Анна Леманн - Наказание для продюсера

— Девушки своих секретов не раскрывают, — отвечаю ему и бросаю быстрый взгляд на водителя, который явно только что мысленно перекрестился.

Его руки, что сжимали руль, сейчас смело можно было сравнивать с мелом, и я знаю, кто выиграл бы. Но шпион своих источников не выдает! Расслабься, салага!

— Ни одного? — задает Златогорский очередной вопрос и проводит пальцем по моему плечу.

— Ни одного! — твердо заявляю и, дернув плечом, требую прекратить прикасаться ко мне, хотя хочу совершенно другого.

Хочу, чтобы он обнял меня, поцеловал и позволил молча сидеть в его объятиях, наслаждаясь его духами, смешанными с ароматом его кожи.

— Ну, всего один, — просит продюсер и я готова сдаться, но держусь из последних сил.

Я тут вообще-то обиженная! Поймет, что моя обида проходит от объятий, поцелуев и прикосновений и будет пользоваться. А я что, не девушка? Девушки для того и созданы, чтобы мужчинам не скучно жилось, чтобы проблемы всякие создавали, и вообще, чтобы вредничали.

— Нет! — твердо заявляю ему.

— Просто скажи, есть ли у тебя с кем-нибудь любовные отношения?

— Просто скажи, есть ли у тебя с кем-нибудь любовные отношения?

— Не поверите! Я замужем! — заявляю ему с самым серьезным видом.

— И где твой муж? — спрашивает Владислав, сдерживая улыбку.

— Там же, где и ваша жена, — отвечаю и отворачиваюсь к окну, давая понять, что разговор окончен.

Раздражает он меня. Сам о себе говорить не хочет, а про меня все ему расскажи. Наглость — второе счастье. Я, может быть, тоже хочу знать, как у него с женой. Почему разводятся? Когда разводятся? Любит ли он ее? Но я же сдерживаю себя, понимаю, что задав эти вопросы, задену его личное.

— Моя бывшая жена сейчас в доме отца, готовится к разводу и думает, чтобы предпринять еще и чем бы мне подгадить, — спустя пару минут произносит продюсер серьезным и слегка злым голосом.

Эй, чего это он? Нет-нет, верните мне приставучего продюсера! Тот веселый был, счастливый в каком-то смысле, а этот такой грустный, что не пожалеть невозможно.

Любят мужчины манипулировать женщинами притворяясь несчастными, бедными и обездоленными. И ведь ведутся же на это… Эх…

— Стерва? — тихо спрашиваю его, взяв за руку, чтобы разделить с ним его печаль, которая вообще может быть наигранной, но не поддержать я не могу. И вообще, если я его пожалею, то хуже не будет. Дети от этого не появляются… Спор не проиграю.

— Есть немного, — взглянув на меня, отвечает Златогорский и, перехватив мою руку, теперь сам сжимает ее в своей.

Маленький невинный жест, который заставляет чувствовать меня нужной, защищенной и… счастливой. Все это чуть ли не заставляло летать и улыбаться, как дурочка. И лишь одна мысль не давала мне покоя.

— Любите ее? — задаю вопрос, закусив губу. — Свою жену. Любите?

— Нет, — тянет Владислав, смотря мне в глаза, ища в них ответы на свои вопросы.

Не любит. Осознание этого мечется в моей голове попавшей в силки птицей. Не любит… Возможно он соврал, но я верю ему. Хочу верить. Дурочка, наверно, но и это возможно. Все мы не без изъянов, а влюбившись во Владислава, я поняла одно: любовь глупа, как и влюбленные.

— А дочь? Она с вами останется после развода? Малышка не будет скучать по матери? — продолжаю расспросы, на которые Златогорский отвечает, ни разу не уклонившись от ответа.

— Алиса останется со мной. Инна мало времени проводила с дочерью, поэтому дочь лишь первое время скучала, а сейчас уже привыкла, — рассказывает продюсер с улыбкой.

Маленькая, но острая иголочка ревности проходит сквозь сердце, давая намек на то, что я тоже хочу вызывать на его лице такую улыбку. Любящую. Нежную. Добрую.

— Бедная девочка, — комментирую слова Владислава.

— Я ответил на все твои вопросы? Если да, то прошу ответить на мой.

А он жук! Я даже и не заметила, что попалась на его удочку. Теперь он с легкостью может сказать, что доверился мне, а я такая плохая и не ответила взаимностью. Можно его послать, конечно, но тогда я могу разрушить хрупкий мир между нами. Теперь я просто обязана ответить на его вопрос. Ну, ничего, жук, я тебе это еще припомню!

— Нет, — отвечаю на его вопрос, с некоторой застенчивостью опустив глаза.

— Нет — в смысле «нет у меня никого» или нет — «я не буду отвечать»?

— Нет у меня никого, — отвечаю, чувствуя, как румянец подступает к щекам, а рука продюсера, что сжимает мою, напрягается в ожидании ответа.

— То есть ты свободная девушка?

— Да, но между нами ничего не может быть, — твердо произношу и пытаюсь высвободить ладонь из его хватки, но мне не удается.

— Почему? Мы явно симпатизируем друг другу, — задает вопрос, схватив мою руку сильнее, чтобы точно не вырвалась.

— И когда вы это поняли? — спрашиваю его, включив в себе ту Ксюшу, что постоянно язвит и упорно сопротивляется Владиславу. — Когда язвили мне и намекали на непонятно что? Или, когда…

— Или когда я поцеловал тебя, а ты ответила, — прервав меня, отвечает Златогорский.

— Допустим, но мы не может быть вместе! Никак! От этого зависит моя судьба.

— Глупости, — комментирует он, сделав недовольное лицо.

— Для вас может быть и да, но не для меня, — говорю ему и выдергиваю руку из капкана его ладоней.

— Ксюша, может быть, ты объяснишь, что происходит? — устало просит он, не предпринимая попыток прикоснуться ко мне.

— Нет, — чётко произношу.

— Почему?

— Потому, что это не имеет значения.

Влад

Упрямая несносная девчонка! Вбила себе что-то в голову и стоит на своем, хотя хочет обратного. И где логика у этих женщин? Вот что может быть причиной? Почему два свободных человека не могут быть вместе? Религия, обед безбрачия, другая ориентация? Хотя… это я могу исправить, но если она позволит.

Как же с ней сложно! Господи, дай не силы, чтобы не придушить ее.

— Я не могу придумать ни одной веской причины, почему мы не можем попробовать, — заявляю ей.

Не в силах изображать, что мне безразличен ее ответ и меня он вовсе не зацепил, заканчиваю спектакль и откладываю планшет, который сразу же взял в руки после ее "Потому что это не имеет значения".

— Мама не разрешает, — вздохнув, тихо говорит она и даже не смотрит на меня, предпочитая разглядывать подол своего платья и перебирать его в руках.

— Мама? Ты серьезно?! Что-нибудь получше придумать не могла? — кричу на нее, позабыв о водителе.

— Хотите — верьте, хотите — нет, — безразлично произносит она и быстрым движением стирает слезу, что стекает по ее щеке. — Мне без разницы.

Какой же я идиот, но и она не лучше. Разве сложно сказать причину? Тогда бы я не сорвался и не накричал на нее. И не чувствовал бы себя теперь виноватым в ее слезах.

— Ксюша, откуда ты свалилась на мою голову? — спрашиваю ее, притянув девушку к себе и уложив ее голову себе на плечо. — За что? Кто меня так наказал?

— За вашу вредность и наказали, — хохотнув, шутит она и поднимает на меня свои огромные карие глаза, улыбнувшись.

— И долго мне еще это терпеть? — задаю вопрос и обнимаю ее крепче.

— Пока все свои грехи не осознаете, а я свои… — говорит Рокси и опускает голову, найдя мою руку, переплетая наши пальцы.

— И что ты натворила?

— Не знаю, — признается, пожав плечами. — Но теперь я понимаю, что такое закон подлости…

— Ксюш, а если мы попробуем? — не оставляя надежды, спрашиваю девушку и нежно целую в макушку.

— Я боюсь, что все может выйти из-под контроля, понимаете? — отвечает она и освобождается от моих объятий, чтобы посмотреть в глаза.

— Что именно?

— Всё это! — восклицает она, обведя салон рукой. — Для вас ничего не изменится, если это произойдет, а вот для меня… Да, я могу забить на все и позволить себе жить так, как хочу, но будет ли оно того стоить? Вдруг наша «симпатия» временная, а я поддамся ей. Нет! Это нельзя до…

— Владислав, нас пасут! — прерывает Ксюшу мой водитель. — Машина едет за нами уже минут пять. Я пытался уйти, но они не отстают.

— Ты уверен? — уточняю, подавшись вперед, понимая, что ожидал чего-то такого.

— Да, — сразу же отвечает он, бросив взгляд в зеркало заднего вида.

— Черт! — выругался я, доставая телефон. — Пытайся все же уйти. Я звоню в центр, и нас там встретят.

— Что происходит? — испуганно спрашивает Ксюша и, повернувшись, смотрит в заднее стекло.

Черт! Черт! Черт! Еще и Ксюша в машине! Страх за собственную жизнь у меня отсутствует, так как знаю, что меня Инна и ее отец не тронут, но вот Рокси. Они могут начать меня шантажировать девушкой, даже не зная, как она важна для меня. Могут причинить ей вред и сделать больно.

— Все будет в порядке, — успокаиваю девушку, натянув ласковую улыбку, но она на нее не ведется. — Не большие проблемы.

— Не большие? — шокировано спрашивает она, оторвавшись от окна. — За нами едут два огромных джипа, а тот лысый тип в машине как-то зло улыбается, глядя на нашу машину

— Три, — поправляет ее водитель. — Три джипа едут за нами.

— Пфф! Вообще не большие проблемы, — спокойно произносит она и также спокойно садится на свое место, беззаботно улыбаясь, а потом резко кричит: — Чего ты ползешь, как черепаха?! Гони, бестолочь! Я еще молода, чтобы умирать!

Ксюша

Боже, как же страшно и… весело! Я множество раз слышала от дедушки и двоюродного деда о погонях, но никогда не думала, что буду в них участвовать. Это чистый кайф. Бежать, зная, что кто-то тебя догоняет и может навредить. Скорость, с которой мы движемся, разгоняет кровь по венам с еще большей силой.