Я слушал его, но не мог поверить, что Альберт просто продал меня, как шлюху. Он не мог так поступить со мной, он же прекрасно знал, что я натурал, и сам не раз отгораживал меня от голубых в клубе, которых там хватало. Миллионы значков вопросов крутились у меня в голове. Я был растерян.

Неожиданно раздался звонок моего мобильного телефона, я вынул его из кармана и был счастлив, как никогда – почти в пять утра мне позвонила Саша, ее прекрасное имя ярко и нежно высветилось на мониторе мобилки. Я заскочил с крыльца в дом, оставив там Игнатова, быстренько отыскал закуток между бассейном и длинным коридором и с неимоверным волнением открыл флиппер.

– Алло! – сказал я.

– Я соскучилась по тебе, ты куда пропал, почему не звонишь?

А я не звонил ей специально, хотел выдержать паузу, хотел затронуть ее самолюбие, хотел, чтоб сама набрала мне.

– Слушай, я что-то заработался в последнюю неделю, почти каждую ночь выхожу, собирался тебе уже звонить, но ты меня опередила.

На другом конце трубки слышалась музыка.

– А ты где сейчас? – спросил я. – Работаешь сегодня?

– Малыш, мы с девчонками приехали к вам в клуб, а тебя нет, Альберт сказал, что ты был сегодня и уехал, а куда уехал, если не секрет? С девушкой, наверное?

На том конце послышалась нотка волнения.

– Нет, я плохо себя почувствовал и уехал домой, наверное, простудился слегка.

– А я могу приехать к тебе?

Я попал. Почему же то, чего так долго ждешь, приходит в неподходящий момент? Какой на фиг приедешь, когда я впервые в своей жизни на выезде, к тому же за сто километров, да еще к тому же с пидорами. Что она обо мне подумает?

– Солнышко, я буду очень рад, если ты подъедешь, но ко мне мама приехала.

– Вы же с Валерой снимаете, насколько я помню, Валера вернулся? Мама с тобой в кровати будет спать?

– Да нет же, я с Валеркой в большой комнате, а мама в моей в маленькой, и это буквально на несколько дней.

Я плел что мог и что могло влезть в мою глупую башку, я уже ненавидел всех на этом свете, и Альберта, и Игнатова, и особенно себя, но вопрос об оплате квартиры и еде насущной, и об оплате спортзала брал верх, я ненавидел себя, мою ситуацию и этот говенный суровый мир. Как жаль, что сейчас я не в клубе и не могу воспользоваться ситуацией, увидеть Сашу и поделиться с ней накопившимся у меня внутри. Я очень ждал нашей встречи.

– Я поняла. Выздоравливай, позвони, если захочешь, – после чего пошли раздражающие ушную раковину гудки.

Я закрыл флипп трубки, и внутри поселились тоска и обида.

Вернувшись в реальность, я прошел в некогда шумную кухню. К моему удивлению, никого не обнаружил, потом дошел до крыльца, где трепался с Игнатовым, но и там было пусто. Странно, подумал я, куда же все делись? Немного побродив по пустому дому, я наткнулся на лестницу, ведущую на второй этаж. Хотя с улицы кажется, что дом одноэтажный. Я медленно пошел наверх, мне просто было интересно, куда все исчезли. Я хотел уже поскорее убраться отсюда, и деньги мне уже были не нужны.

Второй этаж представлял собой более романтическое место: огромная, шикарная спальня располагала к крепкому и долгому сну. Но не для меня, а точнее не для нас, танцоров. Картина, представшая моим удивленным глазам, вызвала приступ тошноты. На белоснежных простынях изгалялись два мужских тела. Игнатов с несдерживаемым желанием входил сзади в обезумевшего Игоря, большие глаза которого ничего не выражали, кроме досады и боли. Они не могли меня увидеть, я стоял в темноте и наблюдал в слегка приоткрытую дверь. Бледное и худое тело Игнатова импульсивно двигалось. Интересно, о чем сейчас думал Игорь, его мускулистое загорелое тело играло мышцами, как на пляжном волейболе. Только вместо яркого солнца светила огромная венецианского стекла люстра. Происходящее на кровати напоминало мне один голливудский фильм, я смотрел его не так давно – «Американская история икс» с талантливым актером Эдвардом Нортоном. Одним из самых сильных и запоминающихся моментов в картине было изнасилование главного героя, которого играл сам Нортон, в душевой тюрьмы.

Я был в шоке, но что делать в такой ситуации? Куда убегать? Как? Ведь когда я искал всех, я не увидел припаркованных машин, это значит, водители уехали, и когда приедут неизвестно. С осторожностью я спустился вниз и в шоке прилег на диван. Крутилось все в голове, и Альберт, и Игнатов, и Игорь, и было непонятно, куда подевались Алекс с Толстым. Я обдумывал также, как мне смыться из этого места. И вдруг почувствовал, что меня сейчас вырвет. Я еле успел добежать до сортира, прикрывая рот рукой, чтобы не сделать это на дорогой ковер. Я блевал так, как никогда, из меня вышло все, что я съел за день и ночь. Я смыл за собой, подошел к раковине и умылся. Потом взглянул на себя в зеркало и никого там не увидел, кроме неудачника и долбоеба. Я смотрел на себя и чувствовал, что умираю. Вдруг почти изо всех сил стукнулся головой об зеркало, увы, оно выдержало, а моя голова чуть не отлетела к тому самому унитазу, где я блевал несколько минут назад.

Срочно нужно было что-то сделать. Так, так, так, успокойся, расслабься, соберись и беги отсюда куда глаза глядят. Я быстро вышел из уборной и столкнулся нос к носу с Игнатовым. Он стоял передо мной, как зимняя серая туча, голый, обмотанный в белое длинное полотенце.

– Далеко собрался, юнец?

– Да нет, хочу к ребятам спуститься, поговорить.

– Поговорить? Потом поговоришь, тем более они сейчас не расположены к беседам. Они… как его, деньги отрабатывают, понимаешь?

Я молчал и глядел на него, не понимая, что мне делать и как быть. Я сделал еще несколько шагов. Игнатов перекрыл мне выход и резко взял меня за руку.

– Я же тебе сказал, им сейчас не до общения с тобой. – Он сдавливал мне руку, а я смотрел в его дикие, похотливые, мерзкие глаза. – Разденься, я хочу посмотреть на тебя. А, нет, подожди, я сам тебя раздену. Повернись-ка.

Сам с собой я уже успел договориться и наметил небольшой план. Но, самое главное, я не думал о последствиях. И очень хорошо, иначе мне был бы пиздец.

– Давай, повернись, – Игнатов фактически силой начал меня разворачивать, но я провел правый апперкот снизу и молниеносно угодил ему сначала в челюсть, а потом и в нос. Я даже услышал звонкий звук зубов и хруст в носу. Он рухнул на пол и закрыл лицо руками. Сквозь пальцы сочилась кровь. Он свалился, как тяжелый бык после финального укола шпаги на «корриде». Я взглянул на него и побежал к двери.

– Стой, сука, – хрипел за спиной Игнатов.

Он облокотился на колено и все еще держался руками за лицо. Кровь текла ручейками по груди и заляпала его белое полотенце.

– Стой, сука, – повторил он.

Я видел, как слезились его глаза, не долго думая, подбежал к нему и пнул ногой в лицо. А потом я бил его еще и еще, до тех пор, пока он не отключился. Еще с детства я знал, что добивать надо до конца, иначе неизвестно, что будет дальше.

В душе я хотел убить его, но что-то меня остановило. Да, я ненавидел эту мразь. Еще вчера я не знал его, а сейчас готов был убить без капли сожаления. Это опасная игра.

Я осмотрелся и еще раз взглянул на Игнатова, лежащего в луже крови. Я нагнулся и пощупал его пульс, слава богу, он был жив. Игнатов что-то бормотал, но что, я не мог разобрать. Я побежал вниз. На первом этаже, возле бассейна, жирный пялил Алекса в рот, держа его за голову. Глаза его были закрыты, а рот искривлен. Я замер на мгновение. И снова почувствовал, что сблюю прямо сейчас. Неожиданно жирный открыл глаза и увидел меня. И без того мерзкая свинячья морда его искривилась в непонимающем вопросе – «Ты чего?» При этом он продолжал держать голову Алекса, а сам Алекс никак не отреагировал на происходящее и не отвлекался от дела. Я, ничего не ответив, быстро пробежал до коридора, обулся, накинул свою куртку и попытался открыть дверь, но, пиздец, она была заперта, и ключей не было. И чего? Здрасти, блядь, приехали. Даже страшно было подумать, что будет, если я сейчас не убегу. За спиной я чувствовал какое-то движение, но не оборачивался, а искал эти долбаные ключи. Мне повезло, я обнаружил их на столе. Я взял их и через секунды был уже на улице.

Время было под утро. Еще темно. Ни одной машины вокруг. Я быстро добежал до ворот, но сторож спал в своей будке, а ворота были, естественно, закрыты и к тому же они были длинными, метра два с половиной. Я оглянулся и увидел какие-то фигуры на втором этаже. Неужели все узнали, и Игнат очухался, и сейчас искать меня будут? А жирный видел, что я убежал. Попал, блядь. Я осмотрел ворота. Они были металлические и фактически плоские, но рельеф присутствовал, и я мог за него ухватиться, надо только сильно подпрыгнуть. Я отошел на три шага и с разбегу прыгнул на выпуклую перекладину, от чего раздался грохот, и сторож выбежал из будки.

– Ты куда лезешь? А ну слезай оттуда!

Я уже почти долез до верха, перекинул ногу и, не задумываясь, прыгнул вниз. Я бежал лесом долго. Так долго я еще не бегал никогда. Хорошо, что лес не был особенно густым. Лес вывел меня на дорогу. Я был счастлив, что это произошло. Я бы мог заблудиться в том лесу.

На дороге я уже увидел далекий рассвет, но продолжал бежать. Я быстро бежал и ни разу не остановился. Я все думал, что происходит там, в доме. Они наверняка преследуют и едут за мной. Мои ноги налились свинцом, а дыхалка уже открылась в третью степень. Я только и слышал, как тяжело дышу.

Машины изредка ехали по шоссе. Я не мог больше бежать и свалился на колени, пытаясь отдышаться. В жизни еще так не уставал. Пульс зашкаливал за двести. Он стучал, как дятел, в висках, раздражая меня. Я сидел на коленях, пытался поймать воздух и постоянно сплевывал накопившуюся слюну, а она набиралась и набиралась, раздражая меня.

Через некоторое время, когда я уже мог разговаривать, я поймал «грача» и поехал в сторону дома. Я сидел в машине и пытался успокоить нескончаемый тремор в ногах. Но он все равно не успокаивался. Я запрокинул голову назад и охуел, что так все получилось. Я не хотел ничего. Вообще ничего. Что же будет потом? Что ждет меня? И сам себе отвечал на вопросы. Ответы были весьма не оптимистичными.