Рауль подставил локоть Селене.

— Вы разрешите?

Она не доставит Иветте удовольствия своей покинутостью. Селена понадеялась, что Брайн приревнует ее к Раулю.

— Конечно, капитан де Бурже, — согласилась девушка в отчаянии.

Капитан последовал с юной красавицей в столовую.

— Должны ли мы быть столь официальны? — игриво осведомился он у девушки. Рауль был весьма привлекателен — черные волосы, длинные бакенбарды, тонкий, породистый нос. — Пожалуйста, зовите меня просто Раулем. Вы же, как-никак, все эти ночи спали в моей кровати.

В любое другое время Селена оскорбилась бы его непристойному замечанию. Но сейчас она знала, что не имеет права этого делать. Девушки, посещавшие дома подобного типа, должно быть, привыкли и не к таким остротам.

Хотя дамы были прекрасны: великолепно одеты, носили дорогие украшения, их манеры оставляли желать лучшего. Такие дамы никогда бы не были приняты в Поинзиане. Да и на вечер у Родманов их вряд ли бы пригласили.

После восторженных восклицаний в адрес стола, украшенного гирляндой тепличных цветов и заставленного изумляющими фантазию подносами деликатесов, дамы начали тесниться вперед, путаясь в необъятных кринолинах. Джентльмены торопились помочь спутницам отыскать во множестве блюд желаемое яство — черепашье мясо, куропатку, тушеную утку, устрицы, салаты, мороженое. Стоило кому-то из гостей разбить хрустальный фужер с шампанским, лакей немедленно приносил новый.

Селена с восхищением уставилась на великолепное сооружение греческого храма, разместившееся в центре огромного торта с голубыми сахарными волнами вокруг. Один из лакеев нажал на кнопку, и из волн поднялась морская раковина, раскачивающая восковые фигуры Венеры и Марса, заключенных в объятиях, не оставляющих места воображению. У Селены перехватило дыхание. Рауль рассмеялся наивному удивлению спутницы.

— Вульгарно, но забавно, — сказал он мягко. — Впрочем, как наша очаровательная хозяйка.

На других гостей зрелище тоже произвело впечатление, но они не потрудились понизить голос, как это сделал Рауль. Молодая девушка с бледно-золотыми кудряшками визжала от смеха.

— Я слышала, что Венеру делали с самой Жизель. Она позировала для статуэтки… Немного широковата в бедрах, не правда ли?

Спутник блондинки, бородатый джентльмен, подхватил:

— У нас еще будет возможность сравнить с оригиналом.

На дальнем конце стола Брайн сказал что-то Иветте, та ответила мягким смехом. В их отношениях чувствовалась какая-то взаимная интимность, и Селена болезненно ревновала.

— Какое из этих блюд возбуждает твой аппетит? Немного фазана? Или куропатки?

— Я не голодна, — отказалась девушка. — Здесь жарко, и запах этих цветов действует на меня удушающе.

— Может быть, поищем места в другой комнате?

— Да, пожалуй…

Немногим позже Селена уже сидела в маленькой, уютной комнатке, выходящей окнами в сад. Рауль открыл окно, и она с благодарностью вдохнула свежий, влажный, немного прохладный вечерний воздух. Спутник поставил тарелки и фужеры на небольшой столик, отделанный мрамором, и опустился рядом с девушкой на кушетку, обитую бархатом.

— Я повторяю сказанное раньше: пока ты не определишься со своим будущим, ты должна оставаться в моих апартаментах, Селена.

— Я не могу… Это невозможно без Брайна.

— Я видел, как ты смотрела на него и девушку, которая сидела рядом. Был ли это только гнев?

Селена горько разрыдалась.

— Моя дорогая Селена, неужели ты влюбилась в моего друга?

— Я люблю его. Ты, наверное, не знаешь, что мы… я его любовница…

— Да, я в курсе.

— Тогда ты должен знать, что я люблю его.

— Дорогая моя, твоя невинность забавна. Скажи, все девушки с твоих островов столь наивны?

— Я не понимаю…

— Ты, конечно, не думаешь, что Жизель Сервени безумно влюблена в герцога. — Допив шампанское, Рауль поставил фужер на столик. — Или что Нора Перл отдает свое сердце каждому, кто платит за ее услуги? Впрочем, если у нее вообще есть сердце, в чем я сомневаюсь. Знаешь, что она сказала, когда один из любовников застрелился в ее доме? — Селена отрицательно покачала головой. — Бестолковая свинья испортила мой чудесный ковер.

Селена вздрогнула. Рауль внимательно посмотрел в глаза девушки.

— Прости… Я не должен был говорить это… ты не такая.

— Это не твоя вина. Мне просто не стоило приходить сюда…

— Я думаю, ты самая замечательная девушка, которую я когда-либо встречал. Завидую Маккорду. У него всегда был талант влюблять в себя женщин. Жаль, что он не может отплатить им тем же…

— Может… Ты не знаешь его…

— Дорогая моя. Я знаю Брайна Маккорда со времени его приезда во Францию в пятнадцатилетнем возрасте.

На какой-то миг девушка забыла все свои несчастья.

— Рауль, пожалуйста, расскажи, какой он был!

— Сердитый и злой на весь белый свет. Гордый, ранимый, заносчивый. Если что, сразу драться. — Рауль усмехнулся. — Через несколько дней после его прибытия в школу мы устроили грандиозную потасовку.

— Вы?! Из-за чего?

— Я намекнул твоему возлюбленному, что он — незаконный сын Майкла Дюрана. Он разбил о мой череп бутылку, а я поставил ему синяки под оба глаза.

— Но Брайн говорил мне… — Селена была сбита с толку, — что ты — его лучший друг.

— Разумеется… Нас отвели к директору. Брайн мог уйти безнаказанно, если бы сказал, как я его оскорбил, или подтвердил, что я подстрекал к ссоре. Но он не стал этого делать.

— А потом?

Рауль опять усмехнулся.

— Нас наказали с одинаковой строгостью, после чего мы стали неразлучны. Я быстро проматывал свое содержание, и Брайн изо всех сил способствовал этому: приносил в нашу комнату вино, покровительствовал дочке хозяина гостиницы… Извини, думаю, слушать о подобных дерзостях у тебя нет желания…

Неожиданно в комнату вошла еще одна пара. Селена узнала девушку с бледно-золотистыми локонами; распущенные волосы спадали на ее полуобнаженные плечи. Девушка споткнулась, и спутник помог ей войти в альков и сесть на софу.

Газовый свет горел слабо, но не настолько, чтобы не видеть, что происходит.

— Чертовы кринолины… — бормотал мужчина. — Как я мог…

— Справимся, сладенький, — успокоила девушка.

Селена похолодела, но не могла отвести глаз. Девушка опустилась на ковер перед мужчиной, пышная юбка распустилась вокруг, подобно лепесткам огромного цветка. Мужчина возился с брюками. Через несколько секунд девушка пододвинулась к нему ближе, нагнулась, и ее длинная, изящная шея ритмично задвигалась… Руки партнера накрыли светлую головку, и в полумраке разнесся мужской стон удовольствия.

Шокированная, Селена поднялась и, не дожидаясь Рауля, опрометью выбежала прочь.

Она не останется здесь ни минуты! Немедленно найдет Брайна, и он увезет ее домой. Пробегая одну комнату за другой, она тщетно пыталась найти танцевальную залу. Наконец послышалась музыка. Танцевальная зала должна быть где-то здесь, направо. Так и есть — музыка возрастает, но какая-то странная мелодия: ни вальс, ни полька, ни шотландка. До девушки доносились звуки барабанов и плачущей флейты.

В танцевальной зале произошли изменения. Играла лишь небольшая группа музыкантов, отделившихся от оркестра. Никто не танцевал; гости сгрудились возле стен, освободив пол. Селена остановилась в углу, не теряя надежды найти Брайна. Несколько лакеев внесли огромные корзины с перламутровыми и розовыми орхидеями и ковром разбросали их по полу.

Взгляды присутствующих устремились на арку в дальней стене залы. Забыв на время о Брайне, Селена тоже посмотрела туда.

Удары барабанов ускорились до дроби, и, откинув в сторону занавес, под сводом арки в бледно-зеленой тунике, облегающей стройную фигуру, появилась Жизель. Ее распущенные темные волосы свободно струились по спине. Одним невыносимо длинным, затяжным, несравненно изящным прыжком лани она выпрыгнула вперед и начала танцевать.

Танец напоминал плотский языческий ритуал. Разрез туники распахнулся, и все увидели длинные, стройные ножки. Двигаясь голыми ступнями среди орхидей, танцовщица вдавливала цветы в блестящий паркет, словно попирала обычаи парижской цивилизации.

Мужчины воодушевленно выкрикивали всевозможные одобрения. Ускоряя движения, Жизель слилась с музыкой. Селена видела, как стоявшая рядом девушка подалась вперед, приоткрыв рот.

Жизель двигалась от одного мужчины к другому, извиваясь, выгибаясь так, что грудь выпячивалась под шелковой туникой, а бедра то и дело соблазняюще оголялись. Раскрасневшийся, блестящий от пота офицер привлек к себе сладострастную танцовщицу, но она проворно вывернулась из его объятий, подарив воздыхателю цветок и ослепительную улыбку.

Через минуту Жизель скинула тунику и предстала перед собравшимися в прозрачной сорочке, едва ли утаивающей ее прелести: полные, округлые ягодицы, большие, приятные груди с темно-красными, упругими, возбужденными сосками.

В совершенном покое простояв несколько мгновений, новоявленная Венера плавно подняла руки над головой и, хлопнув в ладоши, дала сигнал музыкантам. Экзотическая музыка смешалась с не менее экзотическим канканом, звучащим в финале нашумевшей оперетты Оффенбаха «Орфей в Преисподне». «Публичная музыка», — как окрестил ее один из критиков. Впрочем, подобный критицизм не помешал ее популярности.

Жизель окунулась в канкан с полной отрешенностью, высоко подбрасывая ноги, задирая сорочку, обнажая публике белые бедра и черный треугольник…

Волна вожделения охватила зрителей. По углам открыто ласкались парочки. Жизель, гибко изогнувшись великолепным телом, изящно подняла тунику и скрылась за бархатным занавесом. Но ее примеру последовали другие женщины, нетерпеливо расстегивая пуговицы одежд, озабоченно высвобождаясь из душных оков кринолинов. Мужчины помогали им. Одна пара, обнажившись, упала на пол, извиваясь среди истоптанных орхидей. Другая последовала их примеру. Еще одна. Еще…