Эмилия Грин - Нахал

Однако в день оглашения завещания я не поверил своим ушам – Алексей Викторович отписал мне контрольный пакет акций холдинга «Строймир». Его строительная компания осуществляла деятельность в жилищном, коммерческом и индустриальном секторе. В ней трудилось несколько тысяч человек. Полгода назад я оказался у руля этой огромной махины, а сейчас ждал новостей о прошедшем тендере, способном вывести «Строймир» в пятерку крупнейших российских корпораций.

Боря перекатывал ручку по столу, взволнованно раздувая крылья носа, когда я, наконец, закончил разговор, вернув трубку на место.

– Мы в пролете, да? – натянуто улыбнулся друг.

– Ага…

– Бл*ть, так я и думал – не видать нам этого тендера! – мой заместитель взвинчено подскочил с кресла.

– Придется тебе ехать в Москву, – склонил голову вбок, переводя взгляд на блестящую водную гладь. Из окон главного офиса «Строймира» открывался потрясающий вид на Черное море.

– Что?

– Что слышал. Мы выиграли тендер на строительство элитного жилого комплекса в столице.

– Твою мать! ДА-А! Эдик, ДА! Мы сделали это, мужик!

– Катюша, закажи фуршет в офис! – скомандовал в трубку. – Сегодня мы гуляем допоздна! Ты ведь не поедешь домой?

– Эдуард Максимович, конечно, нет…

Мы с Борей впервые нажрались на рабочем месте. Выиграть тендер на несколько миллиардов рублей – это вам не фунт изюма съесть! Представил, как старик Баринов сейчас улыбается на небесах.

– Ты вылетаешь в понедельник утром, – пьяно улыбнулся Борька.

– Никуда не поеду. Ненавижу Москву. Сам полетишь и подпишешь документы.

Я свернул крышку очередной бутылке коньяка.

– Им нужен ты. Больше не удастся отсиживаться – Эдик Бесов идет на Москву! – друг потряс в воздухе бутылкой, словно шашкой.

– Да брось…

– Эд, в следующем году тебе тридцатник. Ты взрослый мужик, а боишься какой-то профурсетки.

– Нет! – меня бросило в жар.

Только не сейчас. Не здесь. Не в день нашего триумфа. Я не хотел ковырять старую рану ржавым гвоздём. Наши дорожки давно разошлись. Я устал воевать со своими мыслями о ней.

Год, два, три, четыре… Она продолжала жить в моей голове, и однажды я сдался. Смирился, что никак не получается вытравить оттуда лживую чертовку. Мне стало легче.

Но Москва – её территория. Не хотел искушать судьбу. Я бы не сдержался. Одна случайная встреча – и гори оно всё, сука, огнём.

Итак время от времени устраивал вечера самосожжения. Вбивал её имя в поисковике, открывал миллион фотографий и мысленно избавлял от одежды. Добираясь до белья, начинал дрочить, хорошо, если на помощь приходила услужливая секретарша Катюша. Лина превратилась в суперзвезду, а я до сих пор возвращался мыслями в ту неделю бескомпромиссного счастья. Воспоминания – сила. Они бессмертны.

Мы дошли до края и перешли все черты, но я бы не раздумывая принял Ангелину обратно даже после десятка новоиспеченных мужей, только чтобы иметь возможность просыпаться под её недовольный голос вместо будильника. Моя Ахиллесова пята.

– Я уже присмотрел шикарный офис с видом на Сити. Пакуй чемоданы. Мы едем в Москву!

Глухая вибрация айфона прервала его пьяную болтовню. Звонила жена. Я сбросил вызов.

– Ну чего ты так с ней? – хмуро поинтересовался Боря.

– На совещании, – лукаво подмигнул.

– Ты даже не скрываешь, что трахаешь свою секретаршу…

– Какого черта ты вечно лезешь в мою личную жизнь?!

Наши взгляды сошлись. Иногда Борька действовал на нервы.

– Ладно, проехали! – друг пожал плечами, делая большой глоток коньяка.

Я смотрела в тонированное стекло лимузина, пытаясь вспомнить приветственную речь для пресс-конференции в честь выхода моей новой картины «Одинокая птица».

Третий проект подряд имел оглушительный успех. Картина «Затмение» собрала в российском прокате рекордный миллиард рублей, вознеся на недосягаемую вершину. Через пару месяцев начинались съемки в Европе у режиссера-триумфатора Каннского фестиваля.

Меня любили зрители, а я возвращала им свою любовь. Идеальный энергообмен. В этом и была заключена особая магия кинематографа.

– Лина, пора, – прошептала на ухо помощница Алёна.

– Да, – я расправила невидимую складку на черном атласном платье от кутюр.

– А где Олег? – ассистентка смущенно отвела взгляд.

– Гоняется за какой-то столетней безделушкой в Южной-Африке, – сообщила на полном серьезе.

Олег был коллекционером. Он мог потратить целое состояние, уйму времени и даже здоровья, чтобы заполучить очередной экспонат. А потом терял к нему интерес. Иногда я тоже чувствовала себя частью огромной коллекции: где-то между бивнем мамонта с Ляховских островов и амулетом племени Майя. Обнадеживало то, что муж сдержал обещание – через год отца выпустили на свободу. Королев даже помог вернуть наш семейный особняк в Барвихе. Сейчас папа возглавлял небольшой благотворительный проект, активно занимаясь восстановлением здоровья. Три года в тюрьме приблизили его к старости лет на двадцать.

Наш брак держался на взаимной выгоде и уважении. Учитывая современные реалии и статистику разводов, это уже было неплохо. А как же любовь и страсть? Подобных эмоций мне хватало на съемочной площадке.

Вдруг вспомнила, что так и не заказала противозачаточные таблетки. Олег хотел детей, а я не была готова к столь серьезному шагу, поэтому тайком пила оральные контрацептивы.

После свадьбы некоторое время беспокоилась, что беременна. Однако тревога оказалась ложной – гинеколог диагностировала гормональный сбой на нервной почве.

– Журналисты заметят, что Королёва нет. Слухи пойдут… – не унималась пиарщица.

– Не говори глупости! Мы стабильно появляемся на публике, а слухи и так пойдут…

– О да, ни дня не проходит без желтой статейки! Все кругом сходят от тебя с ума!

Я поежилась. Несмотря на жаркий июльский вечер, толпа зевак у входа в кинотеатр «Барвиха Luxury Village» внушала неконтролируемый страх. Они скандировали мое имя, размахивая фотографиями в воздухе.

– Так, мальчики, вы идете вперед. А ты, Марк, выходишь вместе с Ангелиной. Иначе её разорвут! – Алёна раздала указания телохранителям.

Вздохнула, вылезая на улицу. Охранники образовали вокруг меня живой щит. Под рёв бесновавшейся толпы мы двинулись на пресс-конференцию.

– Эдик, может, поужинаем где-нибудь вечером? Я совершенно не знаю город, – Настя улыбнулась, грациозно избавляясь от шелкового халата.

Мы уже две недели жили в Москве: арендовали просторную квартиру-студию на двадцать пятом этаже новостройки в районе Сити.

Я обвел взглядом стройное полуобнаженное тело жены, стараясь испытать хоть какие-то эмоции. Черт. Никогда не думал, что супружеский секс может стать обузой. Быть пресным и абсолютно никаким, будто трахался с резиновой куклой.

Через два месяца после свадьбы у Насти случился выкидыш. Она долго не могла прийти в себя, а потом возвела в культ желание иметь детей: все разговоры, мысли и мечты сводились к беременности. Супруга просчитывала благоприятные дни, замеряла какую-то температуру и приезжала ко мне на работу, чтобы заняться делом в нужный час.

Но ни черта не вышло. Обследование показало – мы оба абсолютно здоровы, однако бог не давал нам детей.

– Эдик, предлагаю немного расслабиться, а потом покататься по ночной Москве. Я так тебя люблю… – Настя провела пальцами по обнаженным ключицам, так, что я еле сдержал вздох разочарования.

– Извини, встреча через полчаса. Постараюсь вернуться до полуночи. Не спи.

– Эдик, так нельзя! Как мы заведем ребенка, если ты все время куда-то бежишь?!

– Хватит сходить с ума! Пусть всё получится естественным путём. И я не собираюсь больше бегать по обследованиям!

– Любимый… – её губы задрожали. Баринова повисла на моем плече. – Пожалуйста, не уходи! Не бросай меня… После смерти отца…

– Настя, мне пора! Очень важная встреча. Позвони Ане, она будет рада повидаться с тобой! – не глядя жене в глаза, я вылетел за дверь.

Я собирался встретиться с братом. Сашка полностью восстановил сожжённый автосервис и открыл еще пять в разных районах Москвы.

Несмотря на духоту, погода портилась, небо затянули грозовые облака. Когда я вышел из дома уже начало темнеть. Выехал с парковки, повернул голову, чтобы перестроиться, и ахнул, обнаружив прямо напротив огромный щит с постером нового фильма Железновой.

«Одинокая птица» уже во всех кинотеатрах страны!» – гласил жизнерадостный красный заголовок рядом со снимком восхитительной молодой женщины.

У меня было всё, кроме Ангелины. И забыть её было невозможно – образ Лины преследовал повсюду. Она стала самой востребованной российской актрисой. Её лицо улыбалось с баннеров, рекламных щитов, выскакивало как черт из табакерки в интернете. Интересно, как она вообще живет, учитывая, что каждый её чих вызывал общественный резонанс?

Я вздрогнул, разразившись нецензурной тирадой – меня подрезала какая-то баба на красном спортивном «Мерине». Вовремя затормозил, однако спустя секунду выжал педаль газа до упора.

– Насосала на права и думает, всё можно! – Давно не гонял, вдруг ощутив приятное покалывание в ладонях. Крепче сжал руль. Эта сучка ускорилась, нарушая правила внаглую прямо на Садовом кольце. Я ухмыльнулся. – Да ладно?! Четыреста лошадей под капотом – это еще не всё! Важно уметь ими управлять. Я умел! – сильнее утопил ногу в педали газа. – Держись! – в груди разлился огонь. Эта чертовка приняла вызов, пытаясь раздразнить меня. Давно не получал такого наслаждения от гонки. Прямо как… – Бл*ть! Да что она творит?! – проорал, вылетая на встречку. К счастью, мы успели свернуть на тихий участок дороги, иначе лобового столкновения не избежать. Эта сучка дважды подрезала, не на шутку разозлив. – Ну, получай! – я вылетел вперед, вклиниваясь перед её автомобилем, а затем резко затормозил.