– Солнце, я не знаю ответа на твой вопрос, даже если он и существует. Давай не будем ударяться в поиски, давай жить, как живем, и стараться каждый день что-то делать для того, чтобы быть вместе, вместе, понимаешь? Ты хочешь, чтобы мы были вместе?

Я был очень конкретен, может, не понимал слегка, о чем говорю, но был искренен с ней и с собой.

– Хочешь быть со мной? – я повторил отчетливей и медленней.

– Да Малыш, я хочу быть с тобой, но не вижу перспективы. Как мы будем жить? Танцевать в клубах, ты в одном, я в другом? На утро приходить в угарном состоянии домой и делать вид, что это дерьмо происходит где-то за кулисами?

– За кулисами происходящее, проблемы и зло, прямо как в чеховском «Крыжовнике», – с долей сарказма подумал я и, видимо, это и озвучил.

Официант наконец-то притащил долгожданный «Перье» с извинениями, что задержался, и вновь упорхал.

Я снял крышку, и с легким, мягким шипением вода полилась в стакан. Прозрачные пузырьки быстрыми струйками поднимались с донышка вверх.

Я взял руку Алекс, перебирал ее пальцы, трогал запястье и потом нежно поцеловал:

– Я хочу быть с тобой и только с тобой, мне больше никто не нужен, мне нужна ты и твоя любовь, и я умру за это.

Она смотрела на меня, потом встала со стула, подошла ко мне и присела, как бы на корточки. К слову говоря, все кафе было переполнено, все столики были заняты, народ пил вкусный чай и закусывал сырными пирожными, но в мгновение многие притихли и обратили на нас свои взоры, я не смотрел по сторонам, но как-то ощущал их взгляды, хотя мне было плевать.

Алекс провела рукой по моей небритой щеке, казалось, что из ее глаз вот-вот потекут слезы или, может, они у меня потекут, она трогала мое лицо и нежно улыбалась, такой нежной, как сейчас, я ее еще не видел.

– Мое сладкое солнышко, поехали отсюда куда-нибудь, – сказала она.

– С удовольствием.

И уже через семь минут ее машина несла нас в гостиницу.

Улицы проносились мимо, свет и мрак сливались в одно целое, не было фигур, не было дорог, не было фонарей и светофоров, был только мир, где существовали я и она. Только мы.

Саша вела машину одной рукой, а второй держала крепко мою руку, я гладил ее шею и перебирал ее волосы, и, казалось, она совсем не смотрит на дорогу, а только на меня.

– Брателло, я скоро поеду домой. Исчезну, навещу стариков, давно их не видел.

Валерка только что закончил пробивать трицепс на блоке и посмотрел на меня.

– Правильно, давно уже пора съездить и навестить, сколько ты уже дома не был?

Я призадумался, и, правда, давно не был, мне было как-то даже неудобно перед ними.

– Почти пять месяцев не был. Ты же понимаешь, эта работа съедает все время.

Валерка приступил ко второму подходу на заднюю часть руки и начал пыхтеть.

– Да, жопа, даже на самого себя времени нет, вот и думай тут об отношениях, какие на фиг отношения?

– Нет, брат, мы же с тобой не матросы все-таки.

На восьмом подъеме он задрожал и отпустил снаряд.

– Матросы. Знаешь, Рон Джереми – звезда порно – говорил, что никогда не снимался в матросских фильмах. А это какие такие «матросские»? – спрашивали его. Ну, там, где парень с парнем.

– Рон Джереми – жирное, волосатое животное, порнозвезда. Я еще понимаю, тот итальяшка, у которого псевдоним из фильма «Борсалино».

– Рокко Сифреди.

– Точно, вот он понимаю, симпотный, нормально выглядит.

– Ну и шишка до колена.

– Девчонкам это нравится.

– Ты утверждаешь или спрашиваешь, или подтверждаешь факт?

– Ни то, ни то и ни то, просто базарю.

– Давай, может, плечи побьем? Разводочка, махи и жим.

– Плечи можно, хочу квадратные, как у Слая в Rembo 3.

– Да, там просто супер: сухие, отточенные, все в полосках и большие.

Я смотрел на него и думал, что все ребята, работающие в стрипе, озабочены внешним видом и, в частности, объемом своих мускулов. Но сложно, честно говоря, раскачать себя всухую без стероидной прививки и без спортивного питания. Последнее, в свою очередь, не является помощью в наращивании объемов, я, честно говоря, так и не понял, для чего нужно пихать в себя эту целлюлозу, в лучшем случае – эффекта ноль.

Мы вовсю прорабатывали плечи, я тщетно хотел угнаться за Валерой. У него были потрясающие плечи, отточенные со всех «трех» сторон не хуже, чем у Слая.

– Я, наверно, скоро «захимичусь» немного, – сказал Валерка, скрипя под тридцатикилограммовыми гантелями.

– Я тоже не против, но качественно не по карману, а «пухнуть» на «метане» и «ретушке» совсем не хочется, хотя по средствам доступно, я бы подкопил на индийский «Вистрол» плюс «Сустанол» пятикомплексный. Три месяца, и ты как один из тех, кто работает в «Чип и Дейле».

– Да, только они таким дерьмом не пользуются, а уже давно накупили себе «гормонов роста».

Я взвалил на плечи те же гантели, а Валерка стоял сзади и страховал на случай, если поведет не туда.

Слушаешь самих себя и диву даешься, дети и есть дети, это тогда мы болтали о том, чего не знали, у медали-то два оборота. Последствия после стероидов у здорового организма весьма плачевны, но стоит ли задумываться в восемнадцать-девятнадцать о необратимых проблемах органов, кожи, крови, когда ты обязан внешне быть на пять с плюсом? И ты хоть исколись и обожрись пилюль, но выдави из себя битцепсы под сорок сантиметров, хотя это маловато.

Я доделывал одиннадцатый раз с подъемом и чувствовал, как горят мои плечи, как кровь обильно приливает к мышцам. Я пыхтел.

– Давай, давай, давай, вверх, – помогал мне друг.

После трени мы отправились в душ, где меня прибило воспоминаниями о детстве и регулярных боксерских тренировках. Я подолгу стоял под приятной водой и прогонял в голове все происходящее. Странно, но я не часто обдумывал отработанные спарринги или ближайшие районные соревнования, я чаще думал об Оле, о ее влюбленности в меня и наивной собачьей преданности, о школе, куда не совсем часто вызывали родителей, да, собственно говоря, и незачем было, так все по мелочам: прогулял пару недель, нахамил учительнице истории, как-то не так посмотрел на учительницу литературы, но зато я всегда готовился заранее к уроку, который никто в классе больше не переваривал кроме меня – уроку биологии и анатомии. Я знал все, про обмен веществ, витамины, белки, гормоны, я мог вступать в дискуссии с учителем и при этом не выглядеть идиотом.

Я стоял под душем в подвальном зале в районе N города Москвы, вспоминая прошлое. И вновь приятная вода смывала ароматный гель с моего тела и накопившийся негатив за день.

По дороге в клуб я раздумывал, а что за человек этот хозяин клуба, в котором я работал? Я был в курсе, что он уезжал к себе в Голландию на некоторое время, для него это было нормой. Хозяин был далеко не последний чел в Москве, и ему принадлежало несколько популярных клубов, насколько я знал, он владел и сетью ресторанов – совсем не дурно. Он жил на две страны, имел два дома – в России и Голландии, говорили, что и за бугром у него есть свой клуб. У нас в клубе все ребята, включая меня, боялись его, как чумы, и правильно. Как я уже говорил, не составишь ординарный и однотонный портрет этого «Мефистофеля». Бывают люди настроения, куда подует, в ту сторону их настроение и склонится, но хера с два такое скажешь про хозяина. От него можно было ожидать всего. Он даже мог тебе съездить по морде и не чувствовать себя виноватым. И был у него один фокус, назло всем ребятам: этот великий чел доставал из небольшого металлического чемоданчика пачку зеленых стодолларовых купюр, мирно клал ее на поднос и с вопросом: денег хочешь? – спокойно поджигал ее на глазах у охеревших ребят. Подумайте сами, какие мысли могут прийти в голову в такой момент? Удивительный человек. При этом ни в коем случае его не назовешь тупым или одноклеточным. Он очень умен, образован, эрудирован, обладает врожденным чувством стиля, имеет стопроцентный собачий нюх на модные явления, в частности в ночных клубах: музыка, декорации, еда, выпивка, одежда на танцорах, барменах, даже флаер клуба отредактирован, спроектирован им же. Настоящий «Мефистофель».

Время было около десяти. Первые гости обычно подтягивались к одиннадцати, как правило, в час уже был легкий муравейник.

Такси тормознуло, я заплатил пару сотен и погреб к двери, хозяин был уже на боевом посту, он был к тому же четким и пунктуальным. Его аккуратно припаркованный «Гелендваген» с водилой занимал всю площадку у входных дверей, блестел, переливался на заходящем солнце. Водила, видимо, как всегда, сладко сопел за тонированными стеклами.

Клуб еще не проснулся, диджей сортировал музыку и настраивал звук. Правда, световые рефлекторы уже вовсю рабатали.

Я открыл дверь, ведущую в гримерку. Кабан пыхтел над короткой самопальной штангой, работал на бицепс. Его вены просто вылезали из мышц и надувались будто от насоса.

– Не лопни, дружище!

Кабан вскрикнул в заключительный подход и аккуратно положил штангу.

– Здорово, Мих! Давно тебя не видел.

– Не пыхти, как паровоз, ты че, по полной, что ли?

– Почти, ручонки решил побить, я, короче, читал на днях статью, не помню в каком журнале. Статеечка была про паренька – «испашку» из Мадрида, интервью у него брали. Он говорит, что для танцора главное – это живот и руки.

– А морда?

– Это природное.

– Руки тоже сложно.

– Это генетика.

– Слушай, Кабанище, а ты, я слышал, раньше свой бизнес вел?

– До какого-то момента вел и скоро буду снова вести, вот только немного разбогатею тут, если бы здоровье моего батю не подкосило, вы бы меня не знали.

– Кабан, ты правильный парень, знать тебя приятно.

– Да, Кабан, ты просто чудо. А танцуешь так, что просто свет туши, – юморно похвалил вошедший Майкл. – Ты бы лучше рассказал, как 45 см сделать?

– На члене, что ли? Уже не сможешь.

– Не, ну серьезно?

Я улыбался, Майкл был всерьез озабочен вопросом.

– Укольчики, детка, укольчики.