Пенни Рейд - Накал страстей

Учитывая то, что я узнала, шансы были невелики. Однако, было в нем что-то особенное, что заставляло меня задуматься о том, что он знал, что такое нормально. Он, казалось, хотел такого для себя. Он знал, что такое взаимное уважение, честность и привязанность, хотя близкие ему люди никогда не показывали эти черты характера.

Его враги теперь были и моими врагами. Надеюсь, он знал об этом, не важно, что между нами произошло бы в долгосрочной перспективе, неважно остались бы мы с ним друзьями после всего этого, он был в безопасности со мной.

После долгого молчания я поцеловала его шею, сказав:

— На повестке дня у нас есть несколько странных разговоров, но сейчас я хочу просто пообниматься, а потом, может, пойти поплавать.

Он снова рассмеялся, в этот раз немного дольше, затем немного отодвинулся, чтобы посмотреть мне в лицо. Я широко улыбнулась ему. Мое сердце уже так не болело, теперь он выглядел не таким потерянным.

—И еще, надеюсь, ты взял еду, потому что я голодна. — Я похлопала его по плечам. — Пожалуйста, скажи мне, что здесь есть печенье.

—Ты всегда такая? — спросил он, прищурив глаза в притворном подозрении.

—Какая? — Я притворилась смущенной. — Великолепная?

—Ага, — кивнул он, наконец-то улыбнувшись. — Великолепная.

Мы ели за столом на корме, который выскочил прямо из палубы. Мартин установил несколько удочек, оставив их в специальных держателях, которые жужжали, когда клевало, раскручивая катушку, если там была рыба. Я даже не знала, что такие вещи существовали.

—Ты хочешь сказать, что не нужно держать удочку, чтобы поймать рыбу?

—Неа.

Я почувствовала возмущение.

—Но в этом же и есть весь смысл рыбалки: держать удочку, сматывая катушку, вытаскивая рыбу.

— Смысл рыбалки —поймать рыбу.

—Это жульничество. Ты обманываешь.— Он пожал плечами.

              — Результат будет тот же.

Легкий ветерок подхватил его волосы, немного взъерошив, играя с ними, словно ветер не мог устоять, чтобы не прикоснуться к нему. Позади Мартина было бесконечное зелено-синее Карибское море и безграничное и безоблачное, мягкого голубого цвета небо. Узнаваемый, но не раздражающий запах соленой воды, которая создавала палитру зеленого и синего, чувствовался острее всего. Великолепные глаза Мартина сияли на его загорелом лице.

Я улыбнулась, потому что он положил последнюю виноградинку от нашего ланча на мою тарелку.                    

—Ну, и где ты нашел эту адскую штуковину? На ленивый рыбак точка ком? — поддразнивала я.

—Нет, — сказал он,— но это хорошее доменное имя. Я придумал это.

— Что?

Он забросил виноградину в рот, прожевав, запив водой из бутылки, прежде чем наконец-то ответить:

— Ленивую удочку. Я придумал ее.

Я пристально посмотрела на него. И не могла решить, возмущена я была или гордилась им.

— Когда ты это сделал?

—В восьмом классе проект для научной ярмарки. Первый макет был недоработанным, поскольку я сделал его сам. Но вот этот, производства Кикстартер, который я сделал на первом курсе старшей школы, сейчас производится в Швейцарии.

— Ох. — Не зная, что сказать, я уставилась на виноград.

Он был полон сюрпризов. Он был непредсказуемым, никогда бы не подумала. В то же время то, каким он был, имело смысл. Казалось, Мартин действительно познал себя, он был уверен в себе, и ему комфортно в своем теле. Эта уверенность была вызвана многократными испытаниями огнем и проявлялась, не заботясь о том, что подумали бы другие.

Я завидовала этому. Я завидовала ему.

Все, кого я встречала, предполагали, что знали меня, судя по моей семье, и такой же была бы моя жизнь. У меня было впечатляющее, заслуживающее внимания положение — так что было очевидно, что я поступила бы именно так.

Внезапно, как бы между прочим, я выпалила:

— Не думаю, что мы должны жить вместе.

Рука Мартина остановилась в воздухе, когда он потянулся к винограду на моей тарелке, и по его сине-зеленым глазам я поняла, что застала его врасплох.

—На самом деле... — сказал он, словно растягивая слова.

—Прежде всего, я продлила аренду комнаты в общежитии на все лето, и Сэм рассчитывает на меня. Кроме того, у меня очень строгий порядок в таких вещах, как посуда и беспорядок, и тому подобное. Я бы не хотела, чтобы мы были соседями по комнате и поняли, что не можем жить вместе. Сэм и я составляем список домашней работы и придерживаемся его. Ты был бы таким соседом? К тому же значение имеет еще и стоимость, размер и личные вкусы. Я не против того, чтобы жить в небольшом месте, мне, вроде как, даже нравится это. Еще мне нравится, что это не дорого, по сравнению с квартирой. Вполне вероятно, что там, где захочешь жить ты, не подойдет моему бюджету или предпочтениям в размерах. Вероятно, так и произойдет...

Мартин смотрел на меня в течение моей аргументированной речи. Его удивление от моего видения ситуации изменилось на блеск цинизма во взгляде, затем на сожаление, и он окончательно сделал вывод:

—Если ты не хочешь жить со мной, просто скажи это.

Я поморщилась от его ледяного тона.

— Нет, Мартин, я не о желании или не желании жить с тобой, это обдумывание всех плюсов и минусов дальнейших действий.

Его челюсть напряглась.

— Ты хочешь быть со мной, когда закончиться эта неделя?

—Да. Мы встречаемся. Мы официально два человека, которые встречаются друг с другом, по крайней мере, в моем понимании. Мы же встречаемся, не так ли?

Он хладнокровно кивнул, ничего не сказав.

Я попыталась успокоить его внезапно возникшее угрюмое настроение.

—Мы не должны жить вместе для того, чтобы ходить на свидания или чтобы у нас были отношения, или чтобы видеться друг с другом.

— Когда?

Я нахмурилась от его вопроса, потому что не знала, о чем он спрашивал, выглядя при этом таким расстроенным.

— Когда что?

—Когда мы собираемся быть вместе? Когда я увижу тебя, если мы вернемся?

—Тебе нужна определенная дата и время?

—Как часто? Могу я видеть тебя каждый день? Или только один раз в неделю?

— Мартин...

—Может, нам нужно составить график для этого. — Он встал, выглядя грозным и сердитым. — Тогда ты сможешь выделить время для поддержания адекватных отношений.

Я встала, тепло распространилось по груди к шее.

— Это будет не так.

—Я иду плавать. — Мартин отвернулся от меня, скинув футболку. Он сбросил сандалии, пока я обходила стол, пытаясь догнать его, пока он не спрыгнул с катера.

—Ты слишком остро реагируешь. Просто остановись на секунду и подумай об этом. Знаю, если ты подумаешь об этом, то поймешь, что я права.

Мартин сосредоточил внимание на часах, которые он снимал с запястья.

— Все, что я знаю, —это, что я без ума от девушки, которая не хочет переезжать ко мне, потому что переживает, что я буду неряхой.

—Ты слишком упростил проблему, Мартин Сандеки. Ты не можешь позволить страсти принимать решения за тебя.

—Нет, ты права. — Он замер, посмотрев на меня, его глаза сверкали словно кинжалы, голос стал жестким. — Гораздо лучше быть музыкальным вундеркиндом, страстно любить что-то, но сдаваться, изящно поклонившись. Не бороться. Чтобы взять на себя заботу о том, что для тебя важно, потому что тогда у тебя будут прекрасные поступки и разумные решения, и логика согреет тебя ночью. — Я двигала губами, но ничего не получалось. Он был сумасшедшим, совершенно нерациональным, и я понятия не имела, как взаимодействовать с кем-то, кто сейчас был настолько безумен и безрассуден.

Но потом, присмотревшись к нему повнимательнее, когда он положил часы на стол, я увидела печальный изгиб его рта. Я поняла, как ему было больно.

—Мартин.— Я положила руку на его бицепс, чтобы он остановился. Он вздрогнул от этого контакта, но мне придало смелости то, что он не оттолкнул меня. — Я не пытаюсь сделать тебе больно. Я просто хочу, чтобы мы были...

—Умнее, — закончил он за меня, его обиженный взгляд смягчился, когда он посмотрел на меня. — Знаю. Ты всегда хочешь быть умнее и делать правильные вещи. Но проблема в том, Паркер... что я просто хочу тебя.

Мартин пошел поплавать. И он очень, очень долго плавал. Я уже немного ревновала к воде.

И отвлекала себя, заканчивая последнюю курсовую работу.

Он вернулся, и я старалась не таращиться на него или не пускать слюни, когда он выходил из воды. Он был мокрым, очень, очень мокрым. Казалось, весь кислород внезапно исчез из атмосферы. Он вытирался, а я делала вид, что не смотрела. В конце концов, почти сухой он исчез в капитанской каюте.

Я недовольно вздохнула, рассеянно готовясь к тесту по математике. Потом услышала жужжание и щелчки, которые исходили от адской ленивой удочки хитреца Мартина.

Он с легкостью поймал два желтоперых тунца, и мне предстояло принять непростое решение: я могла бы пойти за ним, рискуя, что рыба могла сорваться, или попытаться вытащить маленькую, более послушную из двух. Я успешно достала одну, но другая сорвалась, и три минуты у меня ушло на то, чтобы поймать первую сачком, отцепить и положить в огромный холодильник с морской водой, установленной на палубе.

— У тебя хорошо получается.

Я посмотрела через плечо и обнаружила его, прислонившегося к двери на верхней палубе, наблюдающего за тем, как я склонилась над холодильником, распутывая сеть. Он все еще был без футболки, и капельки воды прилипли к его волосам.

— Я упустила большую рыбу. —Я выпрямилась, сказав извиняющимся тоном: — Я не думала, что смогу сама их вытащить и не хотела потерять обеих.