Лана Черная - Найди меня

— Мальчишки там совсем одни, понимаешь? – говорил он, крепче прижимая Аню к себе. — Арсений, конечно, делает вид, что не боится. Говорит, что Максу гораздо страшнее. Но все эти анализы и предстоящая операция. Я должен быть рядом. Они ведь еще дети. Но я…

Аня ничего не понимала. Какие анализы, какая операция? И кто такой Макс?

— Максим мой сын, – отвечал Илья. — Я узнал о нем всего три дня назад. Ему шесть лет. И у него лейкемия.

— Расскажи, – тихонько попросила Аня, уверенная, что Илья ее поймет.

И он рассказал.

Как обнаружил в своей квартире Арсения. Как они вместе пытались вытащить Аню из особняка, но опоздали. Как Илья понял, что Арсений его сын. И о Соне тоже рассказал. И о смерти Андрея. Он говорил и не мог остановиться. Как нашел Аню, умирающую, у Мостового, того самого хирурга, которого она когда-то спутала с Ильей. Как отыскал кудесника Костромина, в прямом смысле сотворившего чудо. Как потерял брата, почти сестру, мать. И о том, что он, наконец, выяснил, кто виноват в смерти его отца.

— Он всегда был очень принципиальный. Взяток не брал, поблажек не делал, даже близким. Мне доставалось особенно. Впрочем, я ему за это благодарен. Не будь он суров со мной, я бы не встретил тебя. Ты бы ему понравилась, – он поцеловал ее похолодевшую ладошку и подышал на нее, согревая. — Из-за своей принципиальности и пострадал. «Завалил» на экзамене студентку. А она пообещала испортить ему репутацию. Что и сделала. Убивать не хотела. Да и кто знал, что отец так остро все воспримет. Я уверен, все дело в том, что в это впутали женщину, которую он любил. И которая ждала от него ребенка. Эта статья поставила жирный крест на ее карьере – из института она вылетела с волчьим билетом – та же девица постаралась. Какие-то знакомства у нее там были.

Аня знала, какие. Брат – главный редактор популярного «глянца». В меру «желтого», в меру правдивого. Ректор института – старинный приятель ее матери. И доверчивая бывшая одноклассница, остро нуждающаяся в деньгах, чтобы откупиться от старшего брата, люто ее ненавидящего. Он тогда сказал, если Аня заплатит ему, то он оставит в покое ее и деда, которого своими долгами и пьяными гулянками загнал в гроб. А иначе он отберет у нее дом и вышвырнет подыхать под забором. Тогда Ане очень повезло, что Милка (та самая девица, которую «зарезал» на экзамене отец Ильи) ее нашла. И огромная, по Аниным меркам, сумма ее не смутила. Она заплатила вдвое больше за Анин талант писать. А Аня поплатилась собственным счастьем. Узнав, что тот профессор – любитель молоденьких студенточек – отец Ильи, а вся ее статья – клевета, Аня поняла, что больше никогда не сможет посмотреть Илье в глаза, как и признаться. Потому что он ее никогда не простит. Она струсила и вышла замуж за Бондаренко, давно оказывавшего ей знаки внимания. Все это время Аня была уверена, что узнав правду об авторе той проклятой статьи, Илья бросит ее. Навсегда исчезнет из ее жизни, потому что нельзя такое простить. Никому. И Аня боялась его потерять. Но врать у нее больше не осталось сил.

— Прости, – прошептала Аня, когда поняла, что Илья молчит и неотрывно смотрит в ее лицо, и отстранилась от него. Спина заныла. Аня напряглась.

— Что? Больно? – вдруг перепугался Илья. — Аня? Ты чего молчишь?

— Я сказать хотела… – она запнулась, голос ее дрожал, а Илья смотрел настороженно. — Это я… – она вздохнула. Будь, что будет. — Я написала ту статью, из-за которой твой отец…с твоим отцом… – она запуталась в словах, разволновалась, а Илья вдруг развеселился – глаза его смеялись – нырнул пальцами в ее волосы, выудил прядку и накрутил на палец. Аня вздохнула, опустив взгляд. — Прости… – прошептала.

— Глупенькая, – улыбнулся Илья и прижал Аню, зарывшись лицом в пахнущих морем волосах. — Маленькая моя…

— Я знаю, я виновата, – забормотала она ему в грудь, – и не заслужила твоего прощения…и вообще, наверное, после этого ты не захочешь…

— Анька, перестань немедленно! – перебил он резко. — Ты говоришь ерунду.

— Илья, это не ерунда, – она упрямо мотнула головой, снова отодвинувшись от него. — Я же понимаю, что и в подметки не гожусь этим твоим… – она действительно говорила какую-то ерунду, вдруг почувствовав, что самое тяжелое признание осталось позади и, похоже, Илья не собирался никуда исчезать из ее жизни. Или собрался? — Я, когда ее увидела там, у собора, шесть лет назад…

— Шесть лет назад, – снова перебил Илья, – ты должна была поговорить со мной. И тогда на набережной ты должна была все мне рассказать, а не выходить замуж за того козла. Ты не имела права мне врать. Ни про статью, ни про брата. Я бы все понял. И мы бы вместе нашли выход. А ты все решила за нас двоих. И тогда и потом, когда резала себе вены. Ты хоть представляешь, что я пережил, пока нес тебя в больницу? Думал, не успею. А потом ты свалилась в мою жизнь как снег на голову и снова обманула. А я искал тебя. Боялся, что тебя уже нет. А ты несешь всякую чушь про какие-то подметки и…

— Ты? – ахнула Аня, в изумлении округлив и без того широко распахнутые глаза цвета морского прибоя. — Это был ты? Почему? Я же…

— Да потому что люблю, черт тебя подери! – выдохнул он так, словно в одночасье смертельно устал. — Потому что я жить без тебя не могу. Никогда не мог.

— И я тебя люблю, – улыбнулась Аня, прижавшись к Илье. Страх растворился, как будто и не было его вовсе. Стало легко и свободно. Оказалось, это так просто – признаться, снять с себя гнетущее чувство вины, чтобы, наконец, понять – он любит. И это самое главное. — И больше не хочу без тебя. Не могу.

— Давно бы так, – буркнул Илья, найдя ее губы своими.

А потом он уехал.

Они толком не виделись несколько месяцев, лишь ненадолго раз-другой в неделю. Илья не мог надолго оставлять мальчишек одних, потому что лечение проходило тяжело. Максим часто оказывался на грани между жизнью и смертью, а когда опасность отступала – он боялся умереть, и присутствие Ильи помогало сыну побеждать страхи и бороться. К тому же приходилось уделять внимание бизнесу, который без него трещал по швам – никто ничего не мог без бдительного ока Ильи. Да и Арсения нужно было устраивать в школу. Хотя тот упирался и все хотел остаться с Максимом в больнице, ухаживать за братом. Илья убедил его, что учеба сейчас важнее, а к брату возил, когда отступал кризис. Об этом Илья рассказывал Ане каждый день по телефону и приказывал ей не раскисать. Она и не раскисала. Уверенно шла на поправку, потому что теперь знала – ей есть ради кого жить. У нее теперь семья.

Он приехал через три с половиной месяца. Разбудил ее посреди ночи – и как только охрана пустила его в клинику? Аня подскочила с кровати, сонная и перепуганная.

— Что? – только и спросила, заглядывая в его серые с лихорадочным блеском глаза, предчувствуя самое страшное.

— С Новым годом, – спокойно сказал Илья, протянув ей цветок. Аня с изумлением уставилась на белоснежную орхидею в пузатом горшке. И где только раздобыл такое чудо?

— Ты что? Ты пришел среди ночи, чтобы подарить мне цветок? – не поверила она, выудив из его холодных рук орхидею. Поставила на тумбочку у кровати и снова вернулась к Илье. Он улыбался счастливо и безмятежно.

— Я пришел, потому что мы победили, – он взял в ладони ее лицо и поцеловал. — Мы победили. Победили, – шептал он как заведенный. — Победили! – заорал он, подхватив Аню на руки и закружив по палате.

— Ты что? – перепугалась она. — Всю клинику разбудишь.

— Плевать. Мы победили, ты понимаешь?!

— Да, – робко ответила Аня. Он поставил ее на ноги, и она с удивлением увидела в его веселых глазах слезы.

Она обняла его за шею и шепнула в самое ухо:

— Не плачь, – и поцеловала.

И мир перевернулся. И дышать стало невозможно. Да что там дышать? Невозможно выжить, если сию же минуту не получить его целиком. Всего. С его безмятежной улыбкой, счастливыми слезами и бесшабашностью. Вновь ощутить себя его частью, его половинкой или Бог знает чем еще, но лишь бы быть с ним. Целовать его холодные от мороза губы. Прижиматься к его горячему как раскаленный песок телу и смотреть в его шальные от страсти почти черные глаза. И сходить с ума вместе с ним. Потому что только так и должно быть в их общем на двоих сумасшествии, именуемом любовь.

Полгода спустя... 

Илья опаздывал и страшно злился. Он должен быть в аэропорту через два часа, а все никак не мог завязать этот чертов галстук. Был соблазн плюнуть и переодеться в джинсы и майку, которые так любила Аня, но форма одежды сегодня имела значение.

— Твою мать! – процедил он, сорвав с шеи галстук. Он никогда не умел завязывать их, поэтому почти не носил. Разве что в армии. Но тогда все галстуки ему вязал Андрюха.

Илья тяжело вздохнул и присел на край кровати. В затылок кольнула боль раскаленной иголкой, да там и осталась, назойливо впиваясь в мозг. Так бывало всегда, когда Илья вспоминал о Дарханове. А он так и не нашел его убийцу. Илья потер ладонями лицо, взъерошил уложенные с гелем волосы и со злостью зашвырнул галстук. Подошел к окну, вытащил сигарету из пачки на подоконнике и закурил. На глаза попался цветок орхидеи, вызвав небывалый прилив нежности и любви. Эту орхидею Илья дарил Ане. Давно. Кажется, в прошлой жизни. Впрочем, в новой жизни, которая теперь у них на двоих, нет, на четверых, он тоже дарил ей орхидею. Илья выпустил клуб дыма и прислонился лбом к стеклу. А ведь это Андрюха познакомил его с Аней. Если бы не он…