Барбара Виктор - Найди свою любовь

— С каким еще священником? — удивилась Кори.

Прежде чем ответить, Адам пристально посмотрел на Палмера.

— Дело в том, что у одного из местных жителей было видение. На дороге из Церро эль Бурро в Чилпанцинго он видел Иисуса Христа.

— А какое отношение это имеет к вашему делу?

Адам встал.

— Меня всегда интересует духовная сторона вещей.

Палмер тоже встал и протянул Адаму руку.

— Приятно было познакомиться.

Тут Кори задала вопрос, который очень удивил Адама.

— Вы дадите о себе знать?

— Да, я обязательно свяжусь с вами, — пообещал Адам.

И тут Кори удивила его во второй раз.

— Этот самый местный житель, который видел Иисуса Христа, он что, видел также, как разбился самолет? — спросила она.

— Честно говоря, пока я еще не очень хорошо понял, что он видел, — ответил Адам, вынимая визитную карточку. Повернувшись к Палмеру, он спросил:

— Вы пробудете какое-то время с дочерью в Нью-Йорке?

— Да, — ответил Виатт. — А потом еще немного в Вашингтоне. — Он тоже достал карточку и что-то написал на обороте.

— Это мои номера в Вашингтоне, Нью-Йорке и Буэнос-Айресе, — пояснил он.

— Берегите себя, — сказал Адам на прощание, обращаясь к Кори.

Он поклялся себе, что никогда больше не позволит заманить себя в ловушку собственных чувств, когда дело касается работы. С таким же успехом можно было поклясться, что он научится не дышать — Адам был в ловушке с того самого момента, когда увидел эту женщину в Бруклинской больнице.

— Мы еще поговорим с вами в Нью-Йорке, — сказал Адам, надеясь, что слова его звучат именно так, как ему хочется, а именно: его интерес имеет чисто профессиональные мотивы. В то же время он прекрасно понимал, что на деле все обстоит совсем иначе. Когда Адам ушел, Палмер сказал, обращаясь к дочери:

— Я не доверяю этому человеку.

— А тебе вовсе не надо ему доверять, — спокойно сказала Кори.

— Точнее, я не доверяю тому, что он делает, — поправился Палмер.

— Он пытается найти Дэнни.

— Но мне не нравятся его мотивы. — Мотивы не имеют значения.

Палмер взял руку дочери в свою ладонь.

— Он мертв, Кори, пойми это наконец.

У Кори чуть дрогнули губы.

— Я поверю в это только тогда, когда получу хоть какое-нибудь доказательство того, что Дэнни действительно был в этом самолете.

— Хотя бы ради твоего будущего ребенка, Кори, — понизив голос, почти прошептал Палмер Виатт. — Я обязан предупредить тебя о последствиях. Неужели ты не понимаешь, что прокуратура может подозревать твоего мужа до бесконечности. И ты наверняка не сможешь получить ни пенни с авиакомпании. Ты не сможешь даже возбудить против них иск, пока существуют хоть какие-то сомнения в том, что Дэнни Видал действительно погиб на борту их самолета.

Кори удивилась.

— Но я вовсе не собираюсь подавать в суд на авиакомпанию, — сказала она, а затем спросила: — Кстати, а как ты узнал о существовании этой повестки и обвинений против Дэнни?

— Мне сказал Жорж.

— И что же еще он тебе сказал? — с нескрываемым раздражением спросила Кори.

— Что банк Дэнни наверняка прогорит, поэтому не стоит отказываться от возможности получить деньги с авиакомпании. Он сказал еще, что банк не просто обанкротился, а что в понедельник нью-йоркская банковская комиссия, скорее всего, его просто закроет. То есть на все счета твоего мужа будет наложен арест. — Палмер был сильно взволнован. — Как ты собираешься оплачивать квартиру?

— Никак, — просто сказала Кори.

Тогда Палмер попробовал другой подход.

— Дэнни вряд ли одобрил бы тот союз, который ты, судя по всему, заключила с этим человеком — Адамом Сингером.

— Дэнни здесь нет, — возразила Кори.

Ей самой приходила в голову мысль, высказанная только что отцом, но Кори сразу отогнала ее от себя. Она вовсе не нуждалась в одобрении или разрешении, особенно от отца и уж тем более от мужа. Кори волновал сейчас один-единственный вопрос: неужели вся ее совместная жизнь с Дэнни была до краев наполнена ложью? И вопрос этот волновал ее настолько, что для решения его она готова была заключить союз с кем угодно.

— Жорж собирается передать тебе урну с прахом Дэнни.

— Скажи ему, что не стоит беспокоиться.

— Так положено, Кори, — настаивал мистер Виатт.

— Что ж, тогда возьми ее ты, папа. Ведь протокол — твоя стихия.

— Кори, ты должна думать головой, а не сердцем.

Кори отвернулась, чтобы отец не увидел ее слез. Все дело в том, что она уже взглянула в лицо реальности. Иначе давно изобразила бы примерную аргентинскую вдову, убитую горем, и увезла бы с собой урну с останками совершенно незнакомого человека. Но Дэнни стоило быть умнее и не ожидать от нее ничего подобного. Как ни странно, мысли Кори все время возвращались к началу их романа и к тому времени, когда она впервые потеряла Дэнни. Кори все время представляла себя бредущей в толпе женщин на Плаза де Майо. В толпе женщин, чьи мужья и дети пропали без вести.

Сегодня в Патагонии должна была наконец завершиться операция, которая началась четыре года назад. На узкой посадочной полосе, тянущейся вдоль берега Бигл-кэнал близ городка Юшуайя, заходил на посадку самолет «Сессна», на борту которого был груз с сорока шестью миллионами четырьмястами тысячами долларов в купюрах крупного достоинства. Когда-то Чарлз Дарвин прошел всю Патагонию до самого южного поселения — Юшуайя, — чтобы изучить жизнь индейцев. После восьми лет полной изоляции от цивилизованного общества в этой далекой стране он вернулся в Англию и подарил миру теорию эволюции, в которой, как известно, не осталось места для Господа Бога.

Вдали виднелась вершина пика Монте Оливиа, возвышавшаяся на сто, а то и двести футов над землей. Гору окружали пять холмов, известных под названием Цинко Херманос, вершины которых, как и вершина пика, были покрыты снегом. За холмами, по обе стороны Бигл-кэнел, рос густой лес.

Деньги были упакованы в сорок одну коробку из-под обуви. В каждой коробке был миллион долларов, банкноты были тщательно разложены так, чтобы ни одна не помялась и не порвалась. Обувные коробки были со всего света — на них красовались маркировки «Гуччи» и «Вестон», «Флоршейм» и «Бэлли», «Эрам» и американской «Фэйва». Коробки были сложены в два мешка из парашютного шелка.

За штурвалом самолета сидел пожилой югослав. Много лет назад этот человек поселился в небольшой югославской колонии в местечке Порвенир, находившемся на чилийском побережье пролива Магеллана. Тогда летчик мечтал работать в компании «Эрлайнз аргентинас» и заработать достаточно денег, чтобы можно было вернуться победителем на родину, в Хорватию. Однако ему это так и не удалось. Наверное, именно поэтому пожилой пилот неизменно напивался в одном и том же баре на чилийской военно-морской базе после каждого перелета через пролив Магеллана. После этого, повинуясь своеобразному ритуалу, он обязательно доезжал до портовых доков Порвенира, чтобы еще раз прочитать на специальном указателе, что Югославия находится всего в восемнадцати тысячах шестистах шестидесяти двух километрах от Чилеан Тьерра дель Фуего.

Посадочная полоса, на которую садился самолет, находилась на территории небольшой скотоводческой фермы, рядом тянулся галечный пляж, который был сейчас совершенно безлюден, если не считать одного человека, который стоял среди копошащейся вокруг него стаи морских птиц. Всякий раз, когда мужчина переминался с ноги на ногу, под его тяжелыми ботинками хрустели раковины моллюсков и панцири крабов. Невдалеке пара черно-белых ржанок кружилась вокруг валявшихся на берегу мертвых пингвинов, напоминавших детей, одетых в специальные похоронные костюмчики.

Мужчина, стоявший на берегу, был коренаст, мускулист и абсолютно лыс — даже кирпичного цвета лицо его было лишено какой-либо растительности. На плече человека висела бельгийская винтовка системы FNL, в кобуре на поясе лежал пистолет системы Halcon.

Маккинли Свейзи был хорошо известен на территории Латинской Америки, хотя начал он свою карьеру совсем в другой части света. Человек этот любил войну и оружие, что и привело его из городка Алтуна, штат Пенсильвания, где Свейзи работал на фабрике, сначала на Кубу, а потом, в шестьдесят девятом году, во Вьетнам. Сначала он был авиамехаником у вьетконговцев, обслуживал советские самолеты, которые доставляли в Ханой и эвакуировали из Ханоя войска Северного Вьетнама.

Со временем Свейзи усовершенствовал свои пиротехнические способности и состряпал радиоуправляемую бомбу на основе ТНТ — взрывчатки, использовавшейся в авиационных снарядах. Свейзи сделал открытие: если запастись достаточным количеством этого взрывчатого вещества, вполне можно взорвать самолет. Например, один из американских «Боингов-707», которые предоставляла одна частная компания для того, чтобы вывозить из Сайгона на уик-энд личный состав Сто первой воздушно-десантной дивизии. Свейзи купил альтиметр для бомбы на складе американской военной базы, спрятал его вместе со взрывчаткой в хозяйственном отсеке самолета и установил прибор таким образом, чтобы самолет взорвался в воздухе над Южно-Китайским морем. Свейзи старался, чтобы среди пострадавших от устроенных им взрывов не было гражданских лиц.