Аннабелл в одном из таких списков в самом низу листка обнаружила имя Консуэло Уортингтон, пассажирки первого класса. Имен отца и брата в списке не было. Пытаясь унять дрожь, она напомнила себе, что данные эти еще не окончательные, но имен в списках было пугающе мало.

— Когда вы сможете узнать о судьбе остальных? — спросила Аннабелл клерка, возвращая листок.

— Мы надеемся выяснить это через несколько часов, — ответил он, перекрикивая шум.

Люди за спиной Аннабелл громко всхлипывали, рыдали, кричали, а толпа на улице все увеличивалась. Вокруг царили паника и отчаяние.

— Они продолжают спасать тех, кто находится в шлюпках? — спросила Аннабелл, не в силах двинуться с места. По крайней мере, ее мать жива — правда, неизвестно, в каком она состоянии. Да нет, они должны спасти всех, к тому же и отец, и Роберт — смелые и сильные мужчины.

— Последних пассажиров подняли на борт нашего судна в восемь тридцать утра, — ответил ей клерк. Глаза у него были печальные. Молодой человек уже знал о телах, плававших в воде, о людях, тщетно умолявших о спасении, но ему не хватало духу говорить, что погибли сотни, если не тысячи. В списке спасенных на данный момент числилось чуть больше шестисот человек. С «Карпатии» сообщали, что они подняли на борт больше семи сотен, но еще не успели уточнить все имена. Если это были все спасенные, то, следовательно, погибло больше тысячи пассажиров и членов команды. Клерк не мог в это поверить.

— В ближайшие часы мы будем знать имена остальных, — с сочувствием сказал он.

Какой-то рассвирепевший мужчина грозился избить клерка, если ему немедленно не дадут список, и тут же получил требуемое. Взволнованные и испуганные люди теряли над собой контроль, отчаянно пытаясь получить информацию, вселявшую надежду на благополучный исход. Служащие компании сбивались с ног, размножая и раздавая списки. Аннабелл и Томас вернулись в машину и стали ждать новостей. Шофер предложил отвезти ее домой, но девушка решила дождаться списков, которые должны были обновить через несколько часов. Уехать без этой информации она не могла.

Некоторое время Аннабелл молча сидела в машине, закрыв глаза, молясь о спасении родителей и брата. Слава богу, в списке было имя ее матери. Девушка ничего не ела, не пила и каждый час возвращалась проверять перечни. В пять часов им с Томасом сказали, что составление списка спасенных завершено.

Осталось лишь несколько маленьких детей, которые не могли назвать свои фамилии. Но все выжившие, которых подняли на борт «Карпатии», в списке поименованы.

— Может быть, кого-то подобрали другие суда? — спросил пожилой мужчина.

Клерк молча покачал головой. Хотя другие суда обнаруживали трупы в ледяной воде, но «Карпатия» являлась единственным судном, которое могло подобрать людей, находившихся в шлюпках. Достать из воды удалось лишь немногих. Почти все они были мертвы еще до подхода «Карпатии», хотя судно прибыло на место катастрофы уже через два часа. Продержаться столько времени в ледяной воде невозможно.

Аннабелл снова и снова вчитывалась в список спасенных. В нем было семьсот шесть фамилий и имен. Она нашла имя матери, но ни Артура, ни Роберта Уортингтонов там не было. Оставалось молиться и надеяться на чудо. Может быть, они потеряли сознание и не могли назвать свои имена тем, кто осуществлял перепись. Других сведений не было. Им сказали, что «Карпатия» прибудет в Нью-Йорк через три дня, восемнадцатого апреля. До тех пор Аннабелл должна была ждать и благодарить небо хотя бы за спасение матери.

Она отказывалась верить, что ее отец и брат мертвы. Этого просто не могло быть.

Вернувшись домой, она сразу поднялась к себе. К Аннабелл приехала Гортензия и осталась с ней на ночь. Они ничего не говорили друг другу, только держались за руки и плакали. Подруга пыталась подбодрить ее; потом заехала ненадолго мать Горти. Но никакие слова не могли утешить Аннабелл. Новость о гибели «Титаника» потрясла весь мир, это была трагедия мирового масштаба.

— Слава богу, что ты заболела, — прошептала Горти, когда после отъезда матери они с Аннабелл легли в одну кровать.

Мать Гортензии сама предложила дочери пожить у подруги до возвращения Консуэло. Она понимала, какие мучительные дни наступили для юной девушки. Выслушав Горти, Аннабелл молча кивнула. Она чувствовала себя виноватой в том, что не была рядом с родными в эти страшные часы; а вдруг она смогла бы им помочь?!

Еще три дня они с Горти бродили по дому как привидения. Горти была единственным человеком, с которым отчаявшаяся Аннабелл могла и хотела разговаривать. Она по-прежнему почти ничего не ела, несмотря на уговоры экономки. Все в доме плакали и были погружены в тягостное ожидание. Наконец Аннабелл и Горти решились выбраться из дома на прогулку. Джеймс — жених Гортензии, — приехавший сопровождать их, был очень внимателен к Аннабелл и выразил ей свое сочувствие. Весь мир был потрясен случившимся.

Отчеты, поступавшие с «Карпатии», были поразительно скупы. Капитан подтверждал, что «Титаник» затонул и что список спасенных завершен и полон. В нем не было только имен спасенных младенцев и маленьких детей, которых по прибытии в порт должны были опознать родственники — конечно, если эти дети были американцами. Европейцев должны были вернуть в Шербур и Саутгемптон к безутешным семьям. Шестеро малышей не были опознаны никем из выживших и были слишком малы, чтобы знать свое имя. В отсутствие родителей о них заботились другие люди, но никто не мог сказать, чьи это дети. Капитан заверял, что все остальные включены в список, в том числе раненые и больные. Когда вечером восемнадцатого апреля Томас привез Аннабелл на пристань компании «Кьюнард», девушка все еще не верила этому. Горти не поехала с ней, боясь помешать, и Аннабелл прибыла на причал номер 54 одна.

Собравшаяся толпа увидела «Карпатию» только после девяти вечера, когда судно медленно доставили в порт буксиры. У Аннабелл колотилось сердце от страха. Еще больше людей напугало то, что сначала судно подошло к причалам номер 59 и 60. Там на виду у всех собравшихся «Карпатия» медленно опустила спасательные шлюпки — единственное, что осталось от «Титаника» и подлежало возврату линии «Белая звезда», — после чего пришвартовалась сама. Набившиеся в целую флотилию лодок репортеры пытались фотографировать шлюпки и спасшихся свидетелей катастрофы, которые выстроились в очередь у перил. Царившая в порту атмосфера была одновременно и трагической, и фарсовой. Родственники выживших молча ожидали возможности увидеть своих близких, а фотографы кричали друг на друга и толкались, пытаясь занять лучшую позицию и снять лучший кадр.

После выгрузки шлюпок «Карпатия» медленно подошла к своему причалу номер 54, и служащие компании «Кьюнард» пришвартовали ее. Наконец подали трап. Первыми на него ступили спасенные с «Титаника», встреченные гробовой тишиной. Некоторых обнимали пассажиры «Карпатии» и обменивались с ними рукопожатиями. Было много слез и мало слов. Спасенные один за другим спускались по трапу. По лицам многих струились слезы. Кое-кто еще не отошел от шока, разве можно было забыть пережитое в ту страшную ночь?! Не скоро забудутся доносившиеся из воды отчаянные крики, стоны и тщетные мольбы о помощи. Находившиеся в шлюпках боялись оказать помощь тем, кто был в воде, из страха перевернуться и погубить остальных. Ожидая спасения, они видели вокруг множество плававших трупов.

Среди сходивших с «Карпатии» были женщины с маленькими детьми. Несколько дам в вечерних платьях, бывших на них в ту злополучную ночь, были закутаны в одеяла.

Увидев на сходнях мать, Аннабелл затаила дыхание. На матери была чья-то чужая одежда, но Консуэло шла с высоко поднятой головой. Ее трагическая крохотная фигура была исполнена скорбного величия. Девушка все поняла без слов. Ни отца, ни брата рядом с матерью не было. Аннабелл еще раз вгляделась в лица сходящих по трапу. Среди спасенных были главным образом женщины. Немногие мужчины, сопровождавшие жен, казались смущенными. Повсюду мигали вспышки; фоторепортеры стремились запечатлеть как можно больше воссоединившихся семей. А потом мать оказалась прямо перед ней, и Аннабелл обняла ее так крепко, что у обеих перехватило дыхание. Они заплакали, стоя посреди толпы пассажиров и их родных. Потом Аннабелл обняла мать за плечи, и они медленно пошли прочь. Шел дождь, но этого никто не замечал. На Консуэло было плотное шерстяное платье не по ее размеру, с которым никак не сочетались вечерние туфли, бриллиантовое колье и серьги, надетые в ночь гибели «Титаника». Пальто на ней не было, поэтому Томас принес из машины одеяло и набросил его на плечи хозяйки.

Когда они двинулись к автомобилю, Аннабелл задала вопрос, который не могла не задать. Ответ она знала заранее, но не могла вынести неизвестности.

— Роберт и папа?.. — прошептала она.

Мать только покачала головой и заплакала навзрыд. Она казалась совсем маленькой и сильно постаревшей. Сорокатрехлетняя вдова в одночасье превратилась в старуху. Томас бережно помог ей сесть в машину и накрыл меховым пологом. Консуэло посмотрела на него, заплакала, а потом негромко поблагодарила. По дороге женщины не выпускали друг друга из объятий. Снова мать заговорила только тогда, когда вошла в дом.

В вестибюле их ждали все слуги. Они сжимали Консуэло в объятиях и выражали ей свое сочувствие. Через час на дверях появился венок, обвитый траурной лентой. В тот вечер в Нью-Йорке было много домов, хозяева которых не вернулись и уже никогда не вернутся.

Аннабелл приготовила для матери ванну, а Бланш хлопотала вокруг Консуэло так, словно та была ребенком. Раньше экономка была горничной Консуэло и присутствовала при родах Роберта и Аннабелл. Казалось, то время вернулось. Уложив хозяйку в постель, Бланш взбила подушки и, то и дело вытирая глаза, начала ворковать над ней. Потом принесла поднос с чаем, с тарелкой овсянки, поджаренным тостом, бульоном и любимым печеньем хозяйки. Но Консуэло ничего не ела. Просто сидела и смотрела на них обеих, не в силах вымолвить ни слова.