Более нелепого сооружения не знала Москва со дня своего основания. Однако эта нелепость никого не удивила. Несмотря на то что киоск бросался в глаза, ни один прохожий не ужаснулся этому фанерному чуду. Как и предполагал Колесников, в тот день никому не пришло в голову обратить внимание на то, что в переулке Капранова, неподалеку от Белого дома, где заперлись опальные депутаты, появилась еще одна торговая точка. В воздухе уже пахло грозой.
Орлы до вечера ходили вокруг своего фанерного дзота, который, с какой бы стороны ни подходили, смотрелся как заплатка. Даже когда стемнело, киоск продолжал интенсивно белеть в темноте, и не просто белеть, а сиять, на манер Шамбалы, привлекая внимание прохожих. Однако делать было нечего. Друзья залезли в него и затаились до утра.
Было очень холодно. Их всю ночь трясло. Но это ничто по сравнению с тем, какой ужас обуял друзей, когда по мостовой загрохотали танки. Они лязгали настолько близко, что казалось, еще сантиметр, и киоск со всем содержимым превратится в лепешку. Но все когда-то кончается. Закончилась и эта жуткая ночь. Под утро дрожь усилился; танки уже прекратили свои маневры. Трубников посмотрел в щель. На улице вооруженной солдатни было больше чем муравьев.
— А ты не верил, что будут штурмовать, — хихикнул сзади Колесников и выбил зубами барабанную дробь.
Утро было солнечным. Небо — просто невероятной голубизны. А под небом тягостная атмосфера ожидания. Штурм должен был начаться с минуты на минуту. Это уже почувствовал и Трубников. Солдаты исчезли, но в переулок стал стекаться народ.
— Этого еще не хватало, — выругался Евгений.
— Ничего, стрелять начнут — разбегутся, — уверил Колесников.
Друзья не спеша перекусили бутербродами, после чего извлекли из одеяла гранатомет. Они вертели и крутили его до тех пор, пока Трубников не вспомнил, что нечто подобное держал в руках во время службы в перерывах между поэтическими порывами. Когда он окончательно разобрался, на что нужно нажимать, чтобы бандура пальнула, застрекотали первые выстрелы. Затем грохнул артиллерийский залп — и понеслось.
Народ, вместо того чтобы разбежаться по домам, с радостным визгом бросился на штурм. Военному оцеплению понадобились усилия, чтобы оттеснить назад веселую толпу. Словом, началась потасовка гражданских с военными за место в театре военных действий. Народ хотел пива и зрелищ, а военные хотели исполнить свой долг перед президентом.
В конце концов ближе к вечеру и те и другие пришли к взаимному пониманию. Движение в переулке прекратилось, народ сосредоточил внимание на Белом доме, который довольно энергично обстреливали со всех сторон.
Колесников вышел из киоска, помелькал на глазах военных и толпы, но внимания к себе не привлек. И действительно было не до него. Стоял изуверский грохот, и над головой веером фыркали пули. Диман вернулся и сказал:
— Я все разведал. В офисе люди. Они все на втором этаже, глазеют из окон. На первом — никого. Думаю, пора приступать.
Было безумием стрелять в присутствии такого количества народа. Правда, все — и военные и гражданские — стояли спиной, не сводя глаз с Белого дома. Но повторить подобное Трубников уже не смог бы. Без каких-либо колебаний он выбил ногой фанеру, положил на стойку гранатомет, прицелился в одно из окон на первом этаже и, когда раздался очередной взрыв, хладнокровно нажал на спусковой крючок. В ту же секунду окно разлетелось на мелкие осколки, но никто ничего не услышал, так как все заглушила стрельба.
— Смотри-ка, попал! — удивился Колесников и бросился обнимать друга.
Из толпы оглянулись несколько человек, но ничего интересного не увидели. Колесников сунул в сапог монтажку, и друзья с противогазами в сумках тихо выскользнули наружу. Они не спеша перешли дорогу, приблизились к крыльцу и стали прислушиваться к тому, что происходит в здании. Это было не легко, потому что грохотали взрывы. Тем не менее в перерывах между стрельбой можно было услышать женский визг.
— Пора, — подмигнул Колесников и надел противогаз.
Долго звонить не пришлось. Охранник, мужчина лет тридцати с пистолетом на боку, распахнул дверь и выбежал на улицу. У него были красные глаза и страдальческое выражение лица. Двое в противогазах и камуфляжной форме его нисколько не удивили. Он указал на проем двери и на что-то пожаловался, но друзья не расслышали, так как поспешили в помещение.
Первый этаж был уже достаточно задымлен. Грабители вихрем взлетели наверх и увидели, что все работники фирмы стоят у раскрытых окон, трут глаза и припадочно кашляют, не решаясь на эвакуацию. Было заметно, что внезапное появление двух парней в противогазах очень обрадовало их.
— Срочно покинуть помещение! В здание попал снаряд! — воскликнул Колесников сквозь противогаз.
Его слова возымели эффект. Сотрудники, двенадцать женщин и четверо молодых парней, немедленно рванули к выходу, однако в нерешительности застряли на пороге. С первого этажа валил дым.
— Поднесите носовые платки к лицу и бегом за нами! — приказал Колесников.
Все так и сделали. Через минуту весь персонал был выведен на крыльцо, возле которого уже стояли любопытные и несколько военных.
— Принимайте людей! — приказал Диман, и военные начали послушно подхватывать падающих женщин.
— Я пойду посмотрю, остались ли еще люди! — произнес Колесников.
За ним хотели нырнуть добровольцы, но Колесников погрозил пальцем и указал на свой противогаз, что означало: «без противогаза даже не думайте». Трубников остался на стреме. Те несколько минут, которые Колесников провел в здании, показались его товарищу вечностью. За это время дважды подходили какие-то офицеры и спрашивали, в чем дело. Трубников объяснял, что в здание каким-то образом попала дымовая шашка, но все люди эвакуированы. Военные подозрительно всматривались в парня в противогазе и в непонятной форме и куда-то исчезали.
Наконец Трубников не выдержал. Подозвав к себе солдата, он приказал никого не пускать, а сам зайцем понесся на второй этаж. Трубников готов был увидеть все, что угодно: задохнувшегося Колесникова со снятым противогазам, или рыдающего над сейфом с изогнутой монтажкой, или дерущегося с каким-нибудь невышедшим сотрудником, — но далеко не это. Колесников сидел в кабинете управляющего, дверь в который была грубо взломана, и внимательно листал какие-то документы.
— Диман, ты чем занят? — удивленно воскликнул Трубников.
— Ах да! Сейчас идем, — опомнился Диман.
Он захлопнул папку и сунул себе за пазуху. После чего, не дав изумиться, вытащил из сапога монтажку и приблизился к высокому железному шкафу, стоящему рядом с сейфом. Не долго раздумывая, Колесников ловко поддел створку своим орудием, пнул по замку ботинком, и дверца распахнулась. На полке лежало несколько пачек долларов. В ту минуту Евгению показалось, что наличие денег в этом ящике больше удивило Димана, нежели действительно обрадовало.
Колесников одним махом смахнул эти пачки в свою противогазную сумку, и друзья помчались на выход. И надо отметить, весьма вовремя. По лестнице уже стучали сапоги военных. Попавшимся навстречу солдатам Колесников бросил командным голосом:
— Мы все проверили, в помещении никого нет.
Однако солдаты не поверили и помчались дальше, а Колесников с Трубниковым наконец выбежали на улицу. Но тут с ужасом увидели, что на них смотрит вся толпа. Колесников не растерялся. Деловито подошел к охраннику и озабоченно спросил:
— Сколько людей было в помещении?
— Включая меня семнадцать, — ответил охранник.
— А сколько вышло?
— Вышли все.
— Слава Богу! — произнес Колесников, после чего оглянулся, схватил Трубникова за рукав и произнес: — Пойдем, нас ждут!
«Спасители», не снимая противогазов, нырнули в толпу и энергично потопали в сторону метро, чувствуя, что все внимание приковано к ним. Шнырять среди народа с противогазами на мордах было так же анекдотично, как ходить по Берлину с волочившимся сзади парашютом. Но лиц показывать было нельзя.
К счастью, в это время снова загрохотало, и все опять устремились в сторону Белого дома. Колесников наконец сорвал с себя противогаз и кивнул на киоск. Друзья мгновенно изменили траекторию и нырнули в свое фанерное укрытие. Но, открыв дверцу, с изумлением застыли на пороге. На полу, на развернутом одеяле, рядом с гранатометом томно стонала полуобнаженная пара. При виде парней в камуфляжной форме девушка вскочила на ноги, смущенно одернула юбочку и целомудренно прикрыла ладонями верх.
— Извините, — пискнула она и стыдливо потупила взор.
Когда они, наспех одевшись, покинули киоск, Трубников почесал затылок и философски изрек:
— Кому война, а голому — баня.
34
Деньги пересчитали дважды в нижнем зале кафе Дома литераторов. В подвальчике никого не было, если не считать барменшу. Но она не отрывала взгляда от телевизора, по которому шла трансляция штурма Белого дома. Так что доллары пересчитали без лишней суеты.
Сумма оказалась зверской: сто восемьдесят тысяч с лишним. Излишки Колесников тут же изъял. «Это на возмещение расходов», — пояснил он. Остальное честно поделил пополам. Разумеется, заполучив девяносто тысяч долларов, Трубников совершенно забыл о документах, которые Колесников сунул себе за пазуху. От счастья Евгений не помнил, как добрался до дома. Словно пьяный ввалился он в квартиру и, не раздеваясь, бросился на диван.
— Что с тобой? — испугалась жена. — Ты напился?
— Настюха, теперь мы богаты! — дико расхохотался Трубников.
Он рассказал ей все, упустив лишь момент, когда Колесников сунул под куртку какие-то бумаги.
— Ой, не нравится мне это, — покачала головой жена. — Найдут они вас…
Ее пророчество сбылось. На третий день Настя позвонила ему в издательство и дрожащим голосом сообщила, что их дверь выбита, а в квартире все перевернуто.
"Награда королевы Марго" отзывы
Отзывы читателей о книге "Награда королевы Марго". Читайте комментарии и мнения людей о произведении.
Понравилась книга? Поделитесь впечатлениями - оставьте Ваш отзыв и расскажите о книге "Награда королевы Марго" друзьям в соцсетях.