Ирэн Фрэн - Набоб

Тем временем светское общество Кемпера, привязавшееся к своему герою, осаждало врачей вопросами. А те, судя по всему, сговорившись, твердили одно: набоб упал с коня, у него открылись все полученные в Индии раны и теперь никак не закрываются. Эта новость облетела Кемпер и окрестности. К своим песням о том, кого они называли человеком издалека, гончары и прачки добавили еще один куплет о ранах, число которых сильно преувеличивали, и о том, что их великий человек со дня на день должен был отойти в Холодный Ад, где плещут мертвые воды и стоит туман.

Однажды июньским утром, когда перед окном набоба увядали последние камелии, его ум неожиданно прояснился.

— Там, — сказал он бегум, — там были цветы, большие галереи, выходившие в сад.

Он говорил на хинди таинственно и торжественно, как будто рассказывал Марии Анне сказку.

— И там было озеро. И цветы плавали по воде. Каждое мгновение пейзаж менялся…

Он показал на камелию, ронявшую лепестки под порывами летнего ветра.

— Я знаю, — отозвалась бегум. — Там было озеро. Мне когда-то рассказывали.

Мадек не слышал.

— Смотри, — опять заговорил он. — Цветы плывут. Это ветер муссона. Скоро придут дожди. Позови музыкантов, пусть будет музыка, послеполуденная рага, рага, предшествующая дождю.

Цветок камелии, порхавший на ветру, опустился на подоконник.

— Цветок плывет, — сказал Мадек. — Плывет, как корабль…

На минуту к бегум вернулась надежда. Лепесток действительно медленно скользил по подоконнику, как бы подталкиваемый невидимым течением. Она улыбнулась, подошла к окну и осторожно взяла цветок:

— Вот, Мадек-джи, вот цветок, похожий на корабль.

Мадек смотрел перед собой, но не видел ее.

— Пути любви необъяснимы, — прошептал он и закрыл глаза, отбывая в Холодный Ад.

Бегум Мадек пережила набоба на пятьдесят шесть лет. После тревожных дней Революции она вновь обрела покой благодаря тому, что народ помнил и любил ее супруга, пожертвовавшего своим баснословным состоянием во имя высших интересов нации. Ее дочь Мария Анна умерла, не дожив до двадцати лет. Вторая дочь, Мария Генриетта, вышла замуж за бретонского дворянина. Балтазара унаследовал поместье Пратанрас и скончался в нем в возрасте девяноста лет. Он был мэром, генеральным казначеем Бретонской ассоциации, женился на дочери исследователя Кергелена, открывавшего острова, которые были названы его именем.

Еще несколько лет назад в окрестностях Кемпера народная память хранила песни о набобе, которого она нарекла человеком издалека (an den vzo bell).

Уоррен Гастингс устоял перед интригами сэра Фрэнсиса. Губернатор дрался с ним на дуэли и тяжело ранил. Сэр Фрэнсис вернулся в Англию, а Гастингс продолжил завоевание Индии. Он приказал занять Бенарес, взял под стражу его раджу, раздал сокровища английским солдатам, заточил в тюрьму несколько бегум княжества Ауд, которые отказывались платить дань Британии. Наконец, в 1785 году он был отозван в Англию. Сэр Фрэнсис, писатель Шеридан и многие другие инсинуировали против него громкий процесс по делу о коррупции, который продлился семь лет. В результате Гастингс был оправдан, но потерял большую часть своего состояния. Он выкупил имение своих предков Дейлсфорд и стал выращивать там индийские растения, разводить арабских скакунов и сочинять стихи в духе романтизма. Оксфордский университет удостоил его звания доктора. Он умер в возрасте восьмидесяти шести лет на руках Мариан.

Сэр Фрэнсис стал любовником госпожи Гранд. Благодаря доносу, их застали на месте преступления в самом начале их приключения. Супруг юной дамы привлек Фрэнсиса к суду по обвинению в адюльтере и получил с него шестьдесят тысяч рупий в качестве возмещения за моральный ущерб. В результате провокации Фрэнсиса Гастингсу пришлось давать отчет Совету Бенгалии в том, что касалось его личной жизни. Как уже было сказано, они дрались на дуэли, и Фрэнсису пришлось вернуться в Англию. Он увез с собой г-жу Гранд, хотя, из соображения «приличий», они плыли на разных кораблях. По дороге дама легко вступила в какую-то новую связь и навсегда исчезла из его жизни, о чем будет сказано ниже (см. Г-жа Гранд). Вернувшись в Англию, Фрэнсис продолжал мстить Гастингсу. Он основал Общество друзей народа, в семьдесят четыре года женился на двадцатидвухлетней женщине, но до конца жизни писал памфлеты и волочился за дамами. Он умер от рака в 1818 году, то есть в тот же год, что и Гастингс, за два года до этого разоблачивший его как таинственного Юниуса, автора некогда нашумевших и ошеломивших Англию анонимных памфлетов против короля Георга.

Г-жа Гранд после долгих и разнообразных любовных связей и переездов вышла в 1802 году замуж за Талейрана, который за четыре года до этого спас ее от обвинения в шпионаже. Она умерла княгиней Талейран, имея славу самой известной и самой глупой красавицы, какая только жила во времена Наполеона.

Сен-Любен по оставшимся неизвестными причинам прекратил свои интриги в Индии сразу же после того, как Уоррен Гастингс установил за ним наблюдение. Известно, что он жил на Мальте около 1780 года, потом в Марселе. Позже он прибыл в Париж, сопровождаемый целой свитой юных африканцев и португальцев, отпрысков лучших семей. Выдвинутое против него обвинение капитана корабля, которому он угрожал и которого держал под арестом во время своего путешествия, стоило ему заключения в Бастилию. Он подхватил цингу и был переведен в тюрьму в Шарантоне, откуда сбежал. Его видели в Кельне и Триере, где он занимался изготовлением париков и откуда посылал в Версаль меморандумы, касающиеся Индии. После этого он бесследно исчез.

Боженька погиб, находясь на службе во флоте Сюффрэна[9].

Визаж подался в корсары, он буйствовал в море между Суратом и Бомбеем. Отец Вендель оставил упоминание о его смерти в 1788 году, не уточнив обстоятельств.

Отец Вендель, иезуит, умер в возрасте семидесяти лет весной 1803 года. Его деятельность остается покрытой мраком. Вполне вероятно, что он работал на англичан, поскольку известно о его серьезных коммерческих сделках в северных княжествах, незадолго до того попавших под британское владычество.

Мартину-Льву повезло больше всех. Перейдя на сторону англичан, он сколотил большое состояние, создав систему страхования торгового транспорта. Он построил в Лакхнау огромный дворец под названием «Констанция», который сохранился до наших дней и именуется теперь «Мартиньерой». Умер он в 1800 году, окруженный многочисленными женами, которым и завещал свое состояние, а также городам Калькутте, Лакхнау и своему родному Лиону. Впоследствии в его дворце разместился колледж, в котором «провел детские годы» герой Киплинга Ким.

Сарасвати. Угрюм умер от ревматизма, оставив ей свое состояние и войско. С этого дня царица стала наводить ужас на Индию. До сих пор неизвестно, являлась ли алчная и сморщенная старуха, встреченная одним из друзей Стендаля в 1840 году и носившая это имя, той самой бывшей царицей Годха или, может быть, мусульманской баядеркой, на которой Угрюм женился незадолго до смерти, чтобы вводить в заблуждение толпу. Исторических сведений на этот счет почти нет. Вместе с тем следует отметить, что царица, либо ее двойник, умерла в столетнем возрасте, была невероятно богата, и по ней отслужили заупокойную службу в соборе Св. Петра в Риме.

Спустя пятнадцать лет разразилось восстание сипаев. Жестоко подавленная, эта слабая акция сопротивления английской оккупации позволила в дальнейшем выкристаллизоваться индийскому национальному чувству, которое в 1947 году привело страну к независимости.

Роман Ирэн Фрэн «Набоб» имел во Франции колоссальный успех и за последние 15 лет переиздавался огромными тиражами. Это неудивительно.

В первую очередь популярность романа объясняется экзотичностью сюжета, в основе которого лежит биография реального человека, француза Рене Мадека, жившего в XVIII веке. Оказавшись в Индии в то время, когда Англия завершала колонизацию этой страны, он, на удивление и зависть многих, не только достиг богатства и славы, но и сумел завоевать доверие настороженно относившихся к европейцам индийцев, и те увидели в нем великого полководца, способного защитить их суверенитет и традиции.

Драматическая история любви Рене Мадека и индийской царицы Сарасвати несомненно способствовали успеху романа. Однако, на наш взгляд, ценность «Набоба» заключается еще и в том, что в нем автор рассматривает ставшую исключительно важной в последние годы проблему контакта культур. Судьба Рене Мадека заставляет задуматься о сложностях, неизбежно возникающих при соприкосновении традиций и типов мышления, строящихся на совершенно различных принципах. В книге мы видим европейцев (французов, бретонцев, англичан и др.), по различным причинам оказавшихся в Индии и по-разному к ней относящихся. Некоторые из них даже не пытаются понять традиции великой «страны чудес»: их задача лишь получить прибыль, подавить сопротивление местного населения или распространить в чужих землях свою веру, свои идеалы и культуру. Другие вынуждены изучать психологию индийцев ради успеха собственных сделок: они пытаются понять лишь то, что может послужить их выгоде, но не принимают чужого и надменно рассуждают от «дикости» индийцев. Даже родившаяся в Индии и умеющая торговать с местными купцами Жанна Карвальо лишь притворяется понимающей, когда ей приходится говорить с индийцами на языке их логики; для нее общение с ними — просто способ достижения своих, понятных европейцу целей. В делах она стремится приспособиться к «недоразвитому», по ее мнению, образу жизни и мышления индийцев. Они ведь так медлительны, эти местные, они ничего не делают без оглядки на богов, они могут пренебречь сиюминутной выгодой, какой бы значительной она ни была, ради будущего благоприятного рождения!