На следующий день Генрих отправился в Вестминстер по неотложным делам, а Элинор заявила, что ей хочется побыть в Вудстоке. Она решила немедленно заняться исследованием лабиринта. Так и сделала. Шелковая нить оказалась на месте. Она шла по ней, твердо зная, что это путь короля. Вот нить кончилась, но деревья стали редеть.

И Элинор увидела дом. Чудный дом, настоящий маленький дворец. В саду сидела женщина; она вышивала, а возле стояла корзинка с мотками шелка такого размера и оттенка, какой оказался на шпоре короля. На траве два мальчугана играли в мяч, женщина поглядывала на них. Что-то в их внешности насторожило Элинор, а моментальная догадка заставила задрожать ее от гнева.

Женщина, видимо, почувствовала, что за ней наблюдают, она стала оглядываться и встретилась глазами с пристальным взглядом королевы. Женщина резко встала, ее шитье упало на землю. Мальчики тоже оставили игру, внимательно разглядывая незнакомку.

— Кто вы? — спросила Элинор, подойдя к женщине.

— Может быть, мне лучше спросить, кто пришел в мой дом? — ответила женщина.

— Спрашивайте. Я — королева.

Женщина побледнела, отступила на шаг, беспомощно огляделась по сторонам, как бы прося помощи.

Элинор взяла ее за руку:

— Вам лучше сказать, кто вы.

— Меня зовут Розамунд Клиффорд.

Мальчик постарше подошел к ним и сказал высоким голосом:

— Пожалуйста, не делайте маме больно.

— Ты королевская любовница!

— Пожалуйста… не при детях. — И, повернувшись к мальчикам, сказала: — Ступайте в дом.

— Мама, мы не можем оставить тебя с этой тетей.

Элинор рассмеялась:

— Я ваша королева. Вы должны слушаться меня. Идите в дом. Я должна поговорить с вашей мамой.

— Да-да, идите.

Дети ушли.

— Сколько это продолжается?

— Уже… некоторое время.

— И оба мальчика его?

Розамунд кивнула.

— Я убью его! — воскликнула Элинор. — Я убью вас обоих. Вот, значит, в чем дело… и тянется уже несколько лет, вот что влечет его в Вудсток!

Она схватила Розамунд за плечи и встряхнула ее.

— Ничтожество! Да что он нашел в тебе? Просто ты у него ничего не просишь? Никогда не скажешь ему «нет», ни единого слова поперек, только все, чтобы угодить!

Элинор продолжала трясти Розамунд:

— Дурочка! На что ты рассчитываешь, сколько, думаешь, он…

Тут она остановилась. У них это уже несколько лет, подумала Элинор. У него есть и другие женщины, а он почему-то держит Розамунд. Он и ее, Элинор, не держал бы, если бы это не было ему нужно. О, как она люто ревнует; с ума сходит от ревности к этой розовой, кровь с молоком, цветущей и сладкой красотке.

— Не думай, что я это так оставлю!

— Это воля короля, — ответила Розамунд храбро.

— А моя воля это прекратить.

— Я скажу ему, чтобы больше не приходил…

— А когда придет, будешь ластиться. Ждешь не дождешься, чтобы затянуть его к себе в постель. Знаю я вас таких. Меня не проведешь. Дал тебе двух парней и обещал для них всяческих почестей. Клянусь тебе! Придется тебе с ним распрощаться, больше его не увидишь, холера тебя возьми!

— Вы скажете королю?

— Пока не скажу. Он не знает, что я раскрыла тебя. Он хитро тебя тут спрятал. Знаешь, почему? Да потому, что боится, что жена все узнает.

— Он считает, что мне лучше держаться в уединении…

— Уж это точно! Но я нашла тебя. Клубок твоих дурацких ниток привел меня сюда. Короче, я тебя нашла… и это теперь конец, можешь не сомневаться. Я этого не позволю. И что ты думаешь с тобой станет, когда ты надоешь королю? Тогда тебе было бы лучше не родиться. Зачем ты кинулась на него, забыв о чести? Тебе надо было бы выйти замуж и заводить детей от законного мужа. А теперь что с тобой станет? Самое лучшее для тебя — это броситься с башни своего дома. Поняла?

Розамунд с ужасом смотрела на королеву.

— Да. Вот так и сделай.

— Нет.

— Самое для тебя лучшее. Ты же шлюха. Тебе лучше сдохнуть. Принесу тебе яд, и ты его выпьешь. Или принесу тебе кинжал, и ты пронзишь им свое сердце.

Розамунд казалось, что королева сошла с ума. Глаза ее были безумны.

— Погодите… погодите, — умоляла Розамунд. — Дождитесь короля. Если вы убьете меня, король вам этого не простит.

— Нужно мне его прощение! Он жестокий, себялюбивый человек. Отправляйся к себе. Подумай о своих грехах. На твоем месте я бы раскаялась, для тебя только и остается это — уйти и больше не грешить. Завтра я приду снова, а ты должна к тому времени решить, что будешь делать. Помолись на ночь, проси отпущения за свой блуд и готовься завтра умереть.

Элинор резко оттолкнула Розамунд и побежала назад через лесной лабиринт. Она обезумела от всего этого. Как она его ненавидит! Да что она так переживает его измену? Почему это так ее бесит? Видно, из-за того, что такая женщина для него желанна. Конечно, он охотно променял бы Элинор на нее.

Во дворце она заперлась в спальне и легла на кровать. Она ненавидела Генриха и любила его. «Я старею, а он молод, — думает Элинор. — Когда-то я его увлекла, а теперь в его глазах выгляжу старухой. А потом, сколько людей качали головами, указывая, что я почти на двенадцать лет его старше! А сколько я ему дала! Но захотел бы он меня, если бы не Аквитания? Захотел бы он меня, как захотел Розамунд Клиффорд? Все эти годы он ходил к ней. О долгой связи их можно судить по возрасту сыновей. Он ходил к ней на свидания, и ему там хорошо, лучше, чем во дворцах!

Я убью ее! Принесу ей яд и заставлю выпить. Когда он придет к ней, то увидит остывшее тело. Я покажу, как обманывать меня!»

* * *

К счастью для Розамунд, на следующий день Генрих вернулся в Вудсток. Элинор пришла к нему, когда он собирался уйти, как она теперь знала, в маленький домик, что он возвел для своей любовницы.

— Что так скоро вернулся? Не терпится поскорей заняться любовью с Розамунд Клиффорд?

Генрих оторопел.

«Попался!» — с мрачным удовольствием подумала Элинор. Его глаза стали наливаться кровью. Она выследила его. Надвигался приступ его пресловутой ярости.

— Что ты знаешь о Розамунд Клиффорд?

— О, много меньше тебя, конечно. Но я открыла ее убежище.

— Кто тебя провел?

— Вы, милорд, своим мотком шелка.

— Что за вздор!

— Нет, не вздор. Моток шелка этой хорошенькой леди оказался на твоей шпоре. Он размотался и указал путь до нее… почти до порога. Вчера я посетила ее. Она встретила меня не так ласково, как встречает тебя.

— Ты была прямо там?!

— Ах ты Боже мой! И двое мальчуганов еще. Генрих, ну что ты за мужчина, рожаешь детей со шлюхами! Знаешь, у тебя скоро репутация будет, как у твоего деда.

— Значит, выследила.

— Да, ты раскрыт.

— Так вот. Я поступаю, как угодно мне.

— Мы все знаем это, король мой дорогой. Ты можешь поступать, как тебе будет угодно, со всякими девчонками, но только не с королевой Англии и не с герцогиней Аквитанской.

Генрих рассмеялся, но совсем не весело.

— Ты знаешь меня хорошо: ни та, ни другая мне не указ.

— Ни та и ни другая не потерпят, чтобы твоя любовница жила почти во дворце, хоть и спрятана в лесном лабиринте. Ты дурак, Генрих, неужели ты думаешь, что бесконечно мог держать эту женщину втайне от меня?

— Не хотелось тебя тревожить.

— Она тебе особенно по душе, не так ли?

— Да.

— Она тебе жена?

— Жена.

— И перед Богом жена?

Он посмотрел на нее в упор.

— Я бы хотел этого.

Она замахнулась, но он перехватил руку и оттолкнул Элинор.

— Ух ты, волчица!

— А ты — зверь. Царь зверей и лесов. Запомни, у волчицы тоже есть клыки.

— Если только их покажешь мне или кому из моих детей, останешься без клыков. Ты не думай! Тронешь Розамунд пальцем — убью!

— Только посмей, вся Аквитания встанет на тебя.

— Плевал я на Аквитанию. Поставлю и Аквитанию на колени, как всех остальных. Не забывайся, я король и господин над всеми… и над тобой тоже. Не будь дурой, Элинор. Ты ведь королева. Родила мне наследников. Вся детская полна ими. Четверо отличных парней. Трон перейдет Генриху — это же твой сын. Чего тебе еще надо?

— Кое-что еще. Я не желаю, чтобы ты возился со своей любовницей в двух шагах от дворца. Пусть она убирается. Отошли ее прочь.

— Лучше отошлю тебя.

— Если вернешься к этой шлюхе, ко мне не подходи даже.

— Значит, так и сделаем. Ты уже не молода. Другие мне нравятся больше.

Элинор опять замахнулась, но он снова упредил ее и швырнул на кровать. Раньше это заканчивалось у него возбуждением и он овладевал ею. Теперь все произошло иначе. Он возненавидел Элинор.

Внезапно она почувствовала, что проиграла. Она стареет. Жизнь, полная приключений, прожита; у нее были любовники, но теперь все в прошлом.

Нет, не все. У нее есть еще власть! Она остается правительницей Аквитании. Трубадуры этой прекрасной страны все еще воспевают красоту своей королевы любви. Ей страстно захотелось туда.

— Я уезжаю в Аквитанию, — сказала Элинор.

— Вот и хорошо. Твой народ будет счастлив, что ты с ним. Они все время волнуются, что их герцогини нет рядом.

— Я возьму с собой Ричарда и маленькую Маргариту.

Злость Элинор прошла. Пусть милуется со своей Розамунд, решила она.

А Генрих думал, хорошо, что секрет Вудстока раскрылся. Он показал Элинор реальное положение вещей. Она надоела королю, он ее больше не любит. Она просто мать его детей и правительница Аквитании. Пусть уезжает. Ему надо от нее освободиться. Ему хотелось остаться одному, чтобы заняться двумя вещами, страстно его захватившими, — любовью с Розамунд и войной с Томасом Беккетом.