— Тебе нравится спорить? Я более похожа на других, чем ты думаешь, Александр. Я обычная.

— Да, любопытно, не так ли? Кажется, мне нравится, когда ты споришь со мной. И в тебе нет ничего обычного, — прошептал он, мягкими губами коснувшись моей шеи.

Все мое тело затрепетало от его прикосновения. Перестав поглаживать мои руки, он переплел наши пальцы, еще крепче притянув меня к своей груди. Несколько минут мы провели в умиротворяющей тишине.

— Морис Равель? — спросил он.

— Знаешь эту пьесу? — я повернула голову, чтобы посмотреть на него.

— Конечно. Павана на смерть инфанты.

— Конечно, — поддразнила я, закатив глаза.

Мы снова замолчали, и я душой и телом впитывала музыку, чувствуя себя в его руках в безопасности и довольной. Больше, чем мне следовало позволять себе чувствовать.

— Кто исполнитель? Это звучит не как студийная запись.

Я сделала глубокий вдох.

— Мой отец. Он записал ее для меня в нашем доме. Каждую ночь папа исполнял эту пьесу для моей мамы, в честь их любви, — объяснила я, а глаза наполнились слезами.

Он повернул наши руки ладонями вверх и сжал их в кулак, наполняя меня энергией. Я приняла его силу, ведь знала, что мне это было необходимо.

— Он хорош.

— Он лучший. Был, — прошептала я.

Он всегда будет самым лучшим для меня.

— Ты слушаешь ее каждую ночь снова и снова. Я слышу ее, лежа в постели.

— Имеешь в виду, когда ты один в постели? Потому что из-за криков, которые доносились на днях, было бы невозможно услышать свой собственный голос, не говоря уж о музыке из соседнего номера.

— Тебе не обязательно это делать.

— Делать что?

Он укоряюще на меня посмотрел:

— Поговори со мной.

— Нам не о чем говорить.

— Всегда есть что сказать, Майя. Чем-то поделиться. И ты… Думаю, у тебя всегда есть много того, о чем можно поведать.

— Почему? Думаешь, ты знаешь меня?

— Думаю, что мне хотелось бы узнать побольше о тебе. Откуда ты? Почему у тебя акцент, который я не могу распознать? А так как ты не живешь в Нью-Йорке, почему оставила на стойке регистрации дерьмовый адрес?

Все мое тело напряглось, и я попыталась повернуться к нему лицом, но он удержал меня на месте.

— Кто, черт возьми, ты такой, чтобы спрашивать у них мой адрес? Как они вообще могли предоставить тебе информацию обо мне? — стиснув зубы, я вывернула шею, чтобы посмотреть ему в лицо.

— Я владелец этого отеля, Майя. — Его горячее дыхание коснулось моего уха.

— Что значит, ты владелец этого отеля?

— Именно то, что значит. Я удивлен, что ты до сих пор не поняла этого. — Он осторожно опустил подбородок на мое плечо, наблюдая за городом вместе со мной.

И тут, без малейшего труда, все встало на свои места. Я давно хотела спросить его о том, как он вломился в мой номер той ночью, но все время забывала. Полагаю, когда ты собственник отеля, у тебя есть специальные ключи, открывающие любую дверь, — и это привело меня в абсолютную ярость.

— Думаешь, только потому, что ты его владелец, ты можешь входить и выходить из любого номера, когда тебе заблагорассудится?

— Ты отворила дверь, Майя. Я никуда не вторгался. На самом деле я был очень терпелив с тобой.

Мне удалось выскользнуть из его объятий и повернуться к нему лицом.

— Ты был терпелив со мной?

Полностью шокированная, я уставилась на него, при этом он напряженно смотрел на меня, не сводя глаз, и на его губах не было и намека на улыбку. Он действительно считал, что был терпелив со мной.

— Ты невыносим. Пожалуйста, покинь мой номер.

Внезапно он схватил меня за талию обеими руками, и я оказалась в сантиметре от его губ, когда он наклонился ко мне; его глаза были полны страсти и тревоги. Мое дыхание стало прерывистым, я занервничала. Его руки на мне стали железной хваткой, не давая отодвинуться. Я бы солгала, если бы сказала, что ничего не чувствовала, когда его лицо было так близко ко мне, а от рук на моей талии по телу прокатились волны жара, но я не могла допустить, чтобы это отразилось на моем лице. Незачем ему узнать о той власти, которую он имел надо мной.

— Кажется, спорить с тобой — это единственный способ, чтобы ты выбросила все из головы. К счастью, мы узнали об этом довольно быстро, — проворчал он, уставившись на мои губы.

— Что, — пробормотала я взволнованно, — о чем ты говоришь?

— Милая, с тех пор как я заметил тебя вышагивающей по отелю, ты выглядела так, будто была готова упасть замертво.

Я нахмурилась:

— Возможно, мне трудно справиться со всем, что происходит в моей жизни, но я в порядке. Я держусь.

— Да, но на тонком волоске. И ты забываешь о панической атаке.

— Это было… Это другое. У меня прежде никогда не было панических атак.

— Что означает, что ты даже не близко к состоянию "в порядке", — он аккуратно заправил прядь волос мне за ухо, впившись в меня взглядом.

— Покинь мой номер, Александр. Я не могу обсуждать это с тобой.

Между его прекрасных глаз образовалась морщинка.

— Нет.

Мы долго смотрели друг на друга, казалось, время остановилось, никто из нас не проронил ни слова.

— Чего ты боишься? Жить? Двигаться дальше? Что-то чувствовать? — наконец спросил он, нарушая мертвую тишину.

Расстроившись из-за него, я покачала головой:

— Ничего.

— Тогда в чем проблема? Вчера не казалось, что ты не переносишь моего присутствия. Сейчас же… сейчас ты даже не можешь посмотреть мне в глаза. Что изменилось?

— Вчера было вчера. Сегодня другой день. Почему ты здесь, Александр?

— Когда ты сбежала из моего номера, я еще не закончил с тобой.

В ту секунду, как я открыла рот, чтобы ответить, он ворвался в мое личное пространство, завладев моими губами в истязающем поцелуе, прижав телом к окну. Меня ошеломила его сила, его пьянящий аромат. Я не могла не открыться перед ним, не могла не позволить ему завладеть мной. Поэтому, лишь только наши языки сплелись в сексуальной ласке, я почувствовала, как его большая ладонь накрыла мою щеку, отклонив голову так, чтобы углубить поцелуй. Трепет в животе стал сильнее, и то, как мое сердце рвалось из груди... Я не могла не поцеловать его в ответ и совсем не сдерживалась.

Руками нащупав лацканы пиджака и притянув его к себе, я захныкала, моля о большем.

Он закинул одну мою ногу себе на талию и вжался в меня бедрами, заставляя ощутить каждый его жесткий сантиметр, стремящийся сквозь тонкую ткань легинсов к центру моей женской страсти. Я прервала поцелуй и ахнула, когда он еще сильнее прижал ко мне свой твердый член. Мои трусики увлажнились от возбуждения, и я застонала. Я попыталась снять с него пиджак, но он не дал мне возможности сделать это.

— Сегодня действительно по-иному? — резко выдохнул он у моей щеки.

Другой рукой он скользнул вверх от талии, и я выгнулась под ним. Мое сердце неистово билось в груди.

Следующее, что я помню: он развернул меня кругом, и моя щека прижата к холодному окну; его рука на талии, и он ловко поддевает пояс на легинсах. Секунда — и Александр стянул их вместе с трусиками.

Я услышала, как он вскрыл пакетик с презервативом, затем звук молнии… Попыталась обернуться, когда он скользнул в меня, чтобы посмотреть ему в глаза, но он грудью прижал меня к окну.

— Ты тоже этого хочешь, не так ли? — прошептал он на ухо, дразня своим дыханием.

Закусив губу, я кивнула. То, что он собирался взять меня у окна, лишь усилило возбуждение, и я превратилась в комок нервов.

Он медленно снял с меня футболку и уткнулся носом в шею, пальцами перекатывая соски. Каждый раз, когда я бесстыдно всхлипывала, он засасывал поцелуем новое место на шее.

— Как хорошо, — прошептал он, — Я ждал этого целый день.

Я толкнулась бедрами назад и ощутила, как его горячий возбужденный член прижался к моей коже.

— Ты сводишь меня с ума, Майя, — произнес он голосом, почти доведенным до отчаяния, что отражало мои собственные чувства.

Я прикусила губу и закрыла глаза, пытаясь замедлить бег мыслей о том, что, как мне показалось, я чувствовала. Он нежно повернул мою голову, потянул, освобождая, прикушенную губу и подарил мне лучший в жизни поцелуй.

Он начал так неспешно, мягкими губами нежно касаясь моих. Его губы вернули меня к жизни. Именно этот деликатный, неожиданный поцелуй дал мне больше, чем жизнь. Я открыла глаза и посмотрела прямо в его, сверкающие в темной комнате. Когда одна рука Александра скользнула с живота вниз и оказалась между моих бедер, он ласково прервал поцелуй. Тем не менее у меня не было сил отвести от него взгляд.

Тот момент нас связал.

Он пытался заглянуть мне в душу. Познать меня. Сломить меня.

Я закрыла глаза.

Мое сердце ёкнуло.

— Ты думаешь, что сможешь спрятаться от меня? — спросил он, его голос был чистейшей мукой для меня.

Когда его пальцы коснулись клитора, у меня перехватило дыхание и мои бедра дернулись, невольно прижимая задницу к его паху.

Он простонал и сильнее потерся своей эрекцией о меня.

— Сегодня и правда не так, как вчера, да, Майя?

Он начал играть с клитором, пальцем едва касаясь плоти. Было такое ощущение, что все мое тело готово растечься в лужицу; будто я объята пламенем, увлекая его за собой. Всегда увлекая его за собой. Если бы он не держал меня одной рукой за талию, я бы не смогла устоять на ногах.

— Ты не собираешься говорить? — спросил он, нежно покусывая мою шею в точке, где бился пульс.