— То есть хочешь сказать, что я вру? — прорычал Джо.

— Хочу сказать, что нечего лезть в чужие дела, — парировала она и, обойдя его, величественно направилась в прачечную. Как ни странно, при этом она даже не пригрозила обличить Джо или помешать его планам.

О'Хара робко вошел в гостиную и, откашлявшись, пробормотал:

— Не хотелось бы тревожить вас, миссис Мэннинг, но… Женщина на диване встрепенулась и, прежде чем обернуться, поспешно вытерла слезы с мокрых щек.

— Да, Джо? — спросила она, безуспешно пытаясь улыбнуться и принять спокойный вид.

— Только что звонила доктор Уинтерс. Сказала, что сейчас приедет…

— Ты не объяснил, что я сплю и никого не принимаю?

— Объяснил, но она ничего не пожелала слышать.

В первый момент Ли удивилась, потом рассердилась, но тут же сдалась.

— Похоже на Шейлу, — вздохнула она и, видя смущенный взгляд Джо, добавила:

— Не беспокойтесь, Джо. Мне уже давно следовало поговорить с ней. Она мой хороший друг.

— Кому, как не друзьям, помогать в беде, — кивнул Джо.

Ли не думала, что разговор принесет какую-то пользу, но Шейла единственная, с кем можно быть полностью откровенной. Именно она была свидетелем трудностей, возникших в браке Ли и Логана. Именно она помогла с ними справиться.

В начале их супружеской жизни Ли зарабатывала больше, в то время как Логан принес в их семью только высокое происхождение и страстное желание видеть успех жены, превосходившее даже устремления Ли. Использовав все связи семьи, чтобы познакомить Ли с каждым, кто имел хоть какое-то влияние в бродвейских театрах, Логан целиком и полностью посвятил себя одной цели — восстановлению фамильного состояния, растраченного дедом на оплату баснословных карточных долгов и рискованные махинации.

Любовь к игре была семейной чертой Мэннингов, но за исключением того же злополучного деда остальные также обладали прекрасным деловым чутьем. Прапрадед Логана, Сайрус Мэннинг, сумел создать симпатичную маленькую империю консервированной продукции только для того, чтобы вложить все деньги в масштабную игру на тканях, за которой последовала еще более монументальная — на нефти. Логан, по примеру предка, был всегда готов сыграть по крупной. И, как все затеи старого Сайруса, начинания праправнука почти неизменно окупались.

К тому времени, когда супруги отпраздновали одиннадцатую годовщину свадьбы, Логан преуспел выше всякой меры, а актерская слава Ли распространилась далеко за пределами Америки. Она хотела реже появляться на сцене и больше отдыхать, но Логан не мог понять ее рассуждений. Как бы хорошо ни шли дела, его постоянно обуревала жажда расширить поле деятельности, вложить деньги в другое, еще более рискованное, предприятие. Он не желал ни остановиться, ни сбавить скорость. Постоянные старания преуспеть давались тяжелой ценой: работой по шестнадцать часов в сутки, месяцами без отпуска, пусть самого короткого. И это еще не все. Иногда они неделями не занимались любовью…

Когда после одиннадцати лет супружеской жизни одна из небольших ставок проиграла, Логан был так подавлен, что Ли настояла на визите к психотерапевту, консультанту по проблемам брака. Этим психотерапевтом оказалась доктор Шейла Уинтерс, ослепительная тридцатисемилетняя блондинка, сумевшая приобрести процветающую практику на Парк-авеню и специализировавшаяся в лечении богатых, процветающих, подверженных стрессу людей, включая нескольких знакомых Логана и Ли.

К восторгу Ли, Шейла Уинтерс оправдала свою репутацию проницательного, умного психотерапевта, способного принимать быстрые, оригинальные решения, призванные исцелить самые причудливые идиосинкразии блистательных клиентов.

Уже через несколько сеансов она прописала недельный отпуск, чтобы помочь Логану расслабиться, назвав это хоть и не радикальным, но достаточно действенным средством излечения.

— Логан, вы один из тех людей, которым необходима полная смена декораций, чтобы отвлечься от работы, — твердила она. — Но если вы находитесь на достаточно близком расстоянии от своего городского офиса, Ли вряд ли сможет вытащить вас за город. Неплохо бы иметь уютный пляжный домик на Лонг-Айленде, но это опять же почти рядом с городом и кончится тем, что Логан будет целые дни проводить в пляжном клубе или на поле для гольфа, обсуждая бизнес с теми людьми, которых он и без того целую неделю видит в Манхэттене, — рассуждала она и, немного подумав, просияла. — Будь я на вашем месте, построила бы что-то в северной части штата… возможно, в горах.

С самого начала было очевидно, что Шейла искренне восхищается Логаном и каким-то образом придает особое значение его неуклонному желанию добиться успеха, так что Ли не удивилась, когда психиатр возложила на нее ответственность за создание романтической обстановки.

— Зажгите свечи, включите мелодичную музыку и, как только он вернется домой, тащите его под душ, — с улыбкой советовала она. — Он умен и в два счета перехватит инициативу. А других сексуальных проблем, кроме постоянной физической и умственной перегрузки, у него нет.

Она повернулась и строго глянула на Логана.

— Именно Ли первые несколько недель должна напоминать вам, что в жизни есть и другие удовольствия, кроме работы, но ваша задача — воспользоваться всеми возможностями, которые она вам предложит. Понимаю, что успех требует невероятной преданности делу и готовности идти на риск, которые и занимают все ваши мысли. Я даже соглашаюсь почти со всеми жертвами, требующимися, чтобы преуспеть, но помните, что вы совершаете серьезную ошибку, ставя на кон благополучие вашего брака — И, улыбкой смягчая нотацию, она пустила в ход юмор, сделавший ее столь популярной среди пациентов:

— Знаете, Логан, мужчины, пренебрегающие женами из-за того, что слишком заняты, делая деньги, как правило, остаются без жены, но только с половиной денег.

В отличие от врачей, которые отказывались встречаться с супругами по отдельности, Шейла предпочитала несколько минут побеседовать с каждым до или после сеанса. На одном из сеансов, оставшись наедине с Ли, Шейла удивила ее, заговорив о себе:

— Я могу показаться слишком снисходительной к неутолимым амбициям Логана, и, может, так оно и есть. Но это потому, что я происхожу из такой же семьи. Судя по тому, что вы говорили, Ли, в вашем доме никогда не хватало денег, но дети, с которыми вы ходили в школу, были не богаче вас. В результате вы выросли, не испытывая глубочайшего стыда и чувства неполноценности, потому что окружающие во всем лучше вас. Мы с Логаном росли именно в таком окружении. Оба из старых, уважаемых нью-йоркских семейств, мы учились в «надлежащих» частных школах, но вот после уроков мы возвращались домой, к жизни, типичной для обедневшей аристократии, и все это знали. Мы не могли проводить каникулы с одноклассниками, не имели возможности одеваться как они, то есть во всем были ниже. С чисто психологической точки зрения мы куда свободнее чувствовали бы себя в городских школах, где нам позволялось бы общаться с обычными ребятишками из обычных семей вроде вашей.

Сеанс был окончен, и обе женщины встали. Ли искренне улыбнулась Шейле и быстро, порывисто обняла.

— Вы никогда бы не смогли стать «обычной», Шейла.

— Спасибо. Ужасно трогательный комплимент из уст такой поразительной женщины, как вы, — кивнула Шейла и, обернувшись, пролистала книгу записи. — Вам больше нет необходимости приходить ко мне, но если сможете убедить Логана прийти еще несколько раз, я попытаюсь избавить его от комплекса неполноценности, засевшего в нем с самого детства.

— Попробую, — пообещала Ли.

Два года ушло у Логана на то, чтобы спроектировать их горное убежище и найти для него идеальное место, но Ли его не торопила. Бесконечные часы, проведенные в разговорах и просмотрах чертежей, сблизили супругов, а уик-энды, потраченные на поиски подходящего участка, стали той благотворной сменой образа жизни, которой и добивалась Шейла.

И за это время случилось еще кое-что: Логан все больше преуспевал. Несколько лет назад он, кроме архитектуры, занялся скупкой земли и коммерческим строительством. Но основу его капитала составляли прибыли от удачных вложений в посторонние фирмы и компании. Клиенты неожиданно стали буквально ломиться в двери его офиса. Он нанял еще шесть архитекторов в дополнение к тем четырем, что уже работали на него, с тем чтобы они выполняли ту рутинную работу, которой он не любил заниматься. Он удваивал и утраивал цены, и все же клиенты возвращались с чеками на гигантские суммы. Логан твердил, что все дело в его решении перестать постоянно биться головой о стену и позволить событиям идти своим чередом. Ли считала, что он прав.

И хотя она больше не обращалась к Шейле за профессиональной помощью, они часто виделись как в обществе, так и на собраниях благотворительного комитета.

После одного, особенно нудного, собрания они решили поужинать вместе, а кончили тем, что проговорили и просмеялись несколько часов. Эта встреча послужила началом крепкой дружбы и безграничного доверия между двумя женщинами.

Глава 18

Джо О'Хара оказался прав: Ли стало легче уже через несколько минут после приезда Шейлы. Одетая в шикарный черный шерстяной костюм, с забранными во французский узел белокурыми волосами, Шейла словно внесла в душный дом дыхание свежего воздуха.

Деловитая, сострадательная и мудрая Шейла внимательно слушала рассказ Ли о том, что произошло с самого утра воскресенья. Ли как-то смогла довести свою печальную повесть до конца, ни разу не сорвавшись. Но когда настало время перейти к другой, более очевидной, теме, она неожиданно почувствовала, как безжалостный кулак стиснул голосовые связки и океан слез, скопившийся в глазах, вот-вот перельется через край. Проблема заключалась в том, что, признавшись во всем Шейле, она не смогла избежать столкновения с реальностью. Ли в агонизирующем молчании несколько минут беспомощно смотрела в сочувствующее лицо подруги, прежде чем поспешно отвернуться и попробовать сосредоточиться на чем-то еще. Перед глазами оказалась дверь, открытая в просторную, отделанную темными панелями, уставленную книгами комнату, которую Логан использовал как свой кабинет. Свет был потушен. Темно и пусто.