Марта съела бы что угодно, если бы отец попросил ее об этом, подумал Энди, переживая за сестру.

Неожиданно Андрей громко рассмеялся.

— Ладно, дети. Давайте попробуем приготовить ужин так, как это делает ваша мать. Марта, тебе поручается бекон. Энди, счищаешь скорлупу с яиц. Марта, ты сможешь запихнуть в себя еще что-нибудь или уже сыта?

Марта с обожанием посмотрела на отца.

— Я смогла бы съесть бекон, но у меня хватит места и для десерта, если он, конечно, есть.

— Хорошо, отправляемся за беконом. Итак, становись!

«Мама права, — думал Энди, очищая яйца и бросая в миску скорлупу. — Если говорить правду, никто не будет наказывать тебя. Дай бог, чтобы она поскорее вернулась домой».

— Когда приезжает мама?

— Поздно ночью, — ответил отец. — Вы, вероятно, уже уснете. Утром уже она сама приготовит завтрак.

— Надеюсь, это будут не яйца, — пробормотал Энди.

Андрей расхохотался, подталкивая локтем Марту и подмигивая ей.

— Папочка, я люблю тебя, — выпалила Марта, обнимая отца.

Андрей еще не успел снять форму, однако не сделал дочери ни одного замечания, хотя руки ее были жирными от бекона.

— Эй ты, тупица, я тоже люблю тебя. А ты меня любишь? — спросил Энди у сестры, накалывая яйца на вилку.

Отец и на этот раз не вышел из себя.

— Вы не должны обзывать друг друга. Это твоя сестра, а не какая-то «тупица». Я люблю тебя, Марта, я люблю тебя, Энди. Я слишком долго не занимался вами, но теперь все пойдет по-другому. Как вы на это смотрите?

— Мы очень рады этому, папа, — отозвался Энди.

Впрочем, он не слишком доверял словам отца, который никогда не сдерживал своих обещаний. Однажды, например, отец сказал, что придет пораньше, чтобы посмотреть футбольный матч, но, как всегда, задержался на работе и пропустил половину игры. В этом он был очень похож на отца его друга, Била. А эта глупышка Марта верила каждому слову и вся светилась от счастья, так что Энди даже захотелось отшлепать ее.

Андрей уже три часа вертел в руках бутылку шлитцовского пива. За это время пиво стало теплым и безвкусным. Можно было достать из холодильника другую бутылку, но он поленился подняться. Руби наверняка удивится, увидев его бодрствующим. Это будет ему только на руку. Андрей стремился использовать любую возможность, чтобы добиться желаемого результата и помириться с женой. Самым главным было склонить на свою сторону детей. Кажется, ему это вполне удалось. За последние три часа Марта уже трижды бегала в туалет, но это лучше, чем просыпаться в мокрой постели.

По голове Андрея словно били огромным молотом. Он знал: чтобы выйти из такого состояния, нужно было выпить, и это начинало не на шутку тревожить его. Создавалось впечатление, что алкоголь заменяет ему аспирин. «Алкоголик» — вертелось в голове Андрея. Это слово пугало его. Четыре дня он не употреблял крепких напитков. Одна-две бутылки пива в день были не в счет. Все-таки Андрей — морской пехотинец, а морские пехотинцы — не алкоголики. Корпус не потерпел бы этого.

Андрей откинулся на спинку дивана. Последнее время ходили упорные слухи о том, что генерал Франкель получает третью звезду и подает в отставку. Это не сулило ничего хорошего, так как вместо него могли назначить полковника Ландерса, старого недруга Андрея, который, все по тем же слухам, собирался отправиться во Вьетнам. Вполне возможно, что он потащит за собой и его, Андрея, в этот азиатский очаг заразы, и ему придется всю дорогу целовать зад этому дерьму.

Именно тогда Андрей решил использовать связи жены, ведь Руби была на самой дружеской ноге с Арлин Франкель. Что стоит той замолвить словечко-другое перед мужем-генералом? А если подключить супругов Квиери, то Андрей наверняка бы отделался от этой кампании и остался бы в Штатах. Нужно как-то подкатиться к Руби, что-нибудь пообещать. Марта — вот самый подходящий ключ. Руби все сделает ради счастья дочери.

Андрей обмозговал все это еще пять дней тому назад, когда жена, обругав его последними словами, пригрозила уйти от него. Это были отнюдь не праздные угрозы, и он понял что действительно задел ее за живое. Впрочем, все образуется, успокаивал себя Андрей, намеченный план будет претворен в жизнь. Марта — вот главный его козырь.

Руби вернулась около полуночи. Дом был погружен в темноту, только в столовой горел свет. Очевидно, все уже спали. Она очень устала, но чувствовала себя лучше, чем когда прибыла в Вашингтон. Теперь, слава богу, все волнения остались позади. Единственное, что еще тревожило ее, — это предстоящий разговор с мужем.

Перед тем как принять горячий душ, Руби решила взглянуть на детей, по которым успела соскучиться за это время. Она уже дошла до середины коридора, когда из столовой ее окликнул Андрей. Значит, он все-таки ждал. Что ж, сейчас самое время откровенно поговорить обо всем, подумала Руби, решительно поворачивая обратно.

— Тебя не затруднит приготовить мне чашку чая?

— Лишь бы ты осталась довольна. Хочешь чего-нибудь поесть?

— Разве что печенья, — бросила она через плечо, зная, что муж не силен в кулинарии, и направилась в детскую.

Энди крепко спал, вытянувшись на постели. Руби укрыла сына простыней и поцеловала в щеку. Он даже не пошевелился.

— Я люблю тебя, — нежно прошептала Руби.

А вот Марта сразу же открыла глаза.

— Мама, мама, я так рада, что ты дома, — захлебываясь, говорила дочь. — Папа такой прекрасный! Он целовал меня, обнимал, извинялся. Я знаю, папа любит меня. Он сказал, что у него сейчас трудное время, но мы, как его дети, должны знать об этом. Папа станет также лучше и нежнее относиться к тебе. Ты ведь веришь в это? — Руби с улыбкой погладила дочь по голове, несколько ошеломленная таким натиском. — Это самый лучший день в моей жизни, мама. Это дороже, чем два Рождества и Пасха. Все будет хорошо, правда?

— Конечно, милочка, а теперь ложись спать. Завтра учебный день. Мы еще поговорим об этом за завтраком.

— Только, пожалуйста, не вари яйца, хорошо? Приготовь овсяную кашу, а для Энди — манную. И не жарь хлеб, — попросила Марта, забираясь под одеяло и обеими руками обнимая подушку. — Папа укрывал меня, целовал и говорил: «Спокойной ночи». Вот увидишь, сегодня ночью моя постель останется сухой. Правда.

— Я тоже уверена в этом, моя крошка.

Руби на негнущихся ногах вышла из детской. Все это казалось ей каким-то волшебством. Она еще никогда не видела Марту такой счастливой. Интересно, что задумал Андрей? Какую цену ей придется заплатить за это чудо?

— Привет, голубушка. Как поездка? Ты выглядишь усталой, — спокойно сказал Андрей, протягивая чашку чая. — Это сразу взбодрит тебя. Извини, печенья нет. Все съели дети.

— Я действительно очень устала, но поездка прошла успешно. Надеюсь, ты хорошо справился здесь без меня.

— Мы ели одни яйца. Дети не слишком охотно поглощали их, но никто не голодал. Между прочим, мы с Мартой словно заново узнали друг друга. Она чудесный ребенок. Я собираюсь теперь относиться к ней помягче, да и к Энди тоже. Готов поспорить с тобой на пятьдесят центов, наша дочь скоро перестанет мочиться в постель, — игривым тоном заметил Андрей. — Ты слишком балуешь их, Руби. Давай договоримся: ты частично отступаешь от своей методики, а я — от своей. По рукам? Как ты на это смотришь? — Он потерся носом о шею жены.

— Я постараюсь. Правда, ты немного опоздал с этим. А где гарантия, что ты и впредь будешь так же ласково обращаться с дочерью?

— Ты меня обижаешь, — сокрушенно покачал головой Андрей. — Я строг, согласен, но детям нужна дисциплина. Ты же слишком нежишь их. Как же они станут самостоятельными людьми?

— Раньше ты не обращал на Марту никакого внимания. Чего ты добиваешься, Андрей? Выкладывай лучше все начистоту, прежде чем ты разобьешь сердце дочери.

Почувствовав себя окончательно припертым к стенке, Андрей неохотно проговорил:

— Ходят слухи, что генерал Франкель собирается подать в отставку. Если такое на самом деле произойдет, для меня закрывается продвижение по службе. Кроме того, моим командиром, вероятнее всего, станет полковник Ландерс, который давно уже сидит у меня в печенках. Он увлекается молоденькими девочками вроде нашей Марты. Я не могу снова служить под его началом. В конце концов я когда-нибудь пришибу этого сукина сына. Помоги мне. Поговори с Арлин Франкель, потом нажми на супругов Квиери. Конечно, я мог все это сделать и сам, но у тебя получится лучше. Они тебя любят и уважают. Вы старые друзья. Кроме того, у них большие связи. В противном случае, мне придется отправиться во Вьетнам вместе с этим негодяем. Вспомни Корею и свои мытарства. Теперь у тебя уже двое детей. Подумай, легко ли тебе будет одной?

— Любит девочек, таких как Марта? — потрясенно прошептала Руби. — Почему же ты никому не сообщил об этом? И ты еще называешь себя мужчиной?! Ты знал и ничего не сделал?! В таком случае я сама разоблачу этого подонка, — возмутилась она, вырываясь из рук мужа.

— Не волнуйся, я все устрою, — поспешил успокоить ее Андрей. — Не суй свой нос в это дело. Разве тебе мало Хьюго и Дикси? Именно по милости Ландерса я вынужден был отправиться в Корею.

— Я ничего не предпринимала против Хьюго и Дикси, и ты прекрасно знаешь об этом, — возмутилась Руби. — То, что ты рассказал, так мерзко и невероятно, что я просто не могу сидеть сложа руки.

— Повторяю, я сам разберусь с этим, обязательно разберусь. Пожалуйста, поговори с женой генерала Франкеля и с супругами Квиери. Ты это сделаешь?

— Я не могу. Миссис Франкель запретила женщинам обращаться к ней с подобными просьбами. Она считает, что это только повредит репутации наших мужей. Генерал Франкель и так много сделал для тебя. Адмирал Квиери сейчас находится в госпитале. Он очень болен, и я не собираюсь беспокоить его своими проблемами. Почему бы тебе не уладить все самому? — раздраженно спросила Руби.