— Хэлстид? Я не припоминаю никаких Хэлстидов в нашем роду…

— Дорогая, Селена — моя родственница. Вылитая Мэтью Пристон.

— Пристон? Она что — родственница Оливера Пристона и его бешеной жены?

— Оливер Пристон был двоюродным отцом моей матери. Что касается деда… Она говорила, что его в Ливерпуле очень уважали…

Вероятно, разумнее было бы молчать, подумала девушка. Но она не могла позволить этой женщине относиться к ней свысока. Заметив затруднение новоиспеченной кузины, Джошуа поспешил на помощь:

— Да, Мэтью Пристона любили. Его лавка отличалась лучшим товаром в городе. Ни одному капитану не всучил он гнилого мяса или испорченного каната. — Селена подарила защитнику благодарную улыбку. — Оливер, — продолжал тот, — был сыном Мэтью от второго брака, и хотя он удался хуже папочки, винить в этом Селену глупо. Не так ли, дорогая?

— Может быть… — все еще недоверчиво пробурчала Уинифред. — Но я надеюсь, Селена скажет, зачем она приехала в эту дыру, если до этого…

— Я же объяснял, — нетерпение Джошуа отчетливо выразилось в тяжелом вздохе. — Брата ее убили… Она оставила дом…

— Даже так… — прогнусавила дребезжащим голосом Уинифред.

— Вряд ли разумно молодой, хорошо воспитанной девушке без сопровождения дуэньи отправляться по прибытии в незнакомый город прямо в гостиницу. Естественно, что она прямо с корабля обратилась к нам за помощью.

Селена хотела запротестовать против открытой, хотя и ласковой лжи Джошуа, но он мягко сдавил ей руку, пользуясь тем, что в комнате царил полумрак. Но может быть, Уинифред действительно лучше ничего не знать?

— Последнее время у меня плохое здоровье, — мученически пожаловалась Уинифред. — Если надеешься окунуться здесь в интересную жизнь или найти подходящего мужа, ты заблуждаешься. Я не в состоянии вывести тебя в свет и не обещаю за…

— Я не рассчитываю на твою помощь последние несколько лет. Миссис Майтланд уже приготовила комнату для нашей кузины… — поспешно прервал Джошуа и обратился к девушке: — Надеюсь, ты останешься довольна и найдешь там все необходимое.

— Спасибо, кузен Джошуа, — ответила Селена, с отвращением вспоминая грязь убогой конуры в «Пристон Армс», где провела последнюю неделю. Но как Джошуа мог с такой бесцеремонностью обманывать жену? Чистая, правдивая натура девушки не желала лгать.

Уинифред немного приподнялась на кушетке, нервозно теребя кружевные манжеты пеньюара.

— Мой муж со своим братом целыми днями заняты на верфи, — протянула она наконец. — А я — неподходящая компания для молодой девушки. Уверена, ты вряд ли долго выдержишь и, вполне возможно, пожелаешь вернуться на Багамы.

Обида обожгла ранимую душу. Своим ответом Уинифред как нельзя лучше дала понять, что подобных гостей в этом доме не ждут.

— Никаких разговоров о возвращении Селены домой быть не может. Она будет за тобой ухаживать. Селена думала, что нам нужна гувернантка, но я ответил, что потерял всякую надежду продолжить род Родманов. — С затаенной ненавистью вглядываясь в болезненно-желтое лицо супруги, Джошуа безошибочно попал в незаживающую рану. Как может мужчина мучить жену подобным образом, да еще при постороннем человеке? Но кузен как ни в чем не бывало продолжал: — Уверен, Селена сможет поднять твой дух и разгонит печаль, став помощницей…

— Никакая помощница мне не нужна! Моя Абигайла…

— Твоя старая дева — гнусавая развалюха! Будь моя воля, я бы выгнал ее к чертовой матери…

— Только не это, Джошуа… Пожалуйста, не прогоняй Абигайлу… Она служила мне еще до нашего замужества.

— Угомонись, — властно оборвал глава семьи. — Сейчас мы говорим о Селене. Она молода и активна. Будет сопровождать тебя по городу. Я дам в ее распоряжение двухместную карету, чтобы тебе было удобно кататься.

— А куда мы поедем? — Длинные тонкие пальцы начали теребить шнурочки на плечах халата. Селена заметила, как трясутся руки Уинифред.

— По галереям и концертным залам, — с важностью ответил Джошуа. — Может быть, тебя начнут приглашать в гости жены моих коллег. Но для начала Селене нужно обновить свой гардероб. Свози ее в магазин миссис Саундер или Мэйзона де Лиона на Болд-стрит.

На бледных щеках Уинифред проступили розовые крапины, лицо преобразилось.

— Почему мы должны тратиться на дальнюю родственницу, да еще в лучших магазинах города?

— Опомнись, Уинифред! — Голос мужа походил на удар хлыста, от которого женщина отступила, погружаясь в молчание. — Ее одежда куплена в Западной Индии и для английской зимы вряд ли пригодна. Должна же ты понимать это… — Притворная улыбка изогнула его губы. — Или ты досиделась в своей келье до того, что забыла, какие у нас зимы?

Глаза несчастной заволокли слезы. Селена всей душой хотела помочь, чувствуя обиду за больную, одинокую женщину, вся компания которой состояла из престарелой служанки.

— Мы могли бы многое делать вместе… — сказала девушка мягко.

— Зимой так холодно и сыро, — капризничала Уинифред. — Я могу простудиться.

— А в плохие дни мы не будем выходить. Я буду читать вам вслух или играть на пианино. Я знаю несколько прелестных французских баллад… Моя гувернантка еще научила меня делать цветочную аппликацию, вышивать бисером и украшать ракушками шкатулки для драгоценностей…

Селена не добавила, что всем этим она занималась лишь в свободное время, предпочитая целыми днями плавать с Марком под парусом или же скакать вдоль берега на арабском скакуне.

— У тебя много талантов, — проваливаясь в беспорядочную груду подушек, вздохнула упрямая женщина. — Зачем тратить их на калеку?

— Нет, что вы… Я хотела сказать… Кузен Джошуа был так добр ко мне… и вы… что согласились принять меня в своем доме. Я готова делать все, что будет в моих силах.

— Ты очень добра… — мягко сказала кузина, но по ее взгляду Селена поняла, что, будь ее воля, молодая гостья оказалась бы немедленно на улице.

Почему бы и нет? Хотя Джошуа и считается хозяином, ненависть его жены может сделать ее пребывание здесь невыносимым, думала девушка, все еще надеясь добиться доброго расположения хозяйки.


— У вас прекрасный вкус, — расплылась в улыбке миссис Саундер. — Это платье подходит вам больше.

Селена, довольная, крутилась перед высоким зеркалом магазина одежд на Болд-стрит. На ней было багровое выходное платье античного стиля, с витиеватым тиснением, придающим шарм и очарование фигуре. Огромная юбка платья раскачивалась колоколом и шуршала по полу пышной криолиновой оборкой, плотно прилегающий лиф и вызывающе короткий пиджак подчеркивали высокую грудь девушки.

— Костюм — последний крик французской моды под названием Фигаро, — с наслаждением рассматривая свое творение, отметила миссис Саундер.

Селена не могла без отвращения смотреть на свою старую одежду, и когда продавщица начала заворачивать ее, попросила:

— Я не хочу этого больше никогда видеть!

Девушка понимающе кивнула и, отбросив платье в сторону, стала раскладывать по коробкам многочисленные покупки.

— Готово ли выходное платье для миссис Родман? — поинтересовалась Селена. — Ужин должен состояться завтра вечером.

— Ее платье уже упаковано. И ваше тоже. Прошу передать миссис Родман, я очень сожалею, что она не смогла сегодня прийти сама… Ее головная боль, уверена, такое страдание.

— Да, действительно, — машинально согласилась девушка, втайне радуясь, что ей удалось ненадолго выскользнуть от Уинифред за покупками.


В предыдущий визит Уинифред дала понять, что не особо спешит повиноваться желанию мужа и не желает помогать Селене в выборе нового гардероба.

В магазине произошла неприятная, хотя и короткая перебранка, когда миссис Саундер сказала, что абсурдно использовать вельвет цвета желтых лютиков, выбранный Уинифред, для пошива выходного платья.

— Розовая тафта более подходит… — начала было портниха, но Уинифред резко оборвала ее, сузив бледные глаза с досадой и раздражением.

— Желтый всегда был моим любимым цветом. Я носила его весь сезон в Лондоне, когда начала встречаться с мистером Родманом.

Жалость накатила на Селену, когда она осознала, что в то время Уинифред была молодой, с белокурыми вьющимися волосами, свежим, нежным лицом. Теперь же — когда Джошуа оставался розовощеким, крепким мужчиной в расцвете сил — лицо его жены стало болезненно-желтым, а поблекшие волосы напоминают солому…

— Если отделать розовый шелк черными тисненными манжетами и крохотными букетиками сатиновых роз… — попыталась еще раз вмешаться портниха.

— Я уже сказала, что хочу желтый бархат!

Пожаловавшись на духоту в магазине, Уинифред сообщила, что почувствовала головную боль и ей немедленно нужно выйти. Хотя Селена изъявила готовность проводить хозяйку, та отказалась, неожиданно напомнив о желании мистера Родмана купить и ей вечернее платье.

Селена выбрала платье из голубого мокрого шелка.


Но сегодня, на заключительной примерке, шокирующе низкий лиф вызвал у нее сомнения.

— Это вполне допустимо, — уверяла миссис Саундер. — Императрица Эжени носит более открытые платья, и все дамы ее двора одеваются так же…

— К сожалению, это не Париж, и я — не императрица.

— У вас очаровательная шея и красивая грудь. Не вижу смысла скрывать такие прелести, — не сдавалась хозяйка магазина.

Тем не менее Селена попросила добавить к платью кружевную шаль, после чего его тоже уложили и отнесли вместе с другими коробками в поджидающую карету.

— Телфорд-сквер, мисс? — поинтересовался огромный кучер Родмана.

Селена на минуту задумалась. Хотя уже сгущались сумерки и дул холодный ветер, ей не хотелось на Телфорд-сквер. Несчастной девушке было очень одиноко в великолепном особняке Родманов.

Братья целыми днями пропадали на верфи, а Дональд очень часто не приезжал даже ужинать, подготавливая со дня на день спуск на воду «Ариадны». Что касается Уинифред, то она целыми днями просиживала взаперти, пресекая любые попытки Селены развеселить и вдохнуть жизнь в больную хозяйку.