Сотни свечей в огромных хрустальных люстрах освещали расписной потолок: легко одетые нимфы, резво убегающие от сатиров; покоящиеся на скалах сирены, укрытые лишь длинными волосами и заманивающие в свои сети неосторожных рыбаков; Леда, соблазненная Юпитером, прикинувшимся гигантским лебедем.

Воздух отяжелел от смешанных запахов женской парфюмерии и благоухания оранжерейных цветов. Селена и Брайн, наряду с другими гостями, продвигались по огромной мраморной лестнице на второй этаж, откуда сквозь открытые двери танцевальной залы доносились мелодии вальса. Потом Селена, с группой других дам, по маленькой лестнице отправилась в комнату для гостей, где они оставили верхнюю одежду; некоторые задержались перед зеркалами, поправляя сложные прически и крася губы. Но Селена пренебрегла этой процедурой, не желая тратить драгоценные минуты последнего вечера попусту.

Сопровождая девушку до танцевальной залы, Брайн равнодушно взирал на окружавшую его роскошь, думая о чем-то своем.

«Будь проклята эта война, — думала Селена. — Будь прокляты Конфедерация и Брайн с его собачьей преданностью делу!» Неожиданно она представила, как окровавленный Брайн лежит на палубе «Ариадны», едва сдерживая крик боли. Девушка вздрогнула от ужаса.

— С тобой все в порядке? — сочувственно поинтересовался Брайн.

— Да, все хорошо. — Они провели так мало времени вместе, нельзя позволить страхам испортить сегодняшний вечер.

Девушка страстно желала вернуться со своим любимым в апартаменты, почувствовать его руки на своем теле, поцелуи, крепкое тело, сливающееся с ней в едином экстазе. Но, в конце концов, разве они сейчас не вместе? Под звуки популярного вальса Оффенбаха плавно вальсировали пары.

Жизель Сервени, сидя на золоченой софе, обитой бархатом, мило улыбнулась Брайну.

— Вот тот — герцог де Морни, — тихо сообщил капитан Селене, кивнув в сторону мужчины средних лет с тяжелым, хитрым взглядом и саркастической ухмылкой на губах. — Один из влиятельнейших людей в империи. А если верить слухам, влиятельнее, чем сам император.

Когда Брайн представил Селену герцогу, тот окинул ее оценивающим взглядом и одобрительно улыбнулся, представляя, в свою очередь, любовницу, облаченную в зеленое с позолотой парчовое платье. Изумруды сверкали на белой груди Жизель и в ее черных волосах; свет канделябров играл в больших изумрудных серьгах. «Вульгарный показ драгоценностей, — подумала девушка. — И похоже, большинство присутствующих дам занимаются тем же».

— Нора сегодня просто ослепительна, — заметила Жизель одному из офицеров, стоявшему рядом с софой в кучке других воздыхателей.

Селена выхватила взглядом пресловутую Нору Перл — молодую рыжеволосую женщину с маленьким, кошачьим лицом.

Герцог рассмеялся:

— Бриллианты Норы заставляют меркнуть даже огонь в канделябрах.

Молодой капитан — высокий и статный — поддержал его:

— Если бы готовили омлет с добавлением бриллиантов, Нора ела бы его каждый день.

Натянуто улыбнувшись, Селена почувствовала себя потерянной среди этих людей. Брайн пожал руку подошедшему офицеру.

— Рауль! — тепло поприветствовал он. — Мне следовало бы знать, что ты придешь. Селена, хочу тебе представить капитана де Бурже.

— Это было очень мило с вашей стороны — предложить Брайну свои апартаменты.

— Всегда к вашим услугам, мадемуазель. Хотя, возможно, вы отблагодарите меня этим танцем…

Оркестр после короткой паузы вновь заиграл вальс: медленный и томный, но Селена колебалась: ей хотелось танцевать только с Брайном.

— С удовольствием, но я уже обещала…

— Потанцуй с ним, Селена. Герцог и я… у нас есть дела, которые мы обсудим вместе, — полуприказал, полупопросил Брайн.

— О да. Разумеется, — подтвердил герцог.

Жизель повернула голову; ее серьги вспыхнули изумрудным огнем.

— Эта скучная американская война. — Она кокетливо улыбнулась Брайну. — В самом деле, это уж слишком. Если вы выйдете в море, капитан Маккорд, а Рауль вернется в Алжир… Кто утешит несчастную женщину?

— Я сделаю все от меня зависящее, дорогая Жизель. — Хотя герцог улыбался, в голосе его сквозила резкость. — Война не входит в мои планы.

— Но вы себя уже утвердили на поле битвы, — вмешался Рауль де Бурже. — В Алжире, где вы спасли жизнь своего генерала, — он многозначительно посмотрел на медаль легиона чести, которую герцог носил на темном кителе, — вы показали пример для всех, кто служит императору.

Герцог, в какой-то степени смягченный тактичным вмешательством Рауля, улыбнулся. Кивнув дамам, они с Брайном удалились. Селена смотрела, как мужчины покидают залу, и молча проклинала войну, которая даже здесь, среди всеобщего веселья, разлучила ее с любимым. Без сомнения, они собираются обсудить возможности строительства флота Конфедерации во Франции, и хотя Брайн говорил, что герцог согласился поддержать дело, найдется наверняка множество нюансов, которые необходимо утрясти.

— Давайте надеяться, что в ближайшее время вы не вернетесь в Алжир. — Черные, самоуверенные глаза хозяйки торжества задержались на Рауле. — Герцог был поражен страшнейшей дизентерией во время Кабильской кампании…

— Превратности войны… — Улыбка тронула уголки губ капитана де Бурже.

Рауль отвел Селену в центр залы, прежде чем позволил себе рассмеяться. Щеки девушки порозовели от неловкости.

— Она… слишком уж прямолинейна.

— У милой Жизель много очаровательных качеств, но скромность не входит в их число. Впрочем, учитывая ее происхождение, это никого не удивляет. Она знает, как служится в Алжире.

— Да… Я слышала…

В этом обществе Селена чувствовала себя неуютно. Хотя большинство джентльменов являлись выходцами из видных семей, дамы были такими же, как и Жизель, — наиболее удачливые представительницы полусвета, использующие свои физические данные, чтобы вскарабкаться наверх социальной лестницы.

— Вы останетесь в Париже после отъезда Брайна? — поинтересовался Рауль.

— Я еще не знаю…

Селена не позволяла себе думать, что будет после того, как Брайн уйдет в море. Как сможет прожить эти серые дни и одинокие ночи.

— Вы вольны остаться в моих апартаментах на любое время. А я постараюсь, чтобы вам не было скучно. Мои обязанности в гарнизоне не отнимают много времени, и я был бы счастлив показать вам Париж.

— Я уже видела Париж, — поспешила ответить Селена. — Это прекрасный город. Куда прекраснее, чем я могла себе вообразить по рассказам моей гувернантки.

Девушка видела, как удивленно поползла вверх бровь Рауля. И не удивительно, подумала она, учитывая профессию женщин, с которыми он привык встречаться в доме Жизель.

— Я выросла на Багамах, но мадам рассказывала много о Париже.

— Ну-у, Париж изменился с тех пор, как император пришел к власти. Город перестраивается, целые предместья с ужасными лачугами снесены до основания. Еще в средние века они служили рассадниками болезней… А Булонский лес?

— О да. Он очарователен.

Кавалер улыбнулся девушке.

— Конечно, всегда будут те, кто жалуется на прогресс, как этот идиот журналист, написавший, что предпочел бы Булонский лес в его девственном состоянии: диким. И он имеет наглость жаловаться по поводу ландшафта, утверждая, что недостает только механической утки.

Селена рассмеялась.

— Возможно, император запустит одну.

— Нет нужды в механических птицах и животных… Разве Брайн не водил вас в зоологический сад и аквариум?

— Нет… Он был очень занят все эти дни.

— Тогда все ясно. Вы позволите показать вам Булонский лес весной?…

Селена не знала, что ответить, и почувствовала облегчение, когда танец наконец закончился. Может быть, сейчас она сможет потанцевать с Брайном…

Но он все не возвращался. Девушка оказалась в окружении кавалеров, наперебой приглашающих на танец. Средних лет джентльмен с усами, в элегантной одежде и гофрированной рубашке; офицеры элитных частей «Сант-Гранц» и разведки в сверкающих мундирах; капитаны гусаров… Вид их униформы напомнил Селене, что Вторая империя была военной диктатурой. Что власть Луи Наполеона — власть вооруженной силы. Что под маской веселья и фривольности, за мишурой богатства и элегантности скрываются секретная полиция, цензура, заключение без суда и следствия оппозиционеров правящего режима.

Брайн рассказывал о битвах Франции с Южной Африкой, где военная сила захватывала жителей пустынь и берберов Атласских гор. Говорил также и о желании императора развязать войну с Мексикой.

Мысль о войне была противна Селене. Она могла думать только о Брайне, который по-прежнему обсуждает с герцогом планы Конфедерации. Девушке было тяжело вспоминать о гибели Майкла Дюрана и его сына Чарльза. Брайн может тоже…

Но она находила в себе силы улыбаться, флиртовать, поддерживать разговор с партнерами, пока они двигались в мелодии вальса, польки, шотландки. А сама думала, как неумолимо драгоценное время ускользает прочь.

За несколько минут до полуночи один из лакеев сообщил, что ужин накрыт, и двери в столовую не спеша отворились. Наконец-то она побудет с Брайном!

В проеме входа показался Брайн. На мгновение влюбленное сердце возликовало, но улыбка тут же застыла на губах девушки.

Даже через огромную протяженность залы Селена узнала девушку рядом с ним. Сияющие черные локоны, громадные карие глаза, полные красные губы. Иветта де Реми. Брайн радостно улыбался ей.

Знал ли он, что Иветта придет на бал? Селена сжала руки так сильно, что даже через белые шелковые перчатки ладоням было больно от впившихся ногтей.

В темно-красном платье, отделанном рюшем, серебряным кружевом и длинным шлейфом из того же материала, Иветта де Реми завораживала своим очарованием. Селена задрожала от ярости и подкативших слез. Это последняя ночь Брайна на берегу. Может быть, она его никогда больше не увидит. И оставить в этот вечер его с другой женщиной, тем более с очаровательной де Реми, она не могла. Не могла и не желала. Но сейчас, когда пары начали соединяться для ужина, Брайн взял Иветту под руку и направился с ней в сторону столовой.