Хэлен с беспомощным видом явила свой взор Мэлису.

– Не находите ли вы Лос Анджелес обворожительным? – спросила она. – Такая замечательная смесь порядка и хаоса.

– Не мели ерунды, – вскричал Руперт.

Мэлис нахмурился.

– Разве так разговаривают с дамой? – взбеленилась миссис Маколей.

– А кто вам сказал, что она – дама, – парировал Руперт. – Уж точно не ее родители.

Миссис Маколей поднялась на ноги.

– Ни секунды не останусь, чтобы выслушивать всякие гадости.

– Почему же вы тогда не уходите? – спросил Руперт.

Только увещевания Мэлиса, оправдания Хэлен и появившееся на столе мороженное, заставили миссис Маколей остаться.

Руперт вернулся к своим атакам на американскую команду:

– Они все роботы. И Мэри Джо – робот. Кэрол Кеннеди – робот. Дино Ферранти…

– Он не робот, – вскричала Фен.

– Симпатизируешь ему, да? И моя дорогая женушка тоже симпатизирует. Она действительно дорогая. Вы то хоть честно заработали, что имеете. А она – паразит.

– А я и не знал, что Хэлен из Парижа, – удивленно сказал Айвор.

Все рассмеялись, что несколько облегчило обстановку.

– Завтра в Голливуд Боул отличный концерт, – обратилась Хэлен к Мэлису. – И завтра же там постановка «Гамлета» на русском. Меятаю пойти туда.

– Вычеркни меня из списка, – сказал Руперт. – Почему бы им не поставить «Черную красавицу» на урду? Это единственное подобающее занятие для Голливуд Боул.

Фен еле сдержалась, чтобы не захохотать.

– А в Риалто показывают очень неприличное кино, – сказала Сюзи, обнаружив, что ее место занято, но не желая выходить из партии. – Почему бы нам завтра вечером туда не отправиться?

– Моя жена в сексе человек не заинтересованный, – грубо сказал Руперт.

Джейк на какое-то время уставился на Руперта. Его глаза сузились, а рука поигрывала ножиком для разрезания торта.

– Я этому не удивляюсь, – сказал он. – Быть замужем за тебя…

Руперт вскинулся. Над столом нависла тяжелая напряженная пауза. Фен попыталась сменить тему:

– Завтра я и Айвор отправляемся в Дом Кинозвезд. Хотим взглянуть на могилу Рудольфа Валентино и…

Руперт прервал ее, положив ладонь на ее руку.

– Постой, дорогая, – мягко молвил он. – Сейчас говорит Джейк.

– Почему ты не даешь ей возможность сменить пластинку? – спросил Джейк.

– Какую пластинку? Может пластинку в сломанной челюсти?

Еще одна кошмарная пауза.

– И весь этот сыр-бор только лишь из-за того, что ты скакал сегодня, словно дрессированное шимпанзе, – сказал Джейк. – И просрал все шансы выиграть скачки на лучшей в своем классе лошади?

Он весь подобрался, будто леопард перед прыжком.

– О, мой дорогой, – медленно растягивая слова, промолвил Руперт. – Мы подросли в статусе, после того, как выиграли серебряную медальку сегодня, да?

– Заткнись, – гавкнул Джейк.

– Ах, у нас взыграли гормоны? – промурлыкал Руперт. – У малыша был счастливый денек и он теперь хочет получить большую-пребольшую ночку. Сраная цыганва. Грязное отродье. Да твоя мать перетрахалась со всей округой так, что даже вспомнить не может, кто твой отец.

Джейк поднял нож.

– Нет! – прогремел Мэлис.

Весь ресторан вдруг затих.

– Маленькое отродье, – вежливо сказал Руперт. – Да я из тебя сделаю сетку для тенниса.

Хэлен вскочила на ноги, отбрасывая бокал с вином.

– Прекрати, – взвизгнула она. – Тебя гложет простая зависть. Черт с ним, с Джейком. Ты и так уже все испортил.

– Святая Джорджия в роли спасательной команды, – резюмировал Руперт.

– Я ухожу, – сказала Хэлен. – Благодарю вас, Мэлис. Мне действительно чоень жаль.

И она побежала прочь из ресторана сверкающей металлической колонной, протаранивая столы, ослепленная слезами.

– Ты кажется собирался разрезать торт, – сказала Гризел.

Руперт догнал Хэлен уже вне ресторана. Они молча стояли плечом к плечу, пока швейцар подгонял их автомобиль. Хэлен была очень удивлена тем, что Руперт превратился в само очарование, когда Майкл Кэйн остановился на выходе и попросил его принять участие в вечеринке на следующий вечер.

– Заткнись, – прорычал он по пути домой, когда она попросила было его ехать медленнее. Я хочу побыстрее добраться домой. А вот там у нас произойдет очень сертезный разговор.

В доме Эриксонов слуги уже ушли спать. Не смотря на свое полуневменяемое состояние, Руперт смог отключить сигнализацию. Потом отправился в кабинет, где влил в себя стакан неразбавленного виски. Хэлен пошла к лестнице.

– Куда ты идешь?

– В постель. Сегодня тебя для меня было достаточно много, – осторожнее, сказала она сама себе, осторожнее.

Все, что она наслышалась сегодня от Мэлиса и Фен, довело ее до отчаянного состояния.

– Подойди, – приказал Руперт.

Это было сказано таким тоном, что неподчинится было нельзя. На лице Руперта опять отразилось то яростное холодное выражение, которое не предвещало ничего хорошего. Она сбросила золоченые туфли с высокими каблуками, что должно помочь ей в случае чего быстро убежать, и погрузилась в объятия белой софы, обитой исскуственным мехом.

– Тебе должно быть стыдно, – тихо промолвила она. – Мне казалось, что вполне прилично отпраздновали твою бронзу.

– Эй, постой-ка. Джейка Ловелла будешь защищать позже, договорились? Сегодня вы выходили с конкурного поля обнявшись. Как это понимать?

Хэлен глубоко вздохнула в осознании того, что она толкает к краю обрыва гигантский тяжелый камень, который вот-вот сорвется и покатится вниз, раздавливая на своем пути неосторожных людей.

– Как это понимать? – повторил Руперт.

Один из гребней Хэлен сорвался с волос и они теперь покрывали половину ее лица. Руперт глядел на ее желтовато-коричневое лицо и отливающее золотом тело, и копну прекрасных сияюших волос, Руперт неожиданно осознал, что она еще никогда не выглядела более привлекательной – почти вожделенной – даже несмотря на то, что она пребывала в состоянии подавленного страха.

– Отлично выглядишь. Я и раньше замечал, что ты слишком уж отлично выглядишь. И не вздумай мне говорить, что у тебя появился другой мужчина.

– Появился, – тихо сказала Хэлен.

– И кто же?

– Джейк, – прошептала Хэлен. – Джейк Ловелл.

– Что ты сказала?

– Ты слышал.

– Джейк Ловелл, – Руперт засмеялся горьким смехом. – Ты что, хочешь сказать мне, что трахалась с этим трогательным уродцем?

– Не смей его так называть.

– Уродец, – продолжил Руперт. – Извращенный цыганский уродец. А мы любим немощных, да? Очень похоже. Полагаю, он тебя удовлетворил. Фунт убогому по воскресеньям, один день в месяц, посвященный «Обществу защиты детей от жестокого обращения взрослых», использование банковского счета раз в год для Бедствующих Добрых Людей, ну и, естественно, прижки в постель к уродцу. Миссис Кэмпбелл-Блэк так много занимается благотворительностью, держу пари!

– Ты ничего не хочешь понимать, – вскричала Хэлен. – И все стараешься мерять своими отвратительными мерками.

– А у меня сложилось впечатление, что это ты меряешь все своими мерками.

– Даже в такой ситуации, ты еще шутишь.

– О, малишца, поверь, мне все это совсем не кажется смешным.

– Я люблю его, – всхлипнула Хэлен, уткнув лицо в свои ладони, – и он любит меня.

Руперт еще раз наполнил свой стакан. Потом очень спокойным голосом, который заставил кровь Хэлен застыть в жилах, сказал:

– Как долго это продолжается?

– С февраля, когда Маркус попал в больницу. Я сильно волновалась. Джейк тоже был там, по поводу совей ноги. Он был очень добр и обходителен. А я в этом сильно нуждалась после кенийского путешествия, – Хэлен посмотрела на Руперта снизу вверх.

Он ответил на ее взгляд, как бы поддталкивая, чтобы она продолжала. Хэлен смахнула слезы.

– Так вот почему ты прыгала вокруг конкурного поля, словно сучка на сковородке. Как экстравагантно. Стало быть я собирался снять стружку не с той доски, когда думал, что ты очарована Джейни, гм… Я и предположить не мог, что объектом твоего интереса будет уродливый карлик.

– Джейк не карлик, – крикнула Хэлен. – Его рост пять футов и семь дюймов.

– Ну, да, конечно, ты же его измерила вдоль и поперек.

Несколько секунд Руперт бесцельно мерял комнату шагами, пытаясь унять кипящий внутри него гнев.

– И ты вбухалась в человека, который всегда хотел достать меня. Ты уже забыла, как он пытался прикончить меня перед мировым чемпионатом? Ты ему до лампочки. Он просто хочет изжить меня со свету.

– Не до лампочки. Он хочет жениться на мне!

Камень перевалил край и понесся вниз, набирая скорость.

– Жениться на тебе? – изумился Руперт. – Как?

– Сразу, как получит развод.

– И он готов променять эту толстую богатую корову на тебя?

– Да, – всхлипнула Хэлен; если она произнесла это, то это должно быть правдой.

– Ага, и, по-видимому, тем вечером, когда я вернулся из Динарда, а он варнякал о лечении своей задницы и командной солидарности, он просто пришел тебя потрахать – пардон, иметь с тобой любовь?

Хэлен сама бросилась в атаку.

– Да, именно так. Может лучше поговорим о тебе и Подж, или Диззи, или Мэрион, или Саманте Фрибоди, или той шлюхе, которая через тебя подарила мне триппер. Я уже не говорю о других. Ты не был мне верен ни единой минуты.

– Да нет, был, – ответил Руперт. – До тех пор, пока ты не спуталась с этим сопляком и отказалась поехать со мной за границу. Ты ему совершенно до лампочки, – повторил Руперт. – С чего бы это он вдруг так возжелал прикончить меня, когда я обозвал его Тори толстушкой в Диснейлэнде? И почему он повис на телефоне, как только выяснилось, что он таки выиграл медаль? У тебя не получиться развалить их брак. Да что, черт побери, ты в нем нашла?

– Он лучший наездник, – крикнула Хэлен, вскакивая на ноги. – И он – Бог в постели.