* * *

– Я бы хотел быть твоим. Только твоим, – взял мое лицо в ладони, когда всё закончилось.

– Ты и так мой, – откликнулась, еле слышно.

– Не-а. Мы спим вместе, но не принадлежим друг другу. И меня это угнетает.

Я закрыла глаза, опасаясь объяснений. Бесов был полной противоположностью всех моих ожиданий. С самой первой встречи он смертоносным ядом разливался в крови. Сейчас концентрация этого мужчины под кожей достигла своего апогея. Мы проживали последние дни по верхней амплитуде страсти, на самых высоких частотах. Наши мысли затуманились, губы болели от бесконечных поцелуев и улыбок. Мы отдавались эмоциям пылко, до самого нутра. Такие чувства – дар, особенность, подлинная редкость!

Хотела бы я, чтобы Эд был только моим? «Да, черт возьми!» – вопило безвольное сердце. Оно уже чувствовало себя его собственностью. Но как бы я ни мечтала об этом, реальность разбивала лодку совместного будущего, как волны о скалы. У нас его попросту не было, этого будущего. Зато оставалось настоящее. Всего несколько дней. Здесь и сейчас. Я больше не хотела терять ни секунды.

– Поцелуй меня, – выдала кровожадно.

– Есть! – оскалился Эд, проскальзывая языком в рот.

– Да-а! – я вскрикнула, ощущая его пальцы глубоко в себе.

Он знал, что я снова пылаю.

– Волнуюсь, что ты не выспишься, – перевернул меня на бок, раскрывая складочки горячим твердым членом.

– Попробую уснуть, – хихикнула, когда он уткнулся головкой в эластичную стенку.

– Спи-спи, – согласился нахал, лаская влажную сердцевину.

Мы застонали, купаясь в озере обоюдной страсти. Эдик разрешил отключиться только после очередной порции эйфорического кайфа. Он ушел в душ, а я прикрыла глаза, уплывая в безмятежный сон. Но уснуть не вышло. Без его горячего тела у меня начиналась ломка.

– Эдик? – устало позвала из-под прикрытых век. – Ну ты где?

– Иду-иду. Боря написал. Надо было ему кое-что разъяснить, – улыбнулся красавец, забираясь под одеяло.

– Не уходи так надолго, – бурчала, закидывая на него ноги.

– Лина?

– Ау? – протянула бессвязно.

– Ты… – он запнулся, утыкаясь каменной эрекцией в бедро. – Твоя кожа. Твой запах. С ума сойти…

– Пожалуйста-а-а… – простонала, воспламеняясь за считанные секунды.

Эда не надо было просить: он забрался сверху, пронзая стальным поршнем до самой матки. Вошел резко. Высекая искры из глаз.

– Ты мой, Эд. Сейчас ты принадлежишь мне…

Только я ломаю твоё тело без всякой дури. Я причина твоих безумных снов. Я уже давно как удавка на твоей шее…И она все сильнее затягивается…

– …Ты ведь тоже это чувствуешь? Не можешь не чувствовать? – меня трясло.

– Только твой, Ангелина, – прошептал, одновременно пронзая языком и членом.

Наш пот и сдавленные стоны перемешались. Перед глазами все плыло. Этот оргазм отличался от всех пережитых – он был мягче и слаще. Я тихонечко вскрикнула, отключаясь в сильных мужских руках.

Кажется, Эд в очередной раз собрался в душ, но я вцепилась в него ногтями.

– Утром сходим, – выдала на последнем дыхании, уносясь в стратосферу.

* * *

До отъезда осталось всего пара дней. Съёмки закончились. Завтра вечером киностудия устраивала прощальный фуршет, а утром следующего дня меня ждал рейс Сочи – Москва.

Эд суетился возле костра, пока я, удобно расположившись на пледе, с замиранием сердца следила за его кипучей деятельностью в лучах закатного солнца.

Полчаса назад мы приехали на дикий пляж на берегу Черного моря. Почти всю дорогу Эдик молчал и выглядел темнее тучи. Мы оба понимали, что расставание, даже временное, неизбежно. По контракту сразу после возвращения в Москву начиналась озвучка фильма, а ещё подходили к концу летние каникулы в театральном институте. Мне нужно было возвращаться на учебу.

– Почему вы расстались с Антоном? – огорошил, нанизывая сосиски на шпажки.

– Наши отцы мечтали породниться, а тут такое везение – сын и дочь примерно одного возраста. Я была не в восторге от этой идеи, но парень долго и упорно ухаживал. В конце концов, решила дать ему шанс. Мы договорились, что он не будет давить. Мне было пятнадцать, когда у нас начались отношения.

– И что потом? – мрачно поинтересовался собеседник.

– Первое время всё было даже неплохо. Мы часто ходили на вечеринки, отдыхали в клубах. Однако вскоре обнаружилась его пагубная страсть – Антон так накуривался, что частенько приходилось вызывать на помощь Феликса. За несколько дней до ареста отца я застукала его со стриптизершей в приватной кабинке клуба.

Эдик кровожадно стиснул челюсти.

– Это ведь он виновен в поджоге автосервиса? – одержимые блики вспыхнули в янтарных глазах. Брат так и не признался Эду, что его любимое детище спалил дотла обкурившийся богатый сосунок. Он думал, друг наделает глупостей, узнав об этом. – Я знаю, это он, – повторил, безучастно глядя вдаль.

– Эдик… – полной обоймы воздуха не хватило – я задохнулась.

– Будешь его выгораживать? – белки золотисто-коричневых глаз налились кровью. – Я все равно докопаюсь до истины, – отстраненно подытожил.

– Отец Антона получил четыре года колонии строгого режима. У их семьи конфисковали часть имущества, а мой бывший недавно еле очухался от передоза, – произнесла глухо. – Не собираюсь никого выгораживать. Посмотри, где он, а где ты., – я придвинулась к Эду плотнее, наши плечи соприкоснулись. – Ты выше всего этого. Ты сумел найти в себе силы подняться. Там некому мстить. Поверь, у их семьи всё ещё хуже, чем у нашей… – Зацепилась за его плечи, обнимая судорожно и очень крепко.

– Я столько здоровья угробил на этот сервис. Мы с братом радовались, когда дела пошли в гору, появились деньжата. – Эдик лег на плед, вперив взгляд в чарующее звездное небо над головой.

– Прости, – сипло пробормотала, укладывая его голову на колени.

– За что? – Эд прикрыл глаза.

– Ну, это ведь из-за меня он решился на поджог. Антон подсел на какую-то новую дурь. Под дозой переставал себя контролировать. Если бы я знала хоть частичку настоящего тебя… – Мои пальцы запутались во влажных растрепанных волосах, дыхание сбилось.

Несмотря на поздний час, всё вокруг плавилось от духоты.

– И что бы ты сделала? – хрипло поинтересовался, перехватывая мою ладонь.

– Я бы сделала тебя своим первым. – Эд шумно вздохнул. – Первым зрителем, – дразняще добавила, переплетая наши пальцы у него на макушке. – Я бы пела и танцевала для тебя!

– Спой что-нибудь? Сейчас, – попросил еле слышно.

Мужчина лежал с закрытыми глазами. Отчаянно захотелось нырнуть в любимое янтарное море, поэтому я тихонечко начала:

Песен ещё не написанных сколько?

Скажи, кукушка, пропой…

В городе мне жить или на выселках?

Камнем лежать, или гореть звездой?

Звездой?

Остановилась, чтобы перевести дух. В прошлом году мы ставили этюды по мотивам творчества Виктора Цоя. Я исполняла «Кукушку» на вечере памяти этого легендарного человека, и сейчас, ласково проведя пальцем по небритой щеке, окрепшим голосом продолжила:

Солнце моё, взгляни на меня…

Эд вздрогнул, распахивая пушистые ресницы. Наши взгляды соединились. По венам побежал ток. Вот она – магия двух обнаженных сердец. Мы пялились друг на друга, а море, звезды и костер вертелись вокруг. Легкий бриз трепал наши волосы, крупинки песка щекотали лицо. Всё привычное на несколько секунд обнулилось. Было так хорошо, что стало не по себе. После неловкой паузы Эд сказал:

– Я тоже люблю петь, но мало кто об этом знает. Бабушка даже записала меня в дом культуры. Правда, пришлось забросить студию – Сашка нашел мне подработку на автомойке. Но когда переехал жить в Сочи, зачем-то купил гитару. Можно, я тебе кое-что сыграю?!

– Очень любопытно послушать.

Эд подскочил на ноги, направляясь к машине. Я нервно улыбнулась, проглатывая непонятно откуда взявшийся комок, когда мой красавец уселся напротив.

– Впервые играю перед публикой. Не суди строго. – Убрав влажную прядь со лба, любимый неуверенно затянул:

У ночного огня под огромной луной…

Тёмный лес укрывал нас зелёной листвой…

Я тебя целовал у ночного огня…

Он сделал паузу, прокашлявшись.

Я тебе подарил половинку себя…

Он сбился с ритма и жутко фальшивил, но смотрел на меня глазами, полными любви.

– Ты мой кислород в безвоздушном пространстве, Лина. А завтра наш последний вечер. И чем я буду дышать? – Хотела возразить, но Эдик молниеносно убрал гитару. Он потянулся к губам, накрывая меня собой. – Дай я тебя поцелую. А завтра… Завтра тебя ждет сюрприз…

* * *

– Ты такой горячий, как пирожок в духовке…

– Пирожком меня еще никто не называл.

Через пару минут Эд отключился. Он умиротворенно дышал, а я не могла отвести взгляд от его загорелого лица.

Я знала, что он меня погубит, но с дьявольской улыбкой на губах прыгнула в костер.

Аккуратно выпутавшись из сиамских объятий, достала из сумки зажигалку и пачку сигарет, прошмыгнула на балкон. Пальцы дрожали. С третьей попытки удалось зажечь сигарету. Глубоко затянувшись, глядела на гулявший по небу серебристый блин луны.

Я пропала. Ослепла от чувств к нему и находилась всего в шаге от пропасти.

Если бы Эд знал…

Если бы Эдик только знал, что вместо сигареты в руках я сжимаю нити нескольких судеб. Маховик уже давно раскачивался в разные стороны, перемены были неотвратимы, и только от меня зависело, кто выйдет победителем, а кто останется слабым звеном.

Я выбросила сигарету, неотрывно наблюдая за её скоротечным падением. Обняла себя за плечи, с шумом втягивая запах его футболки.

Я уезжала с моря, и море катилось из глаз.

– Я не смогу без него. А он не сможет без меня. Мы обязательно что-нибудь придумаем. Завтра!