— Убирайся из моего дома! — взревел герцог. — И держись подальше от моей дочери, Тревельян. Так будет лучше для тебя.

— Возможно, к тому времени я уже женюсь на ней, — ответил Кристофер. — И вам останется только признать, что вы ошибались. До свидания, сэр.

Кристофер повернулся и вышел из библиотеки, послав слугу наверх сообщить леди Элизабет, что он ждет ее внизу. Она спустилась почти сразу, держа Кристину за руку; девочка настороженно смотрела на Кристофера. Кристофер улыбнулся дочери и подмигнул, девочка, застеснявшись, спряталась за мать. Сердце его наполнилось радостью при виде своей дочки в розовом платьице.

Элизабет не улыбалась и держалась неестественно прямо. Глядя на нее, Кристофер подумал, что заставило ее отказаться подчиниться отцу и почему она решила встретиться с ним. У нее ведь был отличный предлог не делать этого. При виде Элизабет, одетой в розовое платье более темного тона, сердце Кристофера наполнилось еще большей радостью.

Он снова спрашивал себя, почему предложил ей выйти за него замуж, и понял, что эта идея оказалась совершенно не новой для него, что он давно думал об этом. Но было ли это только из-за дочери и нежелания, чтобы кто-то другой получил право называться ее отцом? Это очень убедительный довод, и не было смысла отрицать это. Сильное отцовское чувство, о котором он даже не подозревал, влекло его к этой девочке.

Но была ли эта причина единственной? Захотел бы он жениться на Элизабет, если бы Кристины не было? Глупый вопрос. Элизабет продолжала оставаться его женой.

“В горе и в радости, — говорил он ей в часовне в Кингстоне, — пока смерть не разлучит нас”. Элизабет посмотрела на него.

— Здравствуй, Элизабет, — произнес Кристофер и перевел взгляд на Кристину, настороженно смотревшую на него. — Привет, Кристина. У нас самый красивый экипаж во всем Лондоне, по крайней мере так меня заверили этим утром. А еще пара великолепных серых рысаков. Когда мы отправимся в парк, все на улицах позеленеют от зависти. Люди будут оборачиваться и смотреть на нас, но мы не будем останавливаться, если, конечно, ты не захочешь этого.

Кристина спрятала свое улыбающееся личико за мамой. Когда они вышли на улицу, Кристофер посадил Элизабет на высокое сиденье, а затем повернулся к своей дочери.

— У тебя есть выбор, Кристина, — заговорил он. — Ты можешь ехать между своей мамой и мной, как истинная леди, или можешь сесть мне на колени, как настоящий кучер, и помогать мне править. Ну, что скажешь?

Девочка продолжала смущаться и отошла от своей матери всего на несколько шагов.

— Я хочу сидеть рядом с мамой, — прошептала она. Кристофер подхватил ее за тоненькую талию и поднял к Элизабет. Девочка прижалась к ней, он сел на свое сиденье и улыбнулся, скрывая разочарование.

Но волнение от поездки в открытом экипаже высоко над землей победило застенчивость и страх упасть. Через некоторое время Кристина уцепилась за его рукав и стала с восторгом обсуждать все, что видела. Когда они свернули к парку, девочка наклонилась к Элизабет.

— Можно я сяду с ним? — прошептала она, показывая на Кристофера.

— Лорду Тревельяну нужно сосредоточиться, — ответила Элизабет.

— Она может сесть здесь, — сказал Кристофер. — Мне нужна помощь, особенно сейчас: кругом такое движение? — Он поднял свою дочку и усадил ее между коленями. Ее маленькие ручки ухватились за поводья. Девочка радостно смеялась.

— Посмотрите на меня? — кричала она, поворачиваясь в разные стороны; ее щеки раскраснелись, а глаза блестели, когда она смотрела на Кристофера. Как она напоминала ему Нэнси когда они в детстве играли с ней на берегу!

Но в следующие полчаса Кристофер почти презирал себя за свое счастье. Было уже далеко за полдень, стояла чудесная солнечная погода, и они приехали туда, где собиралось все высшее общество, стремясь показать себя и посмотреть на других. Даже прохладный воздух не был им помехой. Большинство из гуляющих в тот день в парке знали, что Элизабет была когда-то его женой, а Кристина — его дочь. Те, кто этого не знал, тоже скоро будут в курсе.

Кристофер улыбался и разговаривал с Кристиной, кивал знакомым, обменивался комплиментами и чувствовал себя наверху блаженства. Только одно обстоятельство омрачало его радость. Элизабет напряженно молчала, сидя рядом с ним. Через полчаса он приехал в отдаленный уголок парка. Кристина забралась к нему на колени и бросила поводья.

— Я расскажу дяде Джону, что умею управлять лошадьми, — сказала она, посмотрев на Кристофера.

— А дяде Мартину и дедушке? — спросила Элизабет.

— Им тоже, — ответила девочка. — Дядя Джон воевал верхом на лошади. И я люблю лошадей.

— Тогда тебе должно понравиться выступление лошадей в Амфитеатре, — сказал Кристофер. Он почувствовал, как сидевшая рядом Элизабет затаила дыхание.

— Дядя Джон обещал сводить меня туда, — сказала Кристина. — А лорд Пул не хочет меня брать. Он всегда занят.

— Он обязательно сделал бы это, если бы у него было время, милая, — вмешалась Элизабет. — Он очень важный и занятой человек.

— А может, мы сходим в Амфитеатр завтра? — спросил Кристофер. — А когда дядя Джон захочет повести тебя туда, ты скажешь ему, что уже там была.

Элизабет ничего не сказала.

— Завтра? — Кристина смотрела на него широко открытыми глазами. — А вы не заняты?

— Все мое время принадлежит тебе, Кристина, — ответил Кристофер.

— Ты любишь меня? — удивленно спросила девочка. — Не только мою маму? Дядя Джон тоже любит меня.

— Конечно, я очень люблю тебя, — произнес он. — И твою маму я тоже очень люблю.

— О-о! — удовлетворенно протянула девочка. — Я не скажу дяде Джону, что завтра пойду в Амфитеатр на выступление. А когда он поведет меня туда, то я удивлю его, сказав, что уже все видела.

Кристина радостно захихикала.

— Через три дня в Лондоне будет большой праздник, — продолжил Кристофер. — Принц-регент пригласил много важных гостей из Европы, чтобы отметить победу, в которую дядя Джон тоже внес вклад. Все гости прибудут из Дувра. Улицы Лондона будут заполнены радостными людьми, которые соберутся, чтобы приветствовать их. А мы пойдем туда?

— Да, — живо откликнулась Кристина. — Правда, дедушка сказал, что мне нельзя идти туда. Он сказал, что я ничего не смогу увидеть. Можно мы пойдем, мама? Пожалуйста. — Девочка нетерпеливо завозилась на его колене.

Элизабет холодно посмотрела на Кристофера.

— Почему нет? — ответила она. — Этот день войдет в историю. Ты должна быть там, Кристина.

Девочка прижалась к Кристоферу, чувствуя себя уютно и спокойно; она больше не стеснялась его; Она стала рассказывать ему про щенков в конюшне в Кингстоне и болтала всю дорогу домой. Элизабет попыталась успокоить дочку, когда они выехали на оживленную улицу, но Кристофер удержал ее.

— Не останавливай Кристину, — пояснил он. — Мне интересно все, что она рассказывает. Мне хочется знать обо всем, что произошло в ее жизни.

Элизабет резко отвернулась.

Когда они подъехали к их дому на Гросвенор-сквер, Кристофер высадил сначала Кристину, и девочка быстро побежала домой, горя желанием кому-нибудь рассказать о том, что сама управляла лошадьми. Помогая спуститься Элизабет, он намеренно прижал ее к себе. “Какая самоуверенность!” — подумал он, увидев, как она нахмурилась.

— Кристина очаровательна, — сказал Кристофер. — Ты больше не можешь лишать меня встреч с ней, Элизабет. Я не думаю, что ты сама хочешь этого.

Элизабет посмотрела ему в глаза, но ничего не ответила.

— Ты будешь завтра на балу у Клеменсов? — спросил он. Элизабет кивнула.

— Я буду там с Манли, — добавила она. — Пожалуйста, Кристофер, достаточно дневных встреч. Не подходи ко мне на балу.

— Я прошу один танец до ужина, — продолжал он. — Оставь его для меня, хорошо? Элизабет покачала головой.

— Неужели ты не понимаешь, что он станет моим мужем?

— Только один танец, — настаивал он. — Я прощу только один танец.

— И тебя не устроит отрицательный ответ, не так ли? — спросила Элизабет.

Кристофер утвердительно кивнул и подумал, что его поведение причиняет ей беспокойство. Но почему она терпит это? Твердого “нет” было бы вполне достаточно. Она могла бы обратиться за помощью к своим многочисленным покровителям, которые заставили бы его держаться подальше от Элизабет. Он понимал, что был весьма настойчив, но ведь он не прибегал к силе.

— Один танец, договорились, — ответила Элизабет и, повернувшись, быстро направилась к двери, едва не столкнувшись с Мартином у входа. Она не остановилась, чтобы поговорить с ним, а быстро прошла мимо.

Глава 21

Мартин был оживлен. Возможно, это не совсем точное определение его состояния с того момента, как он понял, что причинит Элизабет боль и унизит ее. Он никогда не хотел стать причиной ее боли, совсем наоборот. Ему хотелось внести мир и покой в ее жизнь. Но она стала такой упрямой. Ей нужно показать, что существует только один путь к счастью. И только один человек может идти с ней этим путем.

Настроение Мартина значительно улучшилось, когда он наконец выработал окончательный план. С момента своего возвращения в Лондон он составил простой и весьма привлекательный план, как лучше разгласить то, что было известно ему о похищении. Его отец и Пул будут в ярости, и помолвка, без сомнения, будет расторгнута. Но Мартин не был уверен, что такой исход дела заставит Элизабет вернуться в Кингстон. За последние несколько лет ее характер стал сильным и независимым.

Требовалось что-то более значительное.

И наконец он придумал. Он понял, как можно заставить Элизабет уехать и никогда больше не возвращаться в Лондон; теперь он знал, как заглушить в зародыше ее возродившееся увлечение Тревельяном.

Его настроение улучшилось.

Мартин стоял у окна, ожидая их возвращения с прогулки. Он быстро спустился по лестнице, заметив появившийся экипаж. Этот чертов глупец купил новый экипаж только потому, что Кристине хотелось покататься в нем. Похоже, он нашел способ завоевать ее любовь. Эта маленькая негодница сидела у него на коленях.