— Наталья Эдуардовна! — Внутренняя связь неожиданно разразилась голосом медсестры. — Поднимите трубку, вам межгород.

Она сорвала трубку с базы.

— Натка? — Голос Везуни был далек, но вполне различим. — Я нашел ее. Она вылетает первым же рейсом. Ждите.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Лерка непонимающе рассматривала картину, висящую прямо перед ней. Откуда у нее в квартире образовался этот зимний пейзаж? И с какого перепугу появился огромный аквариум с золотыми рыбками?

Она повернула голову. К ее руке тянулась пластиковая змейка капельницы. Три здоровенных бутылки были установлены в штативе. Так, слава богу, она не сошла с ума и находится не дома. Лера осторожно присела на кровати. А где она? Судя по капельнице, скорее всего в больнице. А почему? Голова была абсолютно ясная, но почему-то какая-то пустая. Никаких воспоминаний, каким образом она сюда попала.

Потрогав штатив, она увидела, что он катается на маленьких колесиках. Спустив ноги с кровати, она тут же попала в теплые тапочки. Не мои, — констатировала она, рассматривая домашние туфли с меховой оторочкой. Надо же, бабуля ей такие смешные тапки купила! Или Натка расстаралась? Лера перехватила штангу штатива и легко поднялась. Забавно, но ничего не болело. Так какого черта она тогда в больнице?

Она прокатила штатив и остановилась около окна. Там, за стеклом было все так ослепительно бело, что Лерка зажмурилась. Это ж когда так намести успело? Вроде накануне даже листья на деревьях держались? И теплынь стояла не октябрьская. Может, ночью прошел снегопад? Но, присмотревшись к людям, спешащим по ту сторону красивой резной решетки забора, она поняла, что зима уже господствует в городе не один день. Люди были закутаны до бровей в дубленки и шубы, и по тому, как стремительно они бежали по своим делам, было понятно, что на дворе крепкий мороз.

«Спокойно, — сказала она себе. — Надо все восстановить в памяти. Почему сейчас зима? Насколько мне известно, была осень. Ну точно, я вчера Соне новую курточку купила. Ничего не понимаю».

Она решительно катанула штатив к двери и попыталась открыть ее, но дверь не поддалась. Зато где-то далеко затрезвонили колокольчики. Их нежный перелив четко слышался здесь, в этой комнате. Послышались торопливые шаги, ручка провернулась, и на пороге возникла девушка. Ее маленькие глазки уперлись в Леру, и гримаса страха исказила мелкие черты лица.

— Ой, Валерия Алексеевна, зачем вы встали? Я же только на секунду отлучилась.

— А вы кто? — тупо спросила Лера.

— Я? — Девушка почему-то удивилась. — Я — Марина. Ваша сиделка. Вы что, меня забыли? Вроде еще полчаса назад со мной разговаривали.

— Я, девушка, не знаю, разговаривала с вами или нет, только ответьте мне, пожалуйста, что я здесь делаю? И почему на дворе зима, когда вчера еще только листья пожелтели?

— Как вы сказали? — На лице Марины промелькнула странная улыбка.

— Нечего улыбаться! — разозлилась Лера. — Я еще с ума не сошла! Я вчера Соньке куртку осеннюю покупала и рассказывала, что такое листопад!

— Хорошо-хорошо. — Марина осторожно втолкнула Леру в палату одной рукой, другой при этом нажимая кнопку на косяке двери. — Валерия Алексеевна, сейчас придут люди, которые вам все объяснят.

— Надеюсь, — буркнула Лера. Она мельком взглянула в большое зеркало, что было встроено в шкаф. И было прошла мимо, но что-то ей показалось странным в своем облике. Она подскочила обратно и ахнула: — Боже правый, вы меня подстригли?

Короткий, ровный ежик волос — это все, что осталось от некогда шикарной гривы. Правда, Лерка отметила, что так даже лучше, стрижка молодит, но возмущению ее не было предела.

— Объясните же, наконец, что здесь происходит? Что за произвол?!

— Как вас зовут? — Вежливый голос принадлежал худосочному приятному мужчине с внимательными глазами и мягкой улыбкой, который незаметно материализовался в проеме двери. — Ах, простите, здравствуйте.

— И вы не хворайте, — ответила Лера. — По всей видимости, вы врач?

— Да, Валерия Алексеевна, я ваш лечащий врач, — терпеливо ответил мужчина. Его цепкий взгляд профессионально скользил по лицу Леры, отчего она занервничала.

— Вы скажете наконец... — начала было она новый виток выяснения отношений.

— Давайте, пройдем в мой кабинет.

Лерка дернула плечами и прошла мимо врача в коридор. Длинный, в светлый тонах, с приглушенным освещением коридор произвел на Лерку благоприятное впечатление, несмотря на ее полное смятение чувств. «Да уж, крутая лечебница, — промелькнуло в голове у Лерки. — И мебель не из ИКЕИ, и коверчик». — Под ногами пружинило натуральное покрытие. Пока Лерка с врачом шли в его кабинет, мимо них скользили медсестры, которые были одеты в мягкие трикотажные костюмы, и если бы не их одинаковость, то по внешнему виду и не определишь, что девочки относятся к медицинским работникам. Никаких белых халатов, голубых колпаков и марлевых намордников. Нежно-лимонные укороченные брюки, длинные широкие кофты на молнии и удобные кожаные туфли с модными острыми носами — вот облик медсестры в частной клинике плюс участливая улыбка и стремление во всем угодить. И если бы не крепкие решетки на всех окнах, можно было бы решить, что Лера попала в хорошо оплачиваемый пансионат.

— Присаживайтесь, — любезно предложил врач, когда они наконец достигли своей цели.

Лерка села в мягкое кресло и буквально утонула в теплых объятиях кожаной обивки.

— Меня зовут Матвей Юрьевич, если вы запамятовали, — представился врач и уселся перед Лерой на стул.

— Я не могу запамятовать, Матвей Юрьевич, ибо вижу вас в первый раз, — буркнула Лерка.

Это вы так думаете, — улыбнулся он. — Валерия Алексеевна, я вам буду сейчас задавать вопросы, быть может, они вам покажутся дикими и нелогичными, но без этого я не смогу доходчиво вам все объяснить без ущерба вашему здоровью.

— Приступайте, — резко ответила Лера.

И началось! Как вас зовут, где вы работаете, сколько вам лет, где живете, какой институт заканчивали, какие дела вела в последнее время. На вопросе, что обычно Лерка кушает на завтрак, она взорвалась:

— Послушайте, прекратите надо мной издеваться! Я — Лера Пересветова. Юрист, живу с бабушкой, отцом, двумя сестрами и дочерью. И заметьте, всех их содержу! И каждая минута моего отсутствия на службе стоит денег! Поэтому прекратите, наконец, этот глупый допрос и скажите, что происходит!

— Хорошо, — согласился врач. — А как зовут вашего мужа?

— Вадим Радов, — ответила Лера.

Матвей Юрьевич пристально вглядывался в глаза своей пациентке, но кроме нетерпения и раздражения больше ничего не прочел на красивом лице.

— Лера, простите, я могу вас так называть? — Лерка кивнула. — С вами случилось несчастье, в результате которого вы попали сюда с частичной потерей памяти, так сказать. — Он на секунду замолчал, продолжая внимательно вглядываться в Лерку. Та молча внимала. — Мы провели очень долгую и дорогостоящую терапию и, как я вижу, добились великолепных результатов.

— Значит, я в психушке? — спокойно спросила Лера.

— Почему вы так решили?

— По всему. — Лерку утомил этот разговор. — Я большая девочка и много что знаю. Я даже знаю, почему вы начали так издалека. Вы боитесь, что, рассказав, почему я оказалась здесь, я опять потеряю память и ваше лечение пойдет насмарку. Права?

— Более чем. — Выражение радостного удивления появилось на лице Матвея Юрьевича.

— Что же мне сделать, чтобы убедить вас в крепости моей психики?

Матвей Юрьевич предложил такой вариант. Он начинает рассказывать, что произошло с Лерой, наблюдает за ней, и как только понимает, что надо остановиться, Лера тут же с ним соглашается.

— Идет, — согласилась Лера.

Она выдержала все. Вернее, то, что посчитал возможным сказать доктор. А следуя своему опыту, Матвей Юрьевич говорил осторожно, без лишних подробностей. Но суть вполне была понятна. Даже не понадобился успокоительный укол, шприц на всякий случай лежал в кармане пиджака Матвея Юрьевича. Современная фармакология широко шагнула вперед. При необходимости врач молниеносно мог выдернуть шприц и вколоть через одежду больного в любое место. Но — обошлось.

— Значит, сейчас уже конец января, — уточнила Лера, когда врач закончил свой нелегкий рассказ.

Он кивнул, украдкой положив руку в карман.

— Вы курите, доктор? — спросила Лера.

Матвей Юрьевич вытащил пачку «Парламента».

Лера, недрогнувшей рукой вытащила сигарету и прикурила от золотой зажигалки врача.

Она встала и подошла к окну. Долго молча курила. Матвей Юрьевич не мешал, только быстро что-то записывал в свой блокнот. Лера повернулась и, затушив окурок в хрустальной пепельнице, прямо взглянула в глаза врачу.

— Я вам не верю, — спокойно сказал она.

— Я это ожидал, — ответил он. — Кому вы желаете позвонить, чтобы мои слова подтвердили?

— Давайте телефон. — И Лера, взяв блестящую трубку сотового телефона из рук врача, набрала давно знакомый номер.


Натка уже выходила из отделения, когда ее окликнула медсестра:

— Наталья Эдуардовна, вас к телефону.

— Скажи, путь перезвонят домой, — крикнула Натка и открыла дверь.

— Наталья Эдуардовна, но это ваша подруга. Говорит, срочно. — Медсестра держала трубку около уха.

Руки Натки оттягивали большие сумки. Сегодня Кисловы уезжали обратно в Питер. Натка решила устроить им отходную, посему еще с утра затарилась в близлежащем «Рамсторе». Старые «Жигули» Натки подвели и уже вторую неделю стояли в сервисе. Так что приходилось тащить все на своем горбу.

— Вер, возвращаться не хочется, — настаивала Натка.