Лаура Гурк - Надежда на счастье

– Пришлось стрелять? – Марта всплеснула руками. – Вот об этом я и говорю. Стрелять! Представить не могу, что произошло с Оливией.

– А я считаю Оливию храброй женщиной, – возразила Кейти. – Она справляется, как может. И вот еще что… Не будь ее, я бы сейчас с вами не сидела. Она помогла при родах. Мне было очень тяжело, а она мне помогла. Наверное, я умерла бы без Оливии.

Кейти посмотрела на Бекки, и та ответила ей благодарным взглядом. Почувствовав чью-то руку на своем плече, Бекки обернулась и увидела Кэрри, рядом с которой стояла Миранда.

– Почему эти Чабб говорят гадости про маму? – прошептала Кэрри.

– Потому что они противные и старые, – шепотом ответила Бекки. Стиснув зубы, она с ненавистью посмотрела на Марту и Эмили. – Да, противные – вот почему.

Кейти откашлялась и вновь заговорила:

– Нам всем известно, что именно Вернон послал туда Харланов. И всем известно, почему он это сделал. Вернон хочет заполучить землю Оливии, чтобы построить там железную дорогу на деньги своей жены-янки. Он так поступил со многими из местных жителей. И я рада, что Оливия выступила против него.

Бекки взглянула на Кейти, улыбнулась ей и закивала.

– Нужно ли напоминать вам, что именно Вернон сделал пожертвования для нашей церкви? – ехидно проговорила Марта. – Благодаря ему мы смогли в прошлом году купить новый орган.

– Просто Вернон думает, что может купить все на свете, – отрезала Кейти. – Даже место в раю.

Лайла, как хозяйка дома, попыталась вмешаться и прекратить спор, пока обстановка не накалилась еще больше. Взяв блюдо с печеньем, она громко сказала:

– Дорогие, никто не хочет?!

Но дамы не обратили внимания на печенье. Лишь Миранда, обожавшая сладости, подбежала к хозяйке.

– Не богохульствуй, Кейти, – проговорила Марта, нахмурившись. – Что же касается Оливии, то ей не следует вести дела в «Персиковой роще» самостоятельно. Надо было продать землю, когда умер ее отец.

– Глупости! – отрезала Кейти.

Тут в дискуссию вмешались дамы. Но когда снова заговорила Марта, ее зычный голос заглушил все остальные:

– Я прекрасно тебя понимаю, Кейти. Ты, как подруга Оливии, должна защищать ее. Но на самом деле эта поездка в Монро – вопиющее нарушение приличий. Подумать только! Проделать весь этот путь одной!

Некоторые дамы согласно закивали, и спор продолжился.

– Но мама не одна, – пискнула Миранда, взяв еще одно печенье с подноса. – Мистер Конор с ней.

Женщины замолчали.

– Миранда, ты не должна была никому рассказывать про мистера Конора! – закричала Кэрри, глядя на сестру. – Мама сказала, что это секрет.

Миранда бросила печенье обратно на блюдо и, хлопнув себя по губам, пробормотала:

– Ах, прости, я забыла.

Бекки же в смятении окинула взглядом всех собравшихся.

– Скажи, малышка, а кто этот мистер Конор? – спросила Марта, наклонившись к Миранде.

Бекки вспомнила слова матери о том, как легко девушка может погубить свою репутацию – даже просто отправившись на прогулку с мальчиком. Закрыв лицо ладонями, она прошептала:

– О нет, нет, нет.

Оливия с Конором довольно поздно выехали из Монро. И теперь, когда они подъехали к ферме Джонсонов, чтобы забрать девочек, уже стемнело. Остановив свой фургон у дороги, Оливия крикнула Конору, чтобы он подождал ее здесь. Сама же подъехала к дому Джонсонов.

Орен сидел на веранде; казалось, он поджидал ее. Как только Оливия остановилась, он поспешил к ней.

– Кейти с девочками уже у тебя в доме, Оливия.

Она взглянула на него с удивлением.

– Но почему? Я же сказала Кейти, что заберу их. Ей не нужно было отвозить их домой.

Орен сдвинул шляпу на затылок и тяжело вздохнул.

– Боюсь, тут были… кое-какие неприятности.

Оливия вспомнила про Вернона и сразу подумала о худшем.

– Мои девочки? С ними что-то случилось?

Орен поспешил успокоить ее:

– Нет-нет, с ними все хорошо. Не в этом дело. Но лучше тебе поскорее ехать домой.

– Почему? Что же случилось?

Орен снова вздохнул.

– Они знают, Лив. Про ирландца, который живет у тебя.

Оливия похолодела.

– Кто знает? Кто именно?

– Весь город знает. В том числе – Марта и Эмили.

– О Господи… – прошептала Оливия. – Сестры Чабб – это действительно весь город.

– Поэтому я и говорю: лучше тебе поехать домой и все выяснить.

Оливия кивнула и, не сказав больше ни слова, щелкнула поводьями. Щебень летел из-под колес ее фургона, когда она, вернувшись на главную дорогу, промчалась мимо Конора. Оливия услышала, как Конор окликнул ее, но не остановилась.

Глядя на освещенную лунным светом дорогу, она то и дело подгоняла мула. Приблизившись к дому, она увидела, что ее ждут. Девочек видно не было, но Кейти стояла на веранде, а рядом с ней – преподобный Аллен. И, конечно же, сестры Чабб. Свет струился из окон за их спинами, и Оливия не могла видеть их лиц, но она прекрасно знала, что они смотрят на нее с осуждением.

Спрыгнув на землю, Оливия медленно пошла к дому. «Они знают… Они все знают», – мысленно твердила она. Оливия вспомнила минувшую ночь, полную страсти, и тотчас же почувствовала, как вспыхнули ее щеки. Ей хотелось куда-нибудь спрятаться, хотелось сквозь землю провалиться – и исчезнуть, но она шла, высоко держа голову.

Оливия услышала, как второй фургон въехал на дорожку и остановился. Но она не обернулась и не посмотрела на Конора – не могла. Поднявшись по ступеням на веранду, она остановилась и вопросительно посмотрела на людей, поджидавших ее. Кейти шагнула ей навстречу и тихо прошептала:

– Мне очень жаль, Лив. Они настояли, они хотели приехать сюда… Я не смогла их остановить.

Оливия со вздохом отвела глаза.

– Кейти, а где мои девочки?

– Они в доме, ужинают. Они не… понимают. Ну, Бекки-то, может, понимает, а вот маленькие – нет.

Тут к ним приблизилась Марта. Оттеснив Кейти, она строго проговорила:

– Что, вернулась наконец-то? Меня удивляет, Оливия, что ты осмелилась тут появиться после всего произошедшего.

«Но ведь Марта не знает, что произошло в Монро», – подумала Оливия. Впрочем, это не имело значения. Она-то сама все прекрасно знала. И она не хотела лгать себе, поэтому и не могла держаться непринужденно.

За спиной у нее послышались шаги Конора, но она не обернулась. Марта же оглядела его с головы до ног и заявила:

– У тебя еще хватает наглости привезти с собой этого мужчину. Совсем нет стыда!

Оливия вздохнула и молча потупилась. Конор взглянул на дородную женщину в безобразной шляпе с пером и сказал себе: «Все, хватит! Пора положить этому конец» Стиснув зубы, он шагнул вперед, чтобы вырвать Оливию из лап этой злобной старой кошки, но тут на плечо ему легла чья-то рука. Он обернулся и увидел пожилого седовласого мужчину в черной одежде с белым воротничком священника.

– Идемте со мной, сын мой, – сказал старик.

Конор в раздражении передернул плечами, но все же пошел за священником – тот взял лампу и направился к сараю. Они вошли, и священник, поставив лампу на пол и усевшись на бочку, проговорил:

– Вот, здесь мы можем побеседовать без помех.

Конор молча смотрел на старика. Он не мог найти слов для вежливой беседы.

– Я преподобный Аллен, – с мягким южным выговором продолжал старик. – Пастор баптистской церкви в Каллерсвилле. А вы, как я догадываюсь, мистер Конор, не так ли?

Конор кивнул и тут же спросил:

– Девочки, да?

Преподобный понял вопрос.

– Совершенно верно, девочки.

– Что именно они сказали обо мне?

– Я точно не знаю. Меня там не было, видите ли. Но мне сказали, это произошло во время собрания рукодельниц сегодня днем. Все дамы там были. – Аллен скрестил руки на груди. – Сейчас речь идет о том, что вы живете в одном доме с Оливией как муж с женой, но только – неофициально.

Конор вспомнил все ночи, которые провел в этом сарае, пытаясь утомиться до изнеможения, чтобы спокойно заснуть. При воспоминании об этих ночах ему захотелось рассмеяться. Он бы и рассмеялся, будь перед ним сейчас не священник, а другой человек.

– Что еще? – Он пристально взглянул на Аллена.

– Говорят, будто вы – профессиональный боксер, что, конечно же, делает ее поведение еще более предосудительным. Будь вы местным жителем, это и так выглядело бы скандально, но не до такой степени. Боюсь, что репутация Оливии подвергается серьезной опасности.

– Матерь Божья! – Конор с презрением взглянул на пастора. – Вы совершенно ничего не знаете. Я был ранен, и Оливия, будучи женщиной добросердечной, взяла меня к себе в дом и вылечила. И за такую доброту ее порицают?

– Вам не нужно рассказывать мне про Оливию, молодой человек. Я ее знаю с детства.

– Значит, вы прекрасно знаете, что ее стыдить не за что, – заявил Конор.

– Да, возможно. – Преподобный пожал плечами. – Но, к несчастью, я не могу переубедить людей. Они думают так, как они думают. И Оливия понимала, на какой риск идет, поступая подобным образом. Очевидно, она пыталась скрыть ваше присутствие здесь.

– И я очень хорошо понимаю, почему она это скрывала, – проворчал Конор.

Священник посмотрел на него с некоторым сочувствием, отчего возмущение Конора только возросло. Он мысленно выругался и заявил:

– Я здесь не для того, чтобы обсуждать поступки Оливии. И ваши – тоже.

– А почему же вы здесь?

– Только потому, что хочу помочь Оливии. Можете мне не верить, но меня действительно беспокоит судьба Оливии. Хотелось бы надеяться, что и вас тоже.

Преподобный Аллен внимательно посмотрел на собеседника, потом проговорил:

– Если вас и впрямь тревожит судьба Оливии, то вам лучше отсюда уехать. Вы ведь ничем не связаны, как я понимаю.

Неплохая мысль, подумал Конор.

– Вы можете хоть сейчас – оставить Оливию, – продолжал пастор. – И пусть сама разбирается со своими делами. Но девочек у нее, конечно, заберут.