Смысл сказанного с трудом доходил до меня: каким это образом вдруг всё хорошо?! Всё плохо! Рядом Сергей — моё прошлое с огромной обидойм и растерянностью от неожиданного предательства.

Хаос противоречивых чувств разрывал меня, сознание не могло этого выдержать и снова стало уплывать. Душа превратилась в маленькую птаху, случайно залетевшую в комнату, которая в ужасе шарахалась от протянутых рук, билась о стены.

— Я… не могу… тебя… видеть… — мой бесцветный голос по капле выползал из меня.

Серёжа опустил голову вниз, сжав её руками. За стеной заиграли плясовую.

— Теперь я не уйду, пока не скажу всё!

«А я больше не хочу попадать в твою магнетическую воронку и сгинуть в ней навсегда. Я не готова! — судорожно вопила моя душа. — Лучше снова в саркофаг, где тихо и спокойно». Но что-то внутри меня уже предавало и требовало превратиться из потерявшей волю женщины в королеву красоты. Вопреки разумному посланию меня охватило юношеское смущение и стёрло остатки воли, самообладания и даже заложенные в недрах моей сущности героические припадки, спасавшие в экстремальных случаях. Провалиться, исчезнуть! Я не готова! Забытый родной голос… моя рука, что за напасть, снова в тёплых мужских руках…

— Пульс в норме! — я выдернула руку и прошептала, — Выключи свет, пожалуйста.

Мне срочно захотелось спастись в темноте. Сергей побледнел, но исполнил просьбу. Лунный свет превратил спальню почти в склеп, стало легче.

— Женя, умоляю, выслушай меня, пожалуйста. Только выслушай! Я опоздал с этим разговором на много лет. Мы сделали ошибку, ещё поправимую, и только поэтому ты должна меня выслушать! — его голос сорвался.

Напряжение зашкаливало. «Ты дома…» — смысл сказанного наконец-то дошёл до меня. И участок мозга, ответственный за диалог, подключился. Мило с его стороны. Кое-как функционирую.

— Так это твой дом? Ты был почти рядом?! — потрясённо спросила я.

— Наш дом! И я был рядом с того самого момента, как увидел ваши с Ксюшей фото на стенах зала. В тот момент я впервые испытал шок от счастья и вынужден был выпить бутылку водки, чтобы прийти в себя. Первым делом я нашёл Феликса, с которым мы не пересеклись ни разу после твоего исчезновения. Встреча с ним прошла без китайских церемоний: он рассказал о тебе всё, что знал сам. Я был в аэропорту Алтайского края, когда тебя встречали друзья, и видел, как бежит к тебе навстречу малыш. Шок от счастья сменился трауром потери, от которого меня спас разговор с Петром. Как одному из спонсоров, он ответил почти на все интересующие меня вопросы, не подозревая подвоха. Женя, я не нахожу себе места в этой жизни без тебя и … нашего сына! Прости…

— Прощаю, — выдохнула я.

— Прости, — повторил Сергей и быстро вышел из спальни.


И мои глаза наполнились слезами, и я должна сказать ему «прости» за то, что не сообщила ему о нашем ребёнке в последнем письме. Но мне не хватило сил сделать это тогда, их хватило только на то, чтобы не сломаться и выжить. В гордыне каюсь, а с уважением к себе не расстанусь никогда. И сейчас мне надо встать, превратиться в уверенную невозмутимую женщину и успеть уйти!

С такой женщиной и столкнулся Сергей в дверях. Впервые я увидела страх в его глазах, что ненормально обрадовало.

— Не уходи, пожалуйста, — попросил он и невольно загородил дверь.

Я отошла к окну и уткнулась взглядом в пейзаж за стеклом, а Сергей, не отходя от двери, тихо заговорил:

— Женя, перед моими глазами все эти годы стояло твоё лицо, опрокинутое, с пустым взглядом, которое навсегда лишало надежды вернуть тебя… Твоё исчезновение убивало и восхищало…

— Почему ты не развёлся с «без вести пропавшей»? Ты имел право…

Слова, на удивление, складывались в разумную речь, а глаза уже нашли выход для побега — приоткрытое окно. «Первый этаж, не больно, но очень смешно», — прошептало подсознание.

— Не имел я такого права, пока не объяснился с тобой, что и хочу сделать немедленно! Я ждал в тот вечер тебя. Такси уже стояло у входа, когда появилась Рита с Кириллом, одним из моих будущих партнёров. Я был неприятно удивлён и перенёс наш с ним важный разговор на другое время, объяснив, что вынужден уехать встречать жену. Самая важная встреча, из-за которой я не поехал с тобой в деревню, уже состоялась. С неё и начался мой вполне реальный серьёзный бизнес потом. Вечер только набирал силу, когда я, вполне довольный и окрылённый открывшимися перспективами, вышел на улицу и не увидел своего такси. Зато у своей машины стоял Кирилл и о чём-то говорил с шофёром. Потом он подошёл ко мне и объяснил, что Рите тоже, оказывается, нужно на вокзал, встретить маму.

— Вы, кажется, учились вместе. Поезжайте вместе. Будет о чём поговорить по дороге.

Появилась Рита, и что удивительно, отказалась от предложения Кирилла воспользоваться его автомобилем. В этот момент к крыльцу подкатила шикарная иномарка, Рита села в неё и предложила подбросить до вокзала и меня. Время поджимало, я сел в машину, не задумываясь, я видел только тебя, ждущую на перроне. Мне хотелось скорее прикоснуться, обнять и утонуть в тебе. По дороге Рита достала шампанское и предложила выпить за моё и своё счастье. Якобы ей только что сделали предложение. Я выпил бокал до дна. Доза какого-то препарата в нем сразу отключила моё сознание.

Потом я услышал голос Риты, открыл глаза и увидел её в нижнем белье и твоё лицо в дверном проёме. Я ничего не мог понять. Сознание снова помутилось. Очнулся под утро, и то, что вспомнил, превратило меня в раненого дикого зверя. Дать себя провести, так нелепо! Кому?! Такого позора я не испытывал никогда в жизни. Эта стерва легко и непринуждённо обвела меня вокруг пальца. Этого я не мог себе простить. — Сергей замолчал. Потом заговорил снова, уже медленнее, — Я стёр с лица земли эту сучку, которой показалось, что она неуязвима и что теперь может «пошутить» даже надо мной. Она была уверена, что ради выгодного контракта с Кириллом эту её «шутку» я прощу. Когда Кирилл представил нас друг другу, спонтанная шальная мысль о сладкой мести пробила её ничем не занятый мозг. Узнать мой адрес не составило труда — Кирилл перед встречей заезжал за мной для предварительных переговоров. И её понесло… Первый урок в институте не пошёл на пользу, зато второй урок стал для неё последним, запретившим появляться в Москве. И это было сделано с помощью её же крутых обожателей.

Безудержный гнев — краткое помешательство. Я должен был сначала найти тебя и всё объяснить, но потерял драгоценное время, а потом получил твоё письмо… Спасибо, что зашла к маме. Встречи я уже не искал… трудно поверить любым объяснениям, увидев такую картину. Ты нашла выход, и я согласился с ним. Эта ложь наша общая. Я поддерживал её, как мог, лишь бы тебе было легче. Сейчас понимаю, что был не прав: я должен был тогда всё объяснить, валяться в твоих ногах, но удержать.

— Рада, что ты этого не сделал. Не представляю тебя, валяющегося в чьих-то ногах.

Я замолчала, вспоминая, как рвалось моё сердце от боли и от любви. А надо было не бежать на край света, а поговорить. Какое страшное испытание подбросила нам судьба, убив в один миг наше счастье.

— Мы стали другими… — выдавила я из себя.

— И я валяюсь в полном экстазе у твоих ног! Мне наплевать на твои идиотские умозаключения. Мы другие, жизнь другая, а я хожу по земле только потому, что живу тем единственным нашим счастьем с тобой. И никакое другое не может его заменить: бизнес погибал и возрождался, я падал с вершин успеха и покорял их вновь, а истинное счастье как было, так и осталось в прошлом. Остальное — эрзац. Вначале во мне жила маленькая надежда, что ты вернёшься, но ты не возвращалась, и я стал искать…

Время не лечило, душа не могла смириться с потерей. Навязчивой идеей для меня стала попытка хотя бы объясниться. Но в институте снова говорили одно и то же: выбыла в неизвестном направлении. В архиве нашёл московский адрес Оли, но как можно было узнать о тебе и не выдать нашу тайну? Я шёл по адресу, держа в голове три версии, но они не пригодились. Дверь открыла соседка, и обрадовалась мне, как родному. Баба Настя утром позвонила ей, потому что почувствовала себя плохо, но скорую не вызвала, надеясь обойтись своими лекарствами. Соседка убежала к внукам. Я вызвал «Скорую помощь» … Увы, ни врачи, ни лучшая клиника, куда я отвёз Олину бабушку, не помогли. Она позвонила сыну только тогда, когда поняла, что умирает. После её смерти я познакомился с Марком. Он, убитый горем, даже не спросил, как я очутился возле умирающей матери. Это было уже не важно. — Сергей подошёл к окну, встал рядом со мной и спросил совсем тихо, — Как ты себя чувствуешь? Я принесу коньяк и конфеты. Я скоро, не уходи, пожалуйста! Мне так много надо тебе сказать…

За стеной уже царствовал джаз. Снова солировал саксофон, выворачивая душу наизнанку. Предательства не было… Не было! Значит, это моя вина!? Нужно время и одиночество, чтобы осознать и примириться с этим, а впереди встреча с родителями. Эмоции душили, а разум из последних сил напоминал о главном: «Иди домой и покайся!»

За спиной скрипнула дверь.

— Женя, присядь хотя бы на кресло. Выпей сок или коньяк, пожалуйста.

Я с трудом отцепила онемевшие пальцы от подоконника, сделала несколько шагов до кресла возле столика и рухнула в его глубину, как в норку. Оттуда мне было легче объяснять свою тупиковую ситуацию.

— Сергей, сегодня впервые за шесть лет я встречаюсь с родителями, которые до сих пор не знают о том, что случилось. Сын вырос на легенде — отец-разведчик. Смешно и оригинально! Сегодня я должна рассказать родителям о том, что на Алтае я была без тебя, к этому я готовилась все шесть лет.

— Правду ты узнала только сейчас, — голос Сергея был глухим и сдавленным, — Мы вместе… всё решим.

— Я не уверена… — сказала я и замолчала.

Да, я узнала правду, но легче от этого не стало. Теперь весь груз моих собственных ошибок ляжет камнем на место холодного саркофага. Легче не станет. Никогда. Я медленно осознавала это. Но, тем не менее, судьба расщедрилась в самый нужный момент. И эта её щедрость скорее уже не для нас с Сергеем, а для нашего сына, для наших любимых родителей, не для нас…