— Вы можете думать все, что вам угодно, лорд Шерингфорд, — резко отозвалась она, — но ни нежелание следовать непрошеным советам, ни притяжение, которое я якобы испытываю к вам, не заставят меня совершить поступок, противоречащий моему характеру или принципам. Брак с вами кажется самым… беспринципным поступком на свете. И пока вы ничего не сказали и не сделали, чтобы изменить оценку этого факта. Вы даже не пытались оправдать ваше прошлое поведение и не предприняли никаких усилий, чтобы показать мне, что вы исправились.

Пока она произносила эту тираду, Дункан свернул на узкую дорожку, которая вела к рощице старых дубов. Там было менее людно, чем на главной аллее, по которой они шли.

— Хватит пока публичного ухаживания, — сказал он, выпрямившись и уронив свободную руку. — Прошлое нельзя изменить, мисс Хакстебл, или простить. А если его нельзя простить, я не вижу смысла оправдываться или объясняться с совершенно незнакомым человеком, кем для меня являетесь вы, мисс Хакстебл. Если вы станете моей женой, тогда я попытаюсь изложить вам факты, которые общество никогда не узнает и в которые вряд ли поверит, даже если узнает. Но вы пока еще не моя жена, мы даже не помолвлены. Если вы решите выйти за меня замуж, вам придется довериться мне.

— Но это несправедливо, — возразила она. — Как я могу принять решение, не зная фактов?

Он увел ее с дорожки, и они двинулись через рощу, петляя между вековыми стволами, пока деревья не расступились, открыв вид на широкую лужайку. Дункан отпустил ее руку и прислонился плечом к стволу дерева, скрестив руки на груди.

— Расскажите мне, — сказал он, — о ваших отношениях с майором Дью, включая физическую близость. Сколько раз это было? Где? Когда? Насколько удовлетворительно?

Щеки Маргарет вспыхнули, глаза гневно сверкнули.

— А вот это, лорд Шерингфорд, — заявила она, раздув ноздри, — не ваше дело!

— Мое, — возразил он, — если я собираюсь жениться на вас. Разве мужчина не вправе рассчитывать на девственность своей, невесты? Или хотя бы на объяснение, почему она не девственница?

— Подробности моих отношений с Криспином Дью, — сказала она, все еще негодуя, — имевших место двенадцать лет назад, совершенно вас не касаются.

— Вот именно, — невозмутимо отозвался он. — Будем считать, что мы квиты.

— Ничего подобного, мы не на равных, — возразила она. — Ведь это вы ухаживаете за мной, а не наоборот. Это вы должны убедить меня, что вы достойны того, чтобы стать моим мужем. Я ничего не должна вам доказывать.

— Но если вы выйдете за меня, мисс Хакстебл, — сказал он, — вы будете в такой же степени моей женой, как я вашим мужем. Что, если вы так сильно любили Дью, что не сможете его забыть? Что, если вы все еще любите его, хотя и отрицали этот факт позавчера? Что, если ваш первый опыт был таким потрясающим, что вы никогда не получите удовлетворения со мной? Или все это было так ужасно, что сделало вас фригидной на всю оставшуюся жизнь? Что, если прошлое отвратило вас от полноценного брака?

— Я не буду обсуждать мои отношения с Криспином, — упрямо заявила она.

— А я не буду обсуждать свои отношения с Кэролайн или Лорой, — сказал он, приподняв брови.

Хотя их ситуации были совершенно разными, Маргарет не могла не проникнуться уважением к его позиции. Большинство мужчин в подобных обстоятельствах нашли бы кучу оправданий, чтобы добиться своего.

— Что до моего исправления, мисс Хакстебл, — сказал он, — то я такой, какой есть. Я такой, каким вы меня видите. Мне кажется, многие браки терпят крах из-за того, что во время ухаживания будущие муж и жена стремятся показать друг другу свои лучшие — и зачастую притворные — стороны только для того, чтобы обнаружить после свадьбы, когда уже слишком поздно, что они чужие люди, которые даже не слишком нравятся друг другу. Вы действительно хотите, чтобы я обхаживал вас, угождал вам и нашептывал вам на ушко нежные слова? Боюсь, вы обнаружите после свадьбы, что я совсем не такой.

В его словах был резон. Тем не менее Маргарет удивляло, что он не пытается очаровать ее — не считая вчерашнего обещания…

— Идите сюда, — сказал он, протянув ей руку.

— Зачем? — Она нахмурилась, глядя на его руку, но не взяла ее.

— Вы хотите, чтобы я ухаживал за вами, — сказал он, — Полагаю, вы хотите большего, чем ухаживание на публике. Это очень уединенное место, хотя отсюда видна большая часть парка. Мы в стороне от дорожки, и так не слишком людной, и находимся в тени, которая кажется особенно густой в такой солнечный день. Нас практически не видно. Позвольте мне поухаживать за вами по-настоящему.

— Это как? — поинтересовалась Маргарет, почувствовав, что задыхается.

— Я собираюсь поцеловать вас, — сказал он. — Не беспокойтесь, я не собираюсь насиловать вас, мисс Хакстебл. Это, конечно, уединенное место, но не настолько, чтобы позволить себе что-то большее, чем поцелуи.

— Я не уверена, что мне хочется, чтобы вы целовали меня, — заявила она.

Что было бессовестной ложью. К стыду Маргарет, ей этого очень хотелось.

— В таком случае вам нужно определиться, — сказал он. — Если вы серьезно подумываете о том, чтобы выйти за меня замуж, вам следует также подумать о свадьбе, которая должна состояться в ближайшие две недели. А свадьба является прелюдией к брачной ночи. Если вы не желаете целоваться со мной сейчас, вполне возможно, что вы не пожелаете ложиться со мной в постель тогда. А это было бы крайне неприятно для меня.

— Ну, — сказала она, — вы бы могли принудить меня.

Повисла долгая пауза, в течение которой они смотрели друг на друга, и Маргарет почему-то испугалась. Его глаза казались черными, как омут.

— Пожалуй, я скажу вам кое-что о себе, чего вы еще не знаете, мисс Хакстебл, — сказал он наконец. — Я никогда не стану принуждать вас ни к чему против вашей воли. И я бы с удовольствием вычеркнул из брачной церемонии этот глупый и пошлый момент, когда новобрачная клянется перед Богом и людьми слушаться своего мужа.

Он говорил с вкрадчивой угрозой, не вязавшейся с его словами.

— Нам лучше продолжить путь, — заявил он, оттолкнувшись плечом от ствола дерева, прежде чем она успела обдумать ответ, — если мы не хотим опоздать к чаю.

—Мне показалось, — заметила она, — что вы хотели поцеловать меня.

— А мне показалось, — сказал он, — что вы не хотите, чтобы вас целовали.

— Вы ошиблись.

На секунду слова повисли в воздухе. Затем он снова прислонился к дереву и протянул к ней обе руки.

«О! — подумала Маргарет, преодолев расстояние между ними и вложив свои руки в его. — О, как я жажду этого поцелуя. В моей жизни была такая огромная и мучительная пустота…»

Он крепко обнял ее, прижав к себе от груди до коленей, и склонил голову, глядя ей в глаза.

— Не плачьте, — промолвил он.

— Я не… — пробормотала она и замолкла, ощутив штагу на щеках.

— Вы не хотите? — спросил он.

— Хочу, — ответила она.

И затем его губы приникли к ее губам. Колени Маргарет ослабли, а пальцы вцепились в его руки с такой силой, что могли остаться синяки. Она закрыла глаза, забыв, что нужно дышать, и ощущая сладкую боль в напрягшихся маковках грудей, прижатых к его груди.

Когда он оторвался от ее губ, она не сразу пришла в себя.

— Извините, — произнесла она, охваченная смущением. — Прошло столько времени…

Его тело было твердым и мускулистым, как ей запомнилось по прошлому разу.

Боже, неужели это было всего лишь позапрошлым вечером?

Он поднял руки и обхватил ее лицо ладонями, касаясь подушечками больших пальцев уголков ее губ. Затем склонил голову и прижался губами к ее губам. Вначале его губы были сомкнуты, затем она почувствовала дразнящие прикосновения его языка. Он обвел контур ее губ, ткнулся посередине и скользнул внутрь, наполнив ее своим теплым вкусом и вызвав отклик во всем ее теле.

Его руки скользнули вниз, обняв ее за плечи и талию, а она крепко прижалась к нему, обвив руками его шею и спину.

Позже ей пришло в голову, что это было весьма страстное объятие. Его руки не блуждали по ее телу, его губы не покидали ее лица, но она чувствовала себя так, словно ее захватил ураган. Она чувствовала себя более живой, более женственной и более воодушевленной, чем когда-либо в течение долгого, долгого времени.

Возможно, чем вообще когда-либо в жизни.

Когда она осознала, что все кончилось, его руки лежали на ее талии, а ее руки на его плечах. Он снова смотрел на нее с непроницаемым, как всегда, выражением.

— Боюсь, я не слишком искусна, — сказала она.

— Я не жалуюсь, — отозвался он. — Кстати, хотел бы вас предупредить, мисс Хакстебл… Мэгги. Если вы выйдете за меня замуж, вам лучше хорошенько выспаться перед свадьбой. Я обещаю вам бессонную брачную ночь.

Их взгляды скрестились, затем Маргарет решительно отстранилась и принялась расправлять складки муслинового платья, надетого под спенсер.

Она не выйдет за него только потому, что в его устах слова «брачная ночь» звучат как самое желанное предвкушение на свете. Или потому что она наслаждалась его поцелуем более чем… Более чем всем, что могло прийти ей в голову в данный момент. Или потому, что она хочет большего и знает, что будет мечтать о продолжении.

Она играет с огнем и может опалить крылышки.

Но каково это — брачная ночь с графом Шерингфордом?

И каково это быть женой признанного распутника?

— Мы опоздаем к чаю, — бодро произнесла она, — если не поторопимся.

— Если ваши щеки останутся такими же румяными, — галантно отозвался он, — моя мать будет очарована, даже если мы опоздаем.

Он подставил ей свой локоть, и она взяла его под руку.

Мисс Хакстебл была чопорна, строга и рассудительна. Прошлым вечером она даже сделала ему замечание, когда он употребил имя Господа всуе. И целовалась она как новичок в этом деле. Правда, она довольно пылко откликнулась, но ведь он не требовал многого. И она не проявляла инициативы. Каким бы ни был ее опыт, он был либо настолько давнишним, что она все забыла, либо таким мизерным, что ей было нечего помнить.