь. – Не смей называть меня бабулей. И не забывай быть джентльменом, как и положено Уортингтону.

– Я Фицпатрик.

– Господь с тобой. – Она величественно удаляется.

Я поднимаю глаза: интересно, мама сейчас хохочет от души или проклинает тот день, когда написала бабушке письмо?

Вступив в беседу с группой ребят, я оглядываю зал, ожидая, появится Эштин или нет. Мне кажется, она заперлась в комнате наверху и не собирается спускаться. Это сборище явно не в ее вкусе: девчонки разодеты и густо накрашены, а ребята нацепили костюмы и улыбки. Другое дело – что-нибудь вроде борьбы в грязи. Вот тогда она бы уже запрыгивала на ринг.

Краем глаза замечаю на лестнице что-то белое и примерзаю к месту. Опа-на. Эштин в коротком белом платье, обтягивающем фигуру, и на ярко-красных шпильках, подчеркивающих длинные ноги. Я замер на месте и не могу оторвать от нее глаз. Бабушка, заметив ее, одобрительно кивает.

– Кто это? – спрашивает один из ребят.

– Я раньше никогда ее не видел, – замечает другой.

Парень, представившийся как Орен, издает низкий свист.

– Черт, хороша. Чур, я первый претендент.

Первых претендентов на Эштин не будет, если слово за мной. Я иду прямиком к ней. Декольте красиво обрамляет белоснежную грудь, не оставившую равнодушным ни одного из присутствующих парней, а сексапильные туфли вообще будто явились из мира фантазий.

– Что это на тебе? – слишком резко спрашиваю я.

– Ой, нравится? – Она медленно кружится на месте, давая мне и всем остальным не сводящим с нее взгляда парням полный обзор. Едва не споткнувшись на непривычных каблуках, она для равновесия хватается за мое плечо. – Твоя бабушка одолжила мне платье. И туфли тоже. Классные, правда?

– Мне ты больше нравишься в футбольном свитере, – ворчу я.

– Почему?

– Тебе больше подходит.

– А может, мне больше подходит это? – Она направляется к буфетной стойке. – Я голодная, как волк. Ты же знаешь, как тяжело тренироваться целыми днями.

– Да-а, знаю. А может, ты хочешь вернуться в общежитие?

– Решил от меня избавиться? – Она рассеянно берет с одного из серебряных подносов печенье и откусывает от него.

– Да нет. Просто стараюсь не дать вон тем парням приударить за тобой.

– А зачем тебе это? – Она откусывает печенье. Еще. И еще. Потом слизывает с губ глазурь. Если она задалась целью свести меня с ума, у нее здорово получается.

– Потому что я… забочусь о тебе, – говорю я.

– Ой, только не надо пустых слов. Их я уже слышала и от мамы, и от сестры, и от отца, и даже от Лэндона. Они для меня ничего не значат.

Зато для меня значат.

– Думаешь, мозги тебе пудрю?

– Ну да. Вон та девица в желтом платье, с которой ты общался чуть раньше. Тоже, небось, говорил, что заботишься о ней? – Она так завелась, что без остановки жует печенье, как будто оно последнее в ее жизни. Покончив с ним, она смахивает крошки с рук. – Пойду-ка я познакомлюсь с новыми кандидатами в бойфренды. Они с виду приятные и честные мальчики.

Эти слова врезаются мне прямо в душу.

– Имей в виду, костюмы обманчивы, – говорю я.

– Как обманчив и твой футбольный опыт.

Я не успеваю ей сказать, что, несмотря на ее мольбы, не пойду квотербеком в команду Фремонта, как Эштин выпрямляет спину. Интересно, она осознает, что при этом лишь еще сильнее выпячивает грудь? Всех вокруг ждет восхитительное зрелище. Повернувшись ко мне спиной, она направляется к ребятам, все еще разглядывающим ее с интересом. Я иду следом, но не потому, что она нуждается в защите… Просто я чувствую, что сейчас Эштин совершит какую-нибудь ужасную глупость.

В УГЛУ КОМНАТЫ НЕСКОЛЬКО ребят собрались в кучку. Пока я иду в их сторону, силясь походить на модель с подиума, их взгляды устремлены на меня. Обычно я себя нормально чувствую в обществе парней, только сейчас почему-то трясусь, как в липком ознобе. На шее какое-то покалывание и зуд, но я не обращаю внимания, хотя это ужасно неприятно.

– Привет, ребята. Я Эштин, – положив руку на бедро, улыбаюсь я.

Двое парней, нахмурившись, тут же уходят. Третий, засунув руки в карманы, отступает на шаг назад.

– Я Орен, – волнуясь, говорит он. Глаза у него при этом бегают, будто ищет, куда бы сбежать.

– А я, э-э, Реган.

Четвертый с выпученными глазами уставился на мою грудь. Я по-прежнему ощущаю липкий озноб, но тем не менее еле сдерживаюсь, чтобы не указать на свое лицо со словами: «Дружок, лицо у меня здесь!» Орен машет кому-то в другом конце комнаты.

– Вон моя девушка. Пойду ее проведаю.

Реган вдруг достает из кармана мобильник.

– Кто-то звонит. Прости. – Телефон не то что не звонил, но даже не вибрировал.

Оставшись одна, я недоумеваю, почему вдруг за тридцать секунд распугала четырех парней, но тут ко мне подходит Дерек.