Эти и подобные слухи мало тревожили Мадека. Каждый день командир его отряда заявлял, что они вот-вот вступят в бой с этим чудовищем. И, хотя Мадек был уверен, что это сражение станет настоящей мясорубкой, он ждал его как спасения. «Завтра или послезавтра я умру», — думал он и надеялся, что смерть будет быстрой, красивой и геройской. Ради этого он был готов в одиночку броситься на Угроонга. Мысли о побеге и о Годхе теперь даже не приходили ему в голову. И вот однажды в самый разгар сезона дождей, когда Мадек и Мартин-Лев играли в карты, в их палатку вошел майор Адамс.

— Я ищу вас повсюду, капитан Мартин! Соберите своих людей! На этот раз решено. Мы выступаем в полдень, слышите? И повара, и конюхи, и французские солдаты! Раздайте запас оружия и амуниции.

— А что произошло?

Майор сообщил ужасную новость. Угроонг захватил в плен двести пятьдесят англичан, в том числе сорок офицеров, и пригнал их в столицу набоба Патну. Касим Али Хан, не насытившийся кровью банкиров, приказал казнить англичан. Угроонг колебался, явно рассчитывая получить за них выкуп. Но набоб разгневался, пригрозил, что отрубит ему голову, если он сейчас же не подчинится. Тогда Угроонг направился во внутренний двор, где ужинали англичане.

— Я уверен, что этот человек — европеец, — говорил майор Адамс. — Надо быть начеку. Он знает наши обычаи. Он окликнул солдат на языке, «похожем на ваш», сказали мне индийцы. Пленники подумали, что он хочет их спасти; он велел, чтобы французы, итальянцы, немцы и португальцы отошли от англичан. Они хором ответили, что все они англичане. Тогда Угроонг стал в них стрелять. Они вооружились стульями, столами, бутылками, блюдами, стараясь защититься, но были убиты все до одного, а раненых прикончили штыками. Хватит! С этим варваром пора кончать.

— Как он выглядит, этот человек? — прервал майора Мадек, нарушив субординацию.

Адамс и Мартин-Лев озадаченно уставились на него.

— Как выглядит Угроонг? — повторил Мадек. Он был спокоен, в его словах не прозвучало и намека на дерзость.

— А вы чересчур любопытны для бывшего французского пленного! Я ведь могу и не отвечать вам, — сказал майор. — Но поскольку вы отправляетесь в бой, сделаю исключение, если это поможет укрепить ваше сердце. Говорят, что он красивый мужчина, загорелый, как местные жители, но кожа у него светлее. Он одет, как индиец, но на голове носит треуголку, как мы. Поэтому никому из наших еще ни разу не удалось рассмотреть его лицо; он всегда надвигает треуголку низко на глаза. Обычно он руководит операциями издалека, особое внимание уделяет артиллерии. Приближается к противнику только тогда, когда выиграл сражение, чтобы добить раненых на поле боя. — Майор Адамс помолчал и усмехнулся: — Достаточно, сержант Мадек? Да не бледнейте вы так. Я поставлю вас в первую шеренгу, чтобы вы ничего не упустили из виду. И навострите уши: Угроонг хохочет после каждого пушечного выстрела, он прославился этим на всю Индию! — Майор повернулся к Мартину-Льву: — Вы должны быть готовы через час.

Офицеры отдали друг другу честь. Мартин-Лев посмотрел на Мадека. Тот действительно был бледен.

Сражение началось после полудня на большом плато с красной землей, вокруг которого простирались зеленые рисовые поля. Это место называлось Буксар. От этой баталии, которая закрепила власть англичан над Бенгалией и позволила Мадеку проявить себя в качестве командира, у него остались весьма туманные воспоминания, что несомненно объяснялось стремительностью атаки. Он хорошо помнил только самое начало: он украл коня. В то мгновение, когда они выступали навстречу чудовищу, — он решил, что Угроонг похож на сказочное чудовище, — Мадек понял, что придать великолепие происходящему можно только, имея боевого коня. И тут он бросил вызов майору Адамсу. Дело в том, что боевой дух французского отряда и сипаев оказался не на высоте. Некоторых даже охватил ужас при мысли первыми встретиться лицом к лицу с войском Угроонга. И вот когда раздался сигнал о выступлении, Мадек явился на украденном коне с таким дерзким выражением лица, за которое, как он полагал, он заслуживал либо немедленной смерти, либо снисхождения. Поскольку ставкой в битве было владение Бенгалией, майор Адамс не стал тратить время и порох на какого-то несчастного французского сержанта, который должен был находиться в первой шеренге, и, не моргнув глазом, отдал приказ: «В атаку!» Мадек поднял коня на дыбы и увидел армию противника: развернутые знамена, лес копий, украшенные золотом боевые слоны. На мгновение Мадек засомневался, что действительно находится на войне. Первый же пушечный залп вернул его к реальности. Справа впереди него отряд белых пошел в штыковую атаку. Стоявшие на этом фланге англичане уступали им в численности и начали откатываться назад. Передняя линия уже была прорвана, за первой линией атакующих в штыки показалась орущая толпа в тюрбанах. Английские пушки ответили, но более редкими залпами. Артиллеристы бежали от слонов противника, оставив орудия.

Нет! Только не поражение! Мадек забыл об Англии, о красной униформе, он даже не пытался узнать, кто эти белые люди. Он думал только об Угроонге, этом зверюге, пьянеющем от крови, который совершает чудовищные поступки и ради которого он украл этого благородного коня. Угроонг… В душе Мадека поднялась волна ненависти. Ярость, желание мести, бешенство — вот что рождало в нем имя Угроонг. Со всех сторон слышались вопли, начиналось беспорядочное отступление, только один Мадек шел вперед — на ужасный хохот монстра. На мгновение пушки умолкли. Мадек воспользовался этим, чтобы закричать, чтобы собрать своих. Десять или двадцать всадников сгруппировались вокруг него. Потом еще несколько, потом десятки, а он все кричал по-английски и по-французски какие-то слова, которых позже вспомнить не мог. В его памяти запечатлелось только то, что спустя час линия фронта была восстановлена вдоль границы хлопкового поля, вдали от грязных рисовых полей. Они окружили артиллерию Угроонга и атаковали ее; вокруг лежали трупы белых солдат, изрешеченных пулями и проткнутых штыками. В припадке бешенства Мадек не обращал внимания на груды мертвых. И именно это бешенство было причиной того, что спустя несколько месяцев он не смог восстановить в памяти никакой ясной, цельной картины сражения. Только один момент он помнил хорошо: когда артиллерия оказалась в его руках. Возобновились залпы английских орудий. Пехота противника разбежалась. Два боевых слона, оставшихся без погонщиков, бродили по полю битвы, их парчовые попоны были измазаны кровью. Победа перешла в другой лагерь. Еще две или три стычки с упорно сопротивляющимися группами всадников — и бой будет окончен.

Мадек, во главе англичан, бросился на эту горстку людей. Помимо ружья у него была теперь сабля из прекрасной британской стали, которую он взял у погибшего офицера. Впереди Мадек увидел треуголку. Черную треуголку, обшитую золотой нитью и бархатом, с укрепленным посередине бриллиантом, как на тюрбане раджей. Ее обладатель упорно не поднимал головы, но Мадек чувствовал его взгляд, упрямый, скрытый, мрачный.

Это тот, кто ему нужен! До него оставалось не больше десятка шагов. Еще один рывок, и он будет в его руках. Поднимет ли он глаза, чтобы встретить смерть?

И опять послышался хохот, хриплый и властный, глубокий, мощный и надменный. Человек в черной треуголке заставил лошадь уклониться от атаки Мадека и поскакал прочь. Мадек бросился в погоню; его конь был резвее лошади противника, и он быстро нагнал его около пагоды, на белой стене которой танцевало прекрасное голубое божество. Черная лошадь врага на секунду замедлила шаг у стен храма, споткнулась о трупы. Мадек поднял саблю. Противник больше не смеялся. Мадек слышал только его дыхание, казалось, он загнан сильнее, чем его лошадь. Она опять споткнулась, потом рванула вперед. Но клинок Мадека успел сбить треуголку, она упала на землю, ткнулась в посеревший труп молодого изрубленного мечами сипая. Пока Мадек смотрел на треуголку, Угроонг умчался в рисовые поля и исчез из вида.

Сражение было выиграно. Англия сохранила за собой Бенгалию. Мадек спрыгнул с коня и подобрал шляпу. Бриллиант с нее исчез.

Вечером Мадек не смог рассказать майору ничего вразумительного. Он все вертел в руках треуголку и молчал. Наконец майор Адамс отстал, приказав выдать Мадеку двойную порцию арака в благодарность за то, что тот взял на себя инициативу в бою. Мадек не заставил себя упрашивать и выпил арак. Когда алкоголь согрел грудь, в мозгу всплыло давнее воспоминание: белый дом с пальмовым садом, погреб в конце коридора. Блестящие черные глаза, высокие дуги бровей, кривая усмешка, наводящая ужас. Такая была только у одного человека. Все стало понятно: и ограбление Тадж-Махала, и убийство Всемирных банкиров, и пытки английских пленников, и смех, и пристрастие к крови. Угроонг… Угрюм!

* * *

Два дня Мадек предавался воспоминаниям о Пондишери. По правде сказать, они были весьма туманны; в конце концов он оставил это занятие и обратился к проблемам материальным. Он привел себя в порядок, почистил форму и бодрым шагом отправился к майору Адамсу требовать жалование, не выплаченное за двадцать два месяца.

Тот ему отказал, причем в таком высокомерном тоне, который не мог вызвать ничего, кроме злости и раздражения. В глазах товарищей, и англичан и французов, Мадек был героем, охотником на дикарей, укротителем монстров. Но майор Адамс решил поставить на место этого молодого честолюбивого сержанта. Он понимал, что это будет нелегко, потому что французский рекрут принял свою популярность с возмутительным апломбом. Майор предвидел худшее.

Мадек опять пришел, и майор опять ему отказал, сопроводив на этот раз отказ легкой улыбкой. Дело в том, что он только что отослал в Совет Бенгалии рапорт о победе при Буксаре, заслугу которой приписал исключительно своей персоне. Кто поверит какому-то французскому солдату? Стоит только приказать, и его привяжут к жерлу пушки, как это принято в индийской армии в случае неповиновения. Но он не станет этого делать, он избавится от сержанта Мадека осторожно. Теперь, когда опасность миновала, Угроонг потерпел поражение, набоб ударился в бега, Бенгалия осталась в руках англичан, граница цивилизованного мира находится здесь, в Буксаре. А дальше, увы, еще Индия, огромное чрево, готовое поглотить самые энергичные стремления Европы. Поэтому, чтобы уничтожить Мадека, надо послать его туда. И майор Адамс не мог сдержать довольной улыбки, когда уязвленный отказом Мадек объявил: