— Никогда не вынуждай своих друзей становиться предателями, — назидательно произнес адвокат. Настя почувствовала себя лишней и, вспомнив о своих прямых обязанностях, вскочила на ноги.

— Все, ребята, пока, мне пора…

— Кто это так рисует? — Боб с интересом склонился над эскизами.

— Настя…

— Надо же… очень красиво… Слушай, я, собственно, что пришел…

С некоторым удивлением Лиза наблюдала за нерешительно бормотавшим адвокатом, ничего не понимая.

— Я подумал… может быть… Как насчет того, чтобы сходить со мной в ресторан?

— А… зачем? — удивилась Лиза.

— Просто посидеть, вкусно покушать…

— Вы это серьезно? — Лиза покачала головой. — Нет, не могу, у меня сегодня конкурс.

— Пойдем после конкурса.

— У меня нет денег.

— У меня есть.

— И вечернего платья!

— Купим…

— У меня это… печень больная!

— Вылечим!

— Я не ем после шести!

— Ты меня любишь? — Боб заглянул Лизе в глаза.

— Что-о?!

— Я за тобой заеду. Сразу после конкурса… — Он улыбнулся и направился к выходу из кафе.

В полном онемении Лиза застыла за столиком, даже не посмотрев вслед Бобу. И совершенно напрасно! Оглянись она, наверняка бы застала финал пантомимы, которую за ее спиной разыгрывала Настя, мечущаяся туда-сюда по кафе.

Лиза была настолько увлечена разговором с адвокатом, что не заметила, как в кафе, словно сговорившись, по очереди появлялись то Лева, то Мила… Ну словно нарочно. Настя все силы потратила на то, чтобы как-то прикрыть Лизу с Бобом от незваных гостей…

— Уф! — Она с облегчением плюхнулась напротив Лизы. — Едва прикрыла… А ты чего такая странная? Опять сомневаешься?..

— Да нет… От чего и кого ты прикрыла?

— Вас с Бобом… Сперва от Левы, а потом от крокодилихи… Ой, Лиза, кстати о крокодилах! Что у нас вчера дома было… Рассказать?

Лиза глянула на часы.

— Давай по-быстрому, а то у меня скоро клиентка!

— Представляешь, прихожу домой, а там — рыдающая Ромашка: Капитана, говорит, крокодил тяпнул!

— Ужас какой! — ахнула Лиза. — Я слышала, что у новых русских теперь мода пошла всяких тварей держать вместо кошки или собаки… И что? Что он ему отъел?

— В том-то и дело, что не отъел, а… ну, мы думали, что обгрыз, поскольку, по словам Ромашки, руки у него, несчастного, по локти перебинтованы… Да не смотри ты на часы, мне уже немного осталось.

— Это я от нетерпения! Что дальше-то?

— А дальше — на другой день отправились мы все в больницу навестить жертву. Смотрим, действительно. Лежит в палате. Руки перебинтованы, а Ромашка его с ложечки кормит… И тут, уж не помню зачем, вышли мы с Марией Петровной в коридор. Смотрим, идет толстая такая расфуфыренная тетка и чуть не плачет… Выяснилось, что это и есть та самая новорусская леди — хозяйка крокодила…

— И что?!

— А то, что теперь подержись за что-нибудь, чтоб под стол не упасть. Крокодил-то оказался и не крокодилом вовсе, а крокодильчиком…

— Маленький, что ли?

— Нет! Это, оказывается, собачку так зовут.

Лиза впрямь чуть не скатилась со стула от хохота вслед за Настей.

— Ох… ух… И что?

— А то! Нам же с Марией Петровной еще и сдержаться надо было, чтобы от хохота не лопнуть и тем самым Капитана Ромашке не заложить! Даже не помню, как мы по лестнице скатились и во двор выскочили!..

— Да уж! — Лиза утерла слезы, выступившие от хохота, и поднялась. — Ну спасибо, развеселила на весь день… Ничего, тебя сейчас тоже кое-кто развеселит.

— Кто?

— Сам господин Либидовский!

— Ужас какой!

Но удрать Настя не успела, поскольку господин Либидовский ловко спикировал на освобожденный Лизой стул.

— Я все видел!

— Вы о чем? — Она подозрительно посмотрела на сексопатолога.

— Видел ваши манипуляции… Очень, кстати, пластично… Он ее соблазняет, этого и следовало ожидать. Ему чуть за сорок, ей — чуть за двадцать. Он — богат, она — очаровательна!

— О чем вы говорите?

— О вашей подруге, разумеется… Ах, рыжая бестия!

— Она не рыжая, а блондинка!

— Рыжая-рыжая… Интересно, это настоящий ее цвет? Девушка-огонь. Она и вправду такая страстная?

— Не знаю, спросите у Левы.

— Вот уж у кого нет смысла спрашивать. Бедный мальчик… Откуда ему знать? Неужели вы верите, что ему дано выбить огонь из этой лисички? Адвокат — совсем другое дело… Этот колобок на самом деле опаснейший сердцеед!

— Не очень-то он похож на героя-любовника, — усмехнулась Настя.

— В этом-то и вся суть, — прищурился Либидовский. — В вашем женском понимании он урод, смешной, обаятельный коротышка. Вызывает скорее жалость, чем желание… Этим вас и берет! Вы не ждете опасности, расслабляетесь и… находите в нем вторую половинку! А это — высочайший уровень мастерства… Взгляните хотя бы на Милу. Как такая девушка могла выйти за него замуж?

— Из-за денег.

— Не думаю, — покачал головой Либидовский. — Мила — дочь очень богатого человека, ее банковским счетом не прельстишь. Нет, ей не хватало только одного: любви, животной страсти… И он ей это дал!

Настя поймала себя на том, что уже давно слушает доктора заинтересованно.

— Возможно, — согласилась она. — Но, похоже, ей и этого мало…

— Да… Здесь он просчитался: Мила такая же ненасытная, как и он сам. Теперь все встало на свои места… Вот увидите, не сегодня завтра они разойдутся.

— И что?

— Он выбрал отличную жертву в лице Лизы… Девушка хотела с ним поиграть, а заполучит прекрасную партию! Поначалу она будет в замешательстве — ведь она любит другого человека… Но с Бобом ей так легко… Она нашла в нем свою вторую половинку…

— Вторую половинку… — Настя внимательно посмотрела на Либидовского и вдруг разволновалась: — А что потом?

— Потом? Он на ней женится! Хотите пари?

— Не хочу! — Настя поспешно вскочила. — Господи, я из-за вас убраться не успею… Вон, уже клиентки сюда идут… Да что же это за день сегодня такой ненормальный?!


— Ну и чем же ты будешь мучать меня сегодня? — Виктория отошла от зеркала, перед которым не менее пяти минут поправляла прическу, и посмотрела на терпеливо ожидавшего Панкратова.

— Вопросами, Вика.

— Можно подумать, что вчера ты радовал меня ответами.

— Ответы в нашем деле рождаются, в отличие от котят, медленно. Иногда — очень медленно…

— Понимаю: это слоны. Они по два года детенышей вынашивают…

— Вроде того… А пока ответами нас балует, точнее, не балует жизнь. Поскольку назвать убийство баловством трудно…

— А это точно убийство?

Виктория опустилась за свой стол и начала рассеянно рыться в бумагах.

— Да… Доказан факт нападения на бабу Дуню, есть свидетели. Сумку отняли — это тоже доказано. И деньги исчезли… Под вопросом только одно: хотели ее убивать или нет?

— За четыреста рублей? — Виктория оторвалась от бумаг.

— В моей практике и за два рубля убивали — просто чтобы не оставлять свидетелей…

— Ерунда какая-то. — Она пожала плечами и снова уткнулась в бумаги.

— Ты меня не слушаешь, Вика?.. Я о том, что бабу Дуню могли убить совсем по другой причине. Если она действительно что-то видела здесь, в салоне, в ее смерти может быть заинтересован наш главный злодей!..

— И что, он нанял дорогих киллеров ради какой-то уборщицы?

— Зря иронизируешь… Лучше скажи, какой она на твой взгляд была — из пугливых или нет?

Виктория задумалась.

— Ну, скорее, из крикливых. Заводилась мгновенно: ворчала, иногда скандалила… В последнее время с ней было тяжело. А легко ли ее было напугать — не знаю. Я же не Фредди Крюгер!

— И все же. Если она, например, видела на улице какое-то безобразие, дебош, скажем, пьяный, что бы сделала? В ужасе убежала или…

— Скорее «или». Она же бывшая дружинница, часто рассказывала о своей борьбе за справедливость… Короче, ввязаться могла во что угодно… Слушай, Валя, если честно, я сейчас думаю обо всем этом с трудом. У меня сегодня очень ответственный конкурс, понимаешь?.. Если можно, давай остальное на завтра?..

И, взглянув на мрачную физиономию поднявшегося из кресла Панкратова, с чувством добавила:

— А этих мерзавцев, если они ее и правда убили, я бы собственными руками придушила!.. Стас?!

Валентин оглянулся на дверь и невесело улыбнулся:

— Ну, похоже, мне и впрямь пора, не буду мешать.

И, аккуратно обойдя уже вошедшего Стаса, майор вышел из кабинета.

— Зачастил, — Вика смотрела на мужа с удивлением. — Ты теперь что, каждый день будешь ко мне ездить?

— Ну, не то чтобы… завтра, например, не смогу, дела: будем за городом выбирать место для пансионата… Как ты тут?

— Есть хочу — умираю… А до конкурса нельзя.

— Думаешь, кто-нибудь разглядит кусочек пиццы в твоем желудке?

— В этом платье даже глоток чая можно разглядеть… Ох, милый… — Виктория подошла к мужу, все еще стоявшему возле двери, и ласково прижалась к нему.

— Железная леди растаяла? — Усмехнувшись, Стас обнял жену.

— Неужели я тебе в этой роли разонравилась?

— Ты мне нравишься в любой роли. — Он нежно коснулся губами ее виска.

— А кому-то, видимо, я не нравлюсь совсем…

— Перестань все время об этом думать, — нахмурился он.

— Я и так пытаюсь отвлечься… Вон какой конкурс затеяла — самой жутко… Ты придешь?

— Боюсь, не получится… Извини.

Она подняла голову и пристально посмотрела Стасу в глаза:

— Слушай… А я тебя ведь и правда люблю! И совсем не хочу с тобой расставаться… особенно по причине своей смерти…