— Я верил в это, — произнес Мартин, — несмотря ни на что. Я уважал тебя, Тревельян, и думал, что ты не способен причинить боль моей сестре.

— Тогда ты верил в это. А сейчас изменил свое мнение? — спокойно спросил Кристофер.

— Почему же ты сбежал тогда? — спросил Мартин. — Все сразу стали считать тебя виновным, ты же знаешь. А сколько всего всплыло, когда ты исчез. Неужели ты думал, что все это останется в тайне? Многие обвинения действительно оказались справедливыми. Не зря говорят: дыма без огня не бывает. Я хотел верить в твою невиновность, ведь ты был моим другом. Я считал, что должен горой стоять за своих друзей. Я боготворил тебя, ведь мне было всего восемнадцать, а тебе — двадцать четыре, ты казался мне героем. Но выходит, что ты одурачил меня.

— Что же всплыло? — Кристофер удивленно поднял брови.

— Все, — резко ответил Мартин. — Все грязные подробности стали известны после твоего бегства. Я был поражен. Все это едва не убило ее, Тревельян.

— Что ж, — спокойно констатировал Кристофер, — похоже, несколько минут назад я подвергался гораздо большей опасности быть застреленным тобой. Видимо, после моего бегства произошло много такого, о чем я даже не подозревал. Должно быть, кто-то страшно ненавидел меня. Но об этом позже. Так ты согласен помочь мне с Элизабет? Мартин, ты не обрушишь на Элизабет всю правду, если она вдруг не узнает тебя? Мы можем вместе обсудить, что и как сказать ей.

— Приведи ее сюда, — перебил Мартин. — Тебе не нужно просить меня действовать в ее интересах, Тревельян. Я всегда делал то, что считал самым лучшим для нее.

— Да, — признался Кристофер, протягивая Мартину правую руку и надеясь, что он пожмет ее. — Отдаю тебе должное, Мартин, ты всегда любил Элизабет больше остальных. Я ценю это, я продолжаю считать тебя своим другом, даже если сам ты так не думаешь. Я благодарен тебе за то, что ты заботился о ней все эти семь лет, пока меня не было.

Мартин долго смотрел на протянутую руку, прежде чем пожать ее.

— Кто знает? — сказал он. — Может, за эти семь лет у тебя изменился характер. Я искренне надеюсь на это. Мне не хватало твоей дружбы, Тревельян. А сейчас я хочу увидеть Элизабет.

Кристофер повернулся и, не сказав ни слова, вышел из комнаты.

Дождь барабанил по окну в комнате Элизабет, когда в дверь постучали и вошел Кристофер. Элизабет удобно устроилась в кресле с книгой в руках и ждала его появления. Когда он вошел, она подняла глаза и улыбнулась, отложив книгу в сторону.

— Дождь идет, — сказала Элизабет, прежде чем подняться и обнять Кристофера, когда он подошел к ней. — Как жаль! Я надеялась, что мы проведем день в нашей пещере любви! Я бессовестная, да? — Элизабет рассмеялась.

Кристофер поцеловал ее и крепко прижал к себе. Элизабет слегка отстранилась и заглянула ему в глаза.

— Что случилось? — спросила она.

Кристофер прижал ее голову к своей груди, и она почувствовала, как он тяжело сглотнул.

— К нам ворвался реальный мир, — ответил Кристофер. Элизабет не двигалась, хотя рука Кристофера больше не прижимала ее голову. У нее перехватило дыхание. “Вот оно”, — подумала девушка. Произошло что-то неотвратимое, теперь все будет не так, как прежде. Блаженство закончилось, медовый месяц подошел к концу.

— Твой брат, твой сводный брат, ждет тебя внизу, — произнес Кристофер.

Элизабет никогда не спрашивала его о своей семье, понимая, что намеренно обходит этот вопрос. Ей не хотелось много спрашивать о своей семье, о прошлом и о периоде своей жизни встречи с Кристофером. Она боялась, что все вспомнит.

— Мой сводный брат, — повторила Элизабет.

— Мартин, — добавил Кристофер и помолчал. — Ты помнишь его?

— Нет, — ответила девушка.

Мартин? Ее сводный брат? Нет, она не помнила его.

— Давай спустимся к нему, — мягко произнес Кристофер. Девушка откинула голову и посмотрела в его голубые глаза.

— Я не хочу, — сказала она. — Я боюсь. Хотя чего бояться? — Элизабет рассмеялась.

— Пойдем к нему, — повторил Кристофер. Девушка расправила фалды своего платья. Кристофер предложил ей руку. Элизабет глубоко вздохнула и взяла его под руку.

— Мартин, — повторила она. — А он знает?

— Да, — ответил Кристофер.

— Он приехал издалека? — спросила Элизабет.

— Из Лондона, — последовал ответ.

Он тоже нервничает, заметила Элизабет. Но почему? Неужели он боится, что она все вспомнит? Или боится, что этого не произойдет? Элизабет почувствовала слабость и сосредоточилась на дыхании. Когда они спустились в холл, она освободила свою руку.

Мужчину, стоявшего возле камина в гостиной, Элизабет знала. Она была уверена в этом. Мужчина был не очень высоким, почти одного с ней роста, и довольно крепкого телосложения. Eго светлые волосы немного вились, лицо было приятным, хотя и не очень красивым. “Он примерно одного возраста со мной”, — предположила Элизабет. Ей почему-то казалось, что ее сводный брат должен был быть старше. Одет он был очень элегантно.

— Лиззи? — Он протянул руки и торопливо пошел к ней.

Лиззи? Она отпрянула, услышав такое обращение, но, собравшись с духом, протянула к нему руки.

— Мартин? — позвала она. — Я не помню тебя. Думаю, Кристофер тебе уже все объяснил. Мы с тобой давно не виделись?

— Две недели, — ответил он. — Последний раз мы виделись в Лондоне. Лиззи, это я. Теперь я здесь, и ты будешь в полной безопасности. Я никому не позволю обидеть тебя.

В Лондоне? Всего две недели назад? Элизабет осторожно пыталась освободить свои руки, но Мартин крепко держал их.

— Мы возвращались из Лондона, — заговорил стоявший позади нее Кристофер, — это было в тот день, когда ты выпала из экипажа, Элизабет. Мы гостили там у твоей семьи.

— Теперь ты в безопасности, — повторил Мартин. Мартин не понравился Элизабет. Неужели они были близкими друзьями? Или она всегда недолюбливала его?

— Я знаю, — ответила девушка с некоторым раздражением в голосе. — Кристофер заботится обо мне. А ты мой сводный брат?

— Твой отец женился на моей матери через два года после того, когда твоя мать умерла во время родов, — ответил Мартин. — Я на три месяца старше тебя, Лиззи. Мы с двух лет росли вместе, как брат и сестра, даже как близнецы. Про нас все в шутку говорили, что жизнь в одной семье сделала нас похожими друг на друга.

У него было открытое и добродушное лицо. Элизабет вдруг почувствовала угрызения совести за то, что пыталась оттолкнуть его.

— А кто мой отец? — спросила она.

— Чичели, — последовал ответ. — Герцог Чичели. Господи, Лиззи, неужели ты ничего не помнишь?

— Ничего, — подтвердила Элизабет. — Он еще жив? А твоя мать?

— Он жив, — ответил Мартин. — А мама умерла, когда нам исполнилось шестнадцать. Во время ее похорон ты рыдала так, словно она была твоей родной матерью.

— А кто еще является членом нашей семьи? — спросила она.

— Есть еще Джон, твой родной брат. Он на пять лет старше нас, он полковник в кавалерии Веллингтона, он воевал, но война наконец закончилась.

— Да, я знаю, — откликнулась Элизабет. — Кажется, что стерлись только воспоминания, касающиеся лично меня. Я помню менее важные вещи. Джон… — Она попыталась представить своего тридцатилетнего брата-кавалериста, но не смогла. Закрыв лицо руками, Элизабет покачала головой. — Иногда мне кажется, что я живу в каком-то нереальном мире, — наконец заговорила она. — Почему я ничего не помню? Почему я никого не узнаю? Это так ужасно!

Мартин обнял ее. Он принялся успокаивать Элизабет, шепча какие-то ободряющие слова. Девушка замерла и испуганно прижалась к мужу. Он крепко обнял ее за плечи.

— Хватит на сегодня, — сказал он. — Элизабет в замешательстве, Мартин. Давай не будем торопиться. Я распоряжусь показать тебе комнату, где ты можешь отдохнуть. А затем мы будем пить чай в столовой. Тебе обязательно нужно немного отдохнуть. Нэнси тоже присоединится к нам в столовой. Ты помнишь мою сестру, Мартин?

— Да, конечно, — сказал Мартин. — Разве можно забыть леди Нэнси? Правда, прошло много лет с тех пор, как я видел ее в последний раз.

— Она тоже будет рада снова увидеть тебя, — ответил Кристофер. Он похлопал Элизабет по плечу, прежде чем отпустить ее, открыл дверь и послал слугу за миссис Клавел. — Наша экономка проводит тебя в твою комнату. Я зайду за тобой через полчаса.

Прежде чем выйти из комнаты, Мартин повернулся и поцеловал Элизабет в щеку. Девушка через силу улыбнулась.

— Он мне не нравится, — сказала она, когда дверь закрылась и они с мужем остались одни. — Я предчувствую что-то недоброе, и мне не хочется ничего вспоминать. А мы не можем прогнать его, Кристофер? — Она засмеялась. — Конечно, глупо так говорить, да?

Кристофер взял в руки ее лицо и посмотрел в глаза. Его лицо стало непроницаемым и немного суровым.

— Ты очень любишь его, Элизабет, — сказал он. — И я тоже. Он всегда был хорошим другом для нас обоих. Мартин принадлежит к тем людям, которые больше заботятся о счастье других, чем о своем собственном. Постарайся не отгораживаться от него. Это его ранит.

Девушка прикусила нижнюю губу.

— Я постараюсь, — пообещала она. — У него доброе лицо. Мне только хочется, чтобы он не называл меня Лиззи и не говорил, что заботится о моей безопасности, словно тебя здесь нет.

Кристофер наклонился и нежно поцеловал ее. Элизабет обвила руками его шею и успокоилась в его теплых объятиях.

Глава 10

Нэнси что-то играла на пианино в музыкальной комнате. Она никак не могла сосредоточиться и повторяла музыкальные фразы по нескольку раз. Девушка видела, как к дому подъехал незнакомый экипаж. Слуга не позвал ее, и она решила, что посетитель прибыл к Кристоферу.

Все выяснилось, сейчас ее брат окажется в очень тяжелом положении. На этот раз он уже не сможет говорить о своей невиновности. Такие утверждения не привели ни к чему хорошему и в прошлый раз. Ему никто не поверил, кроме нее. Нэнси даже не была уверена в том, что и отец ему верил.