Она не осуждала его, в какой-то мере даже понимала. Трудно жить с дочерью, которой пришлось столько вынести по его вине. Хотя сама Лерка девчонок не считала обузой. Лишь в последнее время она отчего-то часто вспоминала маму. И так ей было горько оттого, как они расстались. Тысячи раз Лерка хотела набрать швейцарский номер матери, но каждый раз не решалась. А что она ей скажет? Прошло уже семь лет с тех пор, как Ольга уехала. И ни разу она не позвонила дочери.

«Черт возьми, — думала Лерка, смотря, как Петька возится с девчонками на полу. Они играли в американскую игру «Твистер». Маруся крутилась волчком, а между ног Петьки ползала Соня. — Что у нас за судьба такая? Никому-то мы не нужны. Ни отцам, ни матерям, ни дедам».

— Как это никому, а я, а Петька с Тиной, Везуня? — раздался над ухом голос Натки. Лерка и не заметила, что говорила вслух.

—  Ну, вы вне конкуренции, — засмеялась Лерка.

— И потом, жизнь еще не окончена. Все может измениться, — философствовала Натка, — и тот, от кого меньше всего ждешь поддержки, может оказать самую большую помощь.

— Ты кого имеешь в виду?

— Да никого конкретно, так, мысли вслух.

Взрыв хохота заставил их прервать свой разговор.

Длинный Петька окончательно запутался в конечностях и рухнул на ковер. Сонечка засмеялась, и ее звонкий смех рассыпался, будто маленькие колокольчики. Но вдруг она поперхнулась и закашлялась. Лерка тупо смотрела на дочь и не сразу сообразила, что девочке плохо.

— Сонька, что с тобой? — Петька подхватил девочку и легонько похлопал по спинке. Девочка перестала кашлять и захрипела.

— Господи, может, попало что в горлышко? — забеспокоилась Фаина. — Лерка, что ты сидишь, как истукан! Вызывай «скорую»!

Все завертелось с бешеной скоростью. Лерка даже и не помнила, как приехали врачи, как делали Соне искусственное дыхание, как она собирала ее вещи и садилась в желтый реанимобиль и мчалась по ночному городу в Филатовскую больницу. Все было как в бреду. Только что, секунду назад Соня смеялась и возилась с девочками на полу, и вдруг она без сознания на огромной, не по росту железной каталке и ее увозят он нее неизвестно куда.

В нос ударил резкий запах нашатыря.

— Лерка, очнись. С тобой врач хочет говорить. — Натка склонилась над ней и трясла за плечо.

— Нат, не могу. Поговори сама. Ты же без пяти минут доктор.

— Но не я мать Сони, — отрезала Натка. — Я пойду с тобой. Вставай!

Натка дернула ее за руку и повела по коридору. Лерке было нестерпимо холодно. Зима в этом году морозная. Столбик термометра зашкаливал за тридцать ниже нуля. Но здесь, в больнице было тепло. Вон, молоденькие медсестрички в халатах на голое тело и пот на лбу. Почему же Лерку так знобит?

Она вошли в просторную ординаторскую. Молодой врач, бросив взгляд на Леру, резко встал и подошел к ней.

— Успокойтесь, Валерия Алексеевна, все в порядке. Соня уже пришла в себя, мы дали ей снотворного, и она спит. После разговора со мной можете пройти к ней в палату.

— Доктор, что с ней?

— Вы когда-нибудь наблюдались у кардиолога? — спросил врач.

— Были пару раз на диспансеризации. — Лерка потерла лоб. От валерьянки чудовищно заболела голова. Она еще с детства терпеть не могла этот запах. Зачем ей бабуля влила эту проклятую валерьянку?

— Послушайте, коллега, — решительно сказала Натка. — Говорите прямо, нечего издалека.

— О’кей. У вашей девочки, Валерия Алексеевна, порок сердца. Похоже, врожденный. Странно, что вы об этом не знаете. Хотя бывают такие пороки, которые сразу не диагностируются. Только после года.

— У нее сегодня день рождения, — прошептала Лерка. — Годик исполнился. Ей подарили много игрушек, и знаете, ее крестный прислал ей из-за границы такое замечательное платье.

Врач с сомнением посмотрел на Леру. Натка что-то резко сказала, врач поднял трубку телефона. Пришла медсестра со шприцем. Быстрый укол в руку, и Лерка отключилась.

Ей снился сон. По дороге к ней бежит Соня. Лерка пытается ее поймать, а дочка уворачивается и хохочет. Теперь Лерка бежит за девочкой. Ей уже не смешно. В конце дороги — глубокий овраг. Соня может свалиться в него и разбиться насмерть. Она кричит, зовет дочь, но та не слышит. Девочка исчезает из глаз. Лерка подбегает к обрыву и видит на его дне какого-то мужчину с Сонькой на руках. Лерка пытается разглядеть, кто это, но не может. От ужаса Лерка кричит.

— Лера, Лера, успокойся, все хорошо. — Бабушка в ночной рубашке стоит перед ней на коленях.

— Где Сонька? — Лерка безумными глазами смотрит на Фаину.

— В больнице. Сказали, пару дней подержат и выпустят. Лер, не пугай меня. Ты же два часа с врачами говорила.

— Да, да, я вспомнила.

Действительно, после укола она быстро пришла в себя и уже спокойно выслушала информацию. У Сони — порок сердца. Нужно сделать сложное обследование в Институте им. Бакулева, и там решат, нужна ли операция. Сегодня был сердечный приступ. Поэтому-то она и закашлялась. Хорошо, вовремя приехала «скорая».

Лерка обхватила голову руками. Боже, какое горе! Любая операция, даже пресловутое удаление аденоидов наводило на нее животный ужас! А тут операция на сердце. Да еще которая стоит баснословных денег. Нет, может, для кого-то десять тысяч долларов и небольшие деньги, так, на карманные расходы, но для Леры это запредельная сумма. А еще обследование, которое тоже далеко не бесплатное, лекарства, период реабилитации. Где? Где взять денег?

«Мама! — Лерку подбросило на диване. — Ну, конечно! Она же банкир, за столько лет скорее всего уже сама владелица банка!»

— Ба!!! — Лерка больно схватила Фаину за руку. — Дай телефон мамы. Она поможет, я ее уговорю!

— Лер, успокойся! — Фаина с испугом смотрела на полные безумия глаза внучки. — Мы же вместе с Наткой уже звонили ей вечером. Детка, не пугай меня!

— Да-да, — опустошенно сказала Лера. — Это я спросонья ничего не помню. Или еще этот чертов укол действует.

Мамы не было в Швейцарии. Горничная сказала, что мадам уехала за границу и когда она будет, не знает. Натка на смеси немецкого и английского, попросила передать мадам Ольге, что как только она появится, пусть немедленно свяжется со своей дочерью в России. Горничная фыркнула, что у ее хозяйки нет детей, тем более в России, и швырнула трубку. Натка пыталась звонить еще, но телефон отвечал голосом автоответчика, что хозяев нет дома и будут в лучшем случае через год. Больше у Леры и Фаины информации об Ольге не было. Ни фамилии ее мужа, ни банка, который он держал.

— Так, остается только одно, — резюмировала Натка. — Надо разыскать дядьку Лешу. Может, он что-то знает. Никогда не поверю, что богатые люди, имеющие банк, уезжают из страны и не оставляют своих координат. Надо выходить на банк мужа Ольги.

Но как найти отца? Они втроем просидели до поздней ночи и выработали тактику. Завтра с утра Фаина методически перерывает все старые бумаги отца, возможно, она найдет старые записные книжки и по ним будет методично обзванивать друзей. Натка поедет на место его старой работы, пошуршит там. Ну, а Лера — в больницу к Сонечке. С тем и разошлись.

Теперь Лерка все вспомнила так ясно, что загудела голова. Она посмотрела на обеспокоенную бабулю и отправила ее спать.

Укрывшись с головой одеялом, она крепко зажмурилась. «Я все снесу! Я — сильная. Решение обязательно найдется!» — Она бубнила эти слова, словно молитву, и не заметила, как заснула.


— Здравствуйте, Валерия Алексеевна! — Молодой врач с серым от усталости лицом столкнулся с Леркой около лифта. — Вы можете забрать Соню сегодня. Я сейчас смену сдам и поднимусь.

Он скрылся за дверью с большой надписью «Главврач», а Лера поднялась на девятый этаж. Милая медсестра повторила слова врача, и Лера стала собираться. Соня, будто ничего и не произошло, сидела в своей кроватке и играла большими пластмассовыми шариками. Увидев маму, она звонко засмеялась.

— Ну, что, малышка, поехали домой? — Лерка взяла ее на руки.

— Да! — выдохнула Сонька.

Лера прошла в ординаторскую, получила рекомендации врача, кучу рецептов на лекарства и распрощалась.

— Лера! — Она обернулась на пороге. Врач надевал пиджак. — Не затягивайте с институтом. Может, все и обойдется и операция не понадобится. Но чем скорее, тем...

— Я понимаю, доктор, — слабо улыбнулась Лера. — Как только найду деньги, так сразу и поеду. Спасибо вам.

— Да не за что! — обреченно сказал он. По всей видимости, расценки он знал слишком хорошо. Он помахал рукой Соне, и они вышли.

А дома ее ждали совсем не радостные новости.

Натка сидела на кухне, мрачная, словно небо перед грозой. Фаина курила сигару. «Плохой знак, — мелькнула мысль у Лерки, — очень плохой».

— Ну, давайте сразу и по существу, — приказала Лера, как только уложила спать Соню. От поездки девочка утомилась.

— Я нашла твоего отца, — сказала Натка.

— Так это же замечательно! — воскликнула Лерка. — Чего же вы такие хмурые? Ты его видела?

— Да уж, пришлось. — Натка отчего-то иронично скривила губы.

— Нат, в чем дело? — Знакомое чувство тревоги сжало сердце. — С ним все в порядке?

Натка взглянула на Фаину, а потом поднялась.

— Знаешь, мать, поехали, сама все увидишь. Здесь недалеко. Всего пару остановок на метро.

Лера молча встала и натянула сапоги.

Они подошли к старой хрущевке. Домик держался на честном слове. Два подъезда были заколочены. Скорее всего, дом собирались сносить, и оставалось лишь несколько жилых квартир. Они поднялись по разбитой лестнице на третий этаж и остановились перед обшарпанной, измазанной старой краской дверью. Вонь в подъезде стояла невообразимая.