— Это Лера.

Сумки выпали из рук, и по истертому линолеуму покатились красные мячики помидор.

Натка подлетела к посту, на котором стоял телефон, и осторожно, словно боясь поломать, взяла трубку из рук медсестры.

— Лера? — выдохнула она.

— Натка, это я, — услышала она родной голос. — Слушай, говорят, я вернулась. Но мне тут такие вещи порассказали, что мне требуется их подтверждение.

Натка медлила. По этой короткой фразе она никак не могла сообразить, в себе ли подруга. Но одно то, что Лерка обращается к ней по имени, — уже прогресс. Уже четыре месяца подруга ни в какую не желала ее не то что узнавать, а даже разговаривать. Как же быть? А вдруг слова Натки навредят подруге? Пока она лихорадочно соображала, что же делать, на том конце раздался шорох, и хорошо поставленный голос Матвея Юрьевича произнес:

— Наталья, все в порядке. Вы можете говорить.

— Натка! — ворвался требовательный окрик Лерки. — Говори, черт тебя подери, иначе я опять с ума съеду.

— Лера, я сейчас приеду. — Она бросила трубку и побежала на выход.

— А сумки, доктор! — крикнула ей вслед медсестра, но Натка ее уже не слышала.

Она оказалась перед неприметной дверью закрытой клиники меньше чем через сорок минут. В большом холле ее уже поджидал Матвей. За четыре месяца они уже так сроднились, что ей казалось, будто она его знает всю жизнь.

— Это правда? — выдохнула Натка.

— Ты не представляешь, но это поразительно! — Матвей Юрьевич пропустил ее вперед. Они вошли в лифт и покатились на второй этаж. — Ни истерики, ни слез, все спокойно и четко.

— Узнаю свою подругу.

— Но помни, Наталья, когда она тебя увидит, может все вспомнить. Так что я буду рядом.

Натка кивнула. Они подошли к комнате Лерки. И тут на Натку напал какой-то непонятный страх. А вдруг она вновь увидит этот отстраненный взгляд и все надежды, которые она испытывала, пока мчалась сюда, напрасны? Она остановилась в нерешительности. В каком только виде не видела Натка Леру в стенах этой лечебницы! И беснующуюся, и в смирительной рубашке, и безвольно лежащей, уставившейся в потолок. И каждый раз Натка надеялась, что осмысленное выражение появится в карих глазах.

И вот теперь она стоит перед этой уже ненавистной ей дверью и боится сделать шаг.

— Смелее, коллега, — подбодрил ее Матвей.

Натка протянула руку и хотела уже толкнуть дверь. Но не понадобилось. Дверь распахнулась, и перед Наткой появилась Лера.

Они смотрели друг на друга ровно минуту.

— А-а-х! — Лерка в ужасе прижала руки ко рту и осела на пол.

Матвей Юрьевич тут же подскочил и, выдернув давно заготовленный шприц, сделал укол.

— Боже, я все испортила! — вскрикнула Натка.

— Ничего ты не испортила, — пробубнил Матвей, нажимая на кнопку под столешницей. — Неужели ты думаешь, я этого не ожидал? Все в норме.

Дверь распахнулась. Два огромных мужика неслышно проскользнули в комнату. При их габаритах это было немыслимо, но тем не менее. Они быстро подняли Лерку и осторожно, словно хрупкую вещь, положили ее на кровать. Тут же появилась Марина с капельницей. Ловко введя в вену, она зафиксировала иглу на локтевом сгибе Лерки и так же неслышно исчезла вместе с санитарами.

Матвей Юрьевич наклонился над своей пациенткой и легко похлопал ее по щекам.

— Лера, просыпайтесь.

Лерка глубоко вздохнула и открыла глаза. Она повернула голову, посмотрела сначала на врача, потом на Натку и закрыла глаза рукой.

— А, черт! — прошептала она. — Простите, что напугала.

— Лера, вы вспомнили что-то?

Лера вытерла глаза и уже окрепшим голосом произнесла:

— Да. Марусю помню. Забитую между диваном и стенкой. И ее слова.

— Повторять не обязательно, — перебил ее врач.

— Натка, как же он посмел? — Лерка схватила подругу за руку. — Это же бесчеловечно. — Она отвернулась. — Господи, а вдруг я опять сойду с ума? — Она тревожно посмотрела на Матвея Юрьевича. — Я могу?

— Не допустим, Лера. — Он дружески похлопал ее по плечу. — Это только начало нашего длинного пути. Сейчас я увеличу скорость капель лекарства, и вы заснете. А уж с завтрашнего утра начнем новый этап лечения.

— Можно только пару вопросов? — попросила Лера.

Врач кивнул. Лера крепче сжала руку Наты.

— Маруся?

— С ней все в порядке, — быстро проговорила Натка. — Уже в школу ходит давно. И ни о чем не вспоминает. Вообще все наладилось. Все очень хорошо, Лер, не беспокойся.

— А... что с НИМ?

— Ты больше никогда его не увидишь.

Лерка облегченно вздохнула. Матвей Юрьевич отвернул пластиковое колесико капельницы, и через секунду Лера заснула.

— Я могу позвонить отсюда в Швейцарию? — спросила Натка, когда они с Матвеем тихо вышли из палаты.

— Конечно, что за вопрос. — Матвей галантно пропустил Натку вперед и усадил за свой стол. — Может быть, кофе?

Натка отрицательно покачала головой, и Матвей удалился. «Хороший мужик, — подумала Натка. — Понимающий. Хотя за такие деньги поневоле станешь вежливым».

Она набрала длинный номер и стала ждать.

— Фрау Шредербаум, битте, — попросила Натка, когда на том конце вежливый голос ей сообщил, что она попала в банк. Девушка что-то пролопотала по-немецки, и Натка уже хотела положить трубку, как вдруг четкий нестареющий голос тети Оли строго проговорил:

— Наталья? Это ты?

— Привет, тетя Оля. — В который раз она поражалась, каким образом мать Лерки чувствует, что звонят из России.

О том, что у Натки русский акцент, который не спутаешь ни с каким другим, она как-то не думала. А секретари у фрау Шредербаум были вышколены.

— Что случилось? — по-деловому, даже слишком, осведомилась Ольга.

— Лера пришла в себя.

Натка кратко изложила ситуацию.

— Ну что ж, я рада, что ты оказалась права, — не меняя тембра голоса, отчеканила Ольга. — Денег хватает?

— Да, спасибо. — Натка помедлила, но потом все же спросила: — Как дядя Леша?

— Лечат, — лаконично ответила Ольга. Затянулась пауза, и потом немного мягче последовал вопрос, — Ты ей обо мне рассказала?

— Нет еще.

— Хорошо, — последовал ответ. Натка решила, что мягкость в голосе матери Леры ей просто показалась. — Через неделю прилечу. До встречи.

И не прощаясь, фрау Шредербаум отключилась. Натка откинулась в кресле. Как же она изменилась, мама Лерки. Где та милая, добрая, смешливая тетя Оля, которая каждые выходные играла с ними в волейбол и наперегонки каталась на роликах? Видно, там и осталась, в прекрасном, незабвенном времени их детства. От Оли Пересветовой не осталось и следа!

Вместо нее появилась жесткая, деловая фрау Ольга с холодным взглядом и железной хваткой. Причем во всем — и в бизнесе, и в жизни.

Натка усмехнулась про себя. Дорого ей стоило уговорить Ольгу оставить Лерку в России, в этой клинике. Вообще, приезд фрау Шредербаум тогда, в конце октября больше напоминал военные действия, чем долгожданную встречу.

Натка закурила и подошла к окну. Прошло четыре месяца, а казалось, что это было в прошлой жизни...


...Анюта распахнула входную дверь и уставилась на шикарно одетую тетю.

Женщина была закутана в светлое уютное пальто с меховым воротником. Высокие сапоги закрывали колени. Узкая кисть руки в длинной лайковой перчатке придерживала воротник около прямого подбородка. Гладко зачесанные волосы открывали покатый лоб, а тонкие брови сходились на переносице, отчего красивое лицо становилось жестче.

Позади нее маячил высокий мужчина, и тонкая золотая оправа его очков поблескивала в свете подъездной лампочки. В руках он держал небольшой саквояж.

— Здравствуй, детка, — сурово сказала тетя. — А Фаина Исааковна дома?

— Да-а-а, — зачарованно протянула Анюта, не в силах оторвать от тети глаз. — Бабуля! Это к тебе! — с усилием повернув голову, крикнула Анюта.

Пока бабушка одолевала пару метров коридора, женщина резко повернулась к мужчине, что-то сказала на непонятном Анюте языке и, коротко кивнув, взяла у него саквояж. Мужчина развернулся и исчез в темноте лестницы, после чего женщина бесцеремонно вошла в прихожую и закрыла за собой дверь.

— Ольга!

Анюта повернулась и испугалась. Все краски сползли с лица бабули. Она в последнее время плохо выглядела, осунулась, побледнела, но ежедневный макияж несколько скрашивал удручающую картину. Сейчас не помогла даже французская пудра. Фаина уставилась на тетю, ровно как Анюта минуту назад.

— Здравствуйте, Фаина Исааковна, — скидывая пальто, командным голосом проговорила тетя. — Мне позвонили и сказали, что с Лерой беда. Значит так. Прошу рассказать все четко, без ваших традиционных охов и причитаний. Насколько я понимаю, времени у нас мало, — прямо глядя в глаза Фаине, сказала тетя.

— Ба, а это кто? — Сонечка вышла из-за спины Фаины. Большими синими глазами, точь-в-точь, как у этой непонятной гостьи, девочка смело разглядывала женщину. Анюта ошарашенно переводила взгляд с личика Сонечки на тетку. Надо же, как бывает! Совершенно чужие люди, а так похожи! Она уже хотела одернуть Соню за невоспитанность, как услышала тихий голос бабули:   ^

— Это твоя родная бабушка.

Красивые светлые брови гостьи чуть дрогнули, складка между ними разгладилась, и она в удивлении воскликнула:

— Это дочь Леры?

— Да, Оля, это твоя внучка. — Фаина печально кивнула головой.

— Неправда! — нахмурилась Сонечка и для верности спряталась за Анюту. — Мою бабушку зовут Фаина.

— Правильно, девочка. — Ольга присела на корточки. — Давай знакомиться. Меня зовут Ольга.

— Соня, — испуганно проговорила девочка, но все-таки пожала протянутую руку.