* * *

Лагерь, медленно готовившийся к отправлению, превратился в хаос. Послали за стражей. Прибежал врач, который повернул Майю на живот и стал стучать ее по спине до тех пор, пока, выплюнув изрядную долю воды и откашлявшись, она не пришла в себя. Виспер послал за сухой одеждой и чадрой.

Он также отправил группу евнухов-стражников к подножию водопада, но, хотя они обыскали и озеро, и пороги, осмотрели берег реки за водопадом, они не смогли найти ни украшение, ни Слиппера.

Да Гама переоделся в сухую одежду и отправился поблагодарить Виспера. Но хасваджара даже не кивнул в ответ на благодарность.

— Погиб… исчез, — повторял Виспер, глядя на водопад, потом отвернулся и больше не разговаривал с Да Гамой.

Зато Вали-хан сам отыскал Да Гаму. После того как его слуги погрузили семь сундуков золота на повозку с волами, он обнял Да Гаму за плечи толстой рукой.

— Мужайся, фаранг! Бывает худшая судьба, чем ненависть Братства! — рассмеялся он. — Ты великолепный бурак! Я хочу тебя нанять. Я собираюсь отправить танцовщицу наместнику Мураду, а для этого требуется хороший человек, такой человек, как ты, фаранг, — он снова засмеялся и хлопнул Да Гаму по спине. — По моему мнению, никто больше не подойдет! Но, конечно, до ее отправления еще несколько месяцев. А пока у меня есть несколько дел, которыми ты мог бы заняться. Мы можешь разместиться в Гаган-махале, в покоях Викторио. Это была великолепная сделка, фаранг! Ох, какая сделка!

— Все могло быть и хуже, Деога, — сказал ему Шахджи, после того как Вали-хан ушел.

Шахджи уже послал за вином и заставил Да Гаму выпить для восстановления сил.

— Что бы вы сделали на моем месте, генерал?

— Я стал бы работать на моголов. Они любят своих фарангов. Им понравится человек твоего типа, — Шахджи рассмеялся. — И на твоем месте я нашел бы себе жену.

Да Гама покачал головой.

— Ни одна женщина меня не выдержит, генерал. Да и я уже привыкаю к одиночеству. Зачем что-то менять теперь? — двое мужчин рассмеялись. — Тем не менее я подумаю о вашем совете насчет моголов. Может, я приму предложение Вали-хана — отвезу танцовщицу наместнику правителя моголов. А когда доберусь туда, то буду решать уже на месте.

* * *

Из Летучего дворца сообщили, что вдова султана хочет отправиться в путь. Вскоре возбуждение прошло, и началась рутинная подготовка к путешествию. Шахджи пригласил Да Гаму к себе в Бельгаум на несколько дней, и Да Гама согласился. Затем он отправился к Вали-хану и принял его предложение.

Когда Да Гама медленно шел по полю, где еще недавно стоял лагерь, к огромным слонам снова прикрепляли веревки Летучего дворца. Да Гама зачарованно смотрел, как слоны напрягаются и кряхтят, а погонщики успокаивающе чешут их за ушами. Попоны, украшенные серебром, блестели на фоне темной кожи животных. Внезапно застонали деревянные балки, и Летучий дворец поднялся в воздух.

Зрители пришли в возбуждение. Такое же возбуждение бывает, когда из гавани выходит большой корабль, и на причале идет суета последних приготовлений. Да Гама и не заметил, как к нему подошла маленькая фигурка, скрытая под чадрой.

— Ты снова спас меня, Деога, — послышался ее тихий голос из-под покрывала.

— Я так рад, что ты жива! — он хотел сказать больше, обнять ее, сделать что-то еще…

— Я хотела умереть, Деога. Но теперь я тоже рада, что осталась жить. Моя прошлая жизнь закончилась. Но, по крайней мере, ты, Деога, будешь помнить меня такой, какой я была.

Да Гама не находил слов, чтобы ответить. Он огляделся вокруг и увидел, что, хотя они стоят среди снующих, занятых последними приготовлениями людей, никто не обращает на них внимания.

— Я надеялся тебя увидеть, — сказал он, достал мешочек с головным убором Майи из кармана и украдкой передал его ей. Он услышал, как она резко вздохнула под покрывалом. Мешочек оказался тяжелее, чем она ожидала. — Открывай его, только когда будешь одна, — прошептал Да Гама. — Я заказал копию. Именно она и пропала.

Но теперь к ним приближались люди, и они больше не могли говорить. Майя пошла прочь, к свите Вали-хана. Да Гама смотрел, как она поднимается по серебряной лестнице в паланкин Вали-хана, и вспомнил день отправления из Гоа. Казалось, это было очень давно.

Когда он направился к Шахджи, его догнал Джеральдо. Да Гама едва обратил на него внимание.

— С тем головным убором что-то не так, — заявил Джеральдо. Да Гама продолжал путь и даже не повернулся. — Слиппер, конечно, был негодяем, но он не был дураком. Я думаю, она как-то схитрила. Или ты. А вероятно, вы оба! Ты это отрицаешь?

Да Гама остановился и посмотрел на Джеральдо.

— Послушай, — сказал он. — Я достиг возраста, когда меня совершенно не волнует, что думаешь ты или кто-то еще. Люди совершают поступки, правильные или дурные. Хорошие люди пытаются исправить свои ошибки. Вот этого этапа я и достиг, кузен.

Джеральдо съежился под взглядом Да Гамы.

— Теперь ты богат. Ты творил зло; возможно, мы все причиняли зло. Но ты добился того, чего хотел. Ты богат! Почему бы не попытаться делать добро?

— И держать язык за зубами, ты имеешь в виду?

Да Гама пожал плечами. Уголком глаза он увидел, как ему машет Шахджи и жестом показывает, что пора трогаться в путь.

— Куда ты теперь направляешься, Джеральдо?

— В Биджапур. Хасваджара хочет обсудить кое-какие планы.

Да Гама покачал головой:

— Попытайся для разнообразия делать добро. Рядом с этим евнухом это будет нелегко.

— А ты?

— На некоторое время в Бельгаум, потом в Биджапур.

— Нам придется общаться. В Биджапуре фарангам одиноко.

Да Гама посмотрел на Джеральдо с грустной улыбкой, словно выражая сочувствие из-за болезни, о которой Джеральдо пока не знал.

— Некоторым людям одиноко в любом месте.

Да Гама низко поклонился и, не говоря ни слова, быстро направился к лошадям Шахджи.

Бывают гораздо худшие вещи, чем одиночество.

Эпилог

Вали-хан доказал, что он честный человек: после возвращения в Биджапур с Майей, он полностью оплатил работу Да Гамы и Патана.

Да Гама стал жить в старых покоях Викторио в Гаган-махале и заново познакомился с Маусом, который через некоторое время справился с печалью после смерти Викторио и снова стал веселым.

Да Гама понял, почему Викторио так любил евнуха. Он был добрым и верным и всегда хотел угодить. Ненавязчивое присутствие Мауса успокаивало Да Гаму, а в дальнейшем даже стало доставлять удовольствие. Однажды ночью Да Гама не мог заснуть. Маус принес хараталу, и они до утра отливали дробь.

На протяжении следующих шести месяцев, ожидая, когда придется доставлять Майю Мураду, Да Гама заключил для визиря несколько сделок. В поездках он облачался в свою старую одежду фаранга и обувал большие кожаные сапоги, но по возвращении в Биджапур надевал джаму. Теперь он находил индийскую одежду более удобной, и, кроме того, ее предпочитал Маус.

По городу быстро распространились слухи о талантах и красоте Майи, и приглашение в зенану Вали-хана стало считаться большой милостью и наградой, которую пытались получить. Питающие надежды придворные осыпали великого визиря бакшишем. Счастливчиков приглашали поужинать у него во дворце. После того как слуги убирали еду, играли музыканты, и Майя танцевала.

Любимые гости могли встретиться с нею наедине. Позже некоторые из них заявляли, что вступали в половые сношения с профессиональной танцовщицей. Может, они и преувеличивали — сама Майя ничего не говорила.

Она понравилась вдове султана. Та часто посещала гарем в Хас-махале, очень уединенном дворце. Наследник обычно сидел у ног матери, пока женщины разговаривали, а когда разговор стихал, просил Майю поиграть с ним в мяч.

Приближалось время ее отъезда, и наследник сам написал письмо с предложением выкупить Майю у великого визиря. Он предложил крор золотом из собственных средств. После этого начались длительные переговоры между вдовой султана, Виспером и великим визирем. Они обсуждали этот вопрос. В конце концов Вали-хан был избран для объяснений с наследником: Майя — это гарантия сохранения мира, а мир стоит гораздо больше, чем крор золотом.

Наследник на много дней заперся у себя в покоях, а когда наконец вышел, то отказался встречаться с Майей и больше ее не видел.

Джеральдо процветал в Биджапуре. Он быстро наладил хозяйство и приглашал многих придворных к себе в дом. Конечно, придворные никогда не отказывались от бесплатной еды, и вскоре у Джеральдо появилось много друзей. Он присутствовал на устраиваемых вдовой султана аудиенциях и ездил по улицам в серебряном паланкине. Но, хотя Джеральдо осыпал визиря подарками, он так ни разу и не получил приглашения на танец Майи.

В этом визирь послушался совета Да Гамы. Они стали друзьями с фарангом, который часто его навещал. Да Гама избегал Джеральдо, и Вали-хан учитывал это.

— В чем провинился молодой фаранг, Деога? — спросил визирь однажды вечером, когда двое мужчин потягивали шербет.

— Он не нравится Майе, — только и ответил Да Гама и, несмотря на расспросы, отказался говорить что-либо еще.

* * *

Примерно за месяц до того, как Да Гаме предстояло сопровождать Майю к принцу Мураду, он заключал сделку в Сарате для друга Вали-хана. В отличие от многих сделок, эта прошла гладко, и Да Гама был сильно разочарован. Он взял с собой нового человека, ирландца, который приехал в Индию из Персии. Да Гама надеялся показать ему, насколько трудной может быть эта работа. Теперь же, когда Да Гама описывал сложности своей роли — неожиданности, с которыми можно столкнуться и в результате которых сделка летит ко всем чертям, — ирландец вежливо соглашался, как во время обеда соглашаются со старым хозяином, когда тот несет какую-то чушь.