— Ну, а чего ему — тебе докладывать? — мужчина говорил грубовато и простодушно.

— Нет, конечно. Но про аварию он же рассказал. В него многие девушки в офисе влюблены, лучше бы знали и относились с пониманием к его ситуации, чем тешили себя иллюзиями и придумывали причины его холодности. Так и появляются слухи — от недостатка информации. Мне вообще сообщили, что он гей.

Виталия Алексеевича последнее предположение потрясло, как закостенелого гомофоба:

— Чушь! Всё с ним в порядке! Было когда-то… Они совсем соплежуями женились, ему даже двадцать не стукнуло. Мы все ржали, что такие браки долго не держатся. И вот, накаркали — даже полугода со свадьбы до похорон не прошло. И с тех пор он только сам за рулем и с бабами совсем завязал, однолюб, — он снова глянул на меня и нахмурился. — Это не тайна, но мало ли. Хотя я бы на его месте каждой встречной рассказывал, чтобы убивать надежды на корню. Стыдиться-то нечего, зато никаких россказней вокруг.

— Я не стану с ним обсуждать, конечно, раз он сам зачем-то скрывает. Я вообще больше не работаю на Кирилла Алексеевича.

После этого я была удостоена еще более хмурого взгляда. Вероятно, мужчина уже пожалел об откровенности. Внимательнее глянул на эмблему курьерской фирмы, пришитую к лацкану куртки.

— Мог бы и догадаться. А чего так? Денег мало платил?

Достаточно платил. Я только в последнее время поняла, что достаточно.

— Да нет, по личным причинам, — заявила я. — Может, все-таки подвезу вас? Сегодня очень холодно.

Он снова вернулся к своему нервному ожиданию:

— Ну да, а потом этот придурок здесь меня будет бегать искать. Он так-то ответственный, ты не подумай…

Я дождалась с ним машины, которая как раз появилась со стороны проспекта через пару минут. Тепло попрощалась и удалилась.

Не знаю, почему я ощущала себя пораженной. И только после смогла понять свои эмоции. Оказывается, я и сама не заметила, как провозгласила себя главной для Кирилла женщиной — такой, за которой месяцами охотятся, чье имя покупают за немыслимые деньги, кому звонят и кого хотят безраздельно. И, может быть, все эти пункты правда, но с одним небольшим и все перечеркивающим допущением, — я никогда не была для него самой главной. И с «бабами» он не завязывал, там за плечами ощущается огромный опыт, просто брату не докладывает, потому что об однодневках родне и не принято сообщать. Про бывших упоминал, и у меня даже сомнений нет, что предполагается множественное число. Отрывается с ними, забывается. И со мной, вероятно, это удалось лучше всего. Он меня все-таки выделял, вряд ли он тратил столько времени и терпения на расстановку ловушек для каждой. Или я ему ту самую Галю напомнила? Чем-то похожа? Почему именно это имя всплыло? И если так, то он об меня все это время мучился. Как он там выразился — «часть мазохизма в доминанте, которая иногда тоже необходима»? Как странно, когда единственная вытянутая спичка десятилетней давности рушит целый замок собственной значимости.

Все-таки есть во мне женщина — именно она сейчас обижается непонятно на что, и именно она желает нравиться даже тому, с кем не планировала отношений. Я и не догадывалась, насколько его внимание все это время льстило, а теперь я вдруг хлопнулась с неба на землю. А вот это уже от мужской части во мне — зудящее в груди уязвленное самолюбие и желание быть первым, даже если вопрос яйца выеденного не стоит.

Пришлось даже бить себя по рукам, чтобы не позвонить Кириллу, непонятным образом что-то ему доказать, а потом заявить, что больше он моего голоса не услышит. Остановили меня только размышления, на какую тему скандал закатывать, ведь повода нет. А ссориться на тему, которую и сформулировать толком не можешь, как-то несподручно.

И Кирилл меня мариновал тишиной, хотя за ним и раньше наблюдались периоды «воздержания». Он будто пятой точкой всегда ощущал мое напряжение — и осознанно затягивал эти моменты.

Глава 14

Заказы на доставку я брала с утра до поздней ночи и пока не устала от работы, а первый азарт лучше использовать для заработка. На звонки с желанием горячего секса отвечала фактически за рулем. В фирме и через неделю удивлялись, что молоденькая девушка решила подзаработать именно таким образом, я оказалась вообще единственной женщиной в курьерском штате. Уже несколько раз от коллег я слышала предупреждения, что все-таки лучше вечерние заказы не брать. Сексисты чертовы, им просто самим хочется моих денег — особенно когда видно, что я справляюсь и сдаваться не намерена.

И как-то уже стирались в памяти адреса, имена и лица покупателей: звякнуть, всунуть посылку, заставить расписаться и навсегда забыть. Потому я не сразу переориентировалась, когда дверь открыл очередной заказчик. Равнодушно сунула ему в руки обернутую в плотную бумагу стопку книг, достала планшет для росписи о получении. Не дождалась и после этого только подняла лицо. Брови еще несколько секунд продолжали подниматься.

— Секс по телефону с доставкой на дом? — Кирилл, конечно же, улыбался. Причем улыбался без малейшего удивления. — Ну вот, а говорила, что не хочешь знать мой адрес.

Случайная и совсем незапланированная встреча, как же. Элитный дом почти в центре, но это не редкость, я как раз предпочитала такие адреса — богатые клиенты просто платили и возвращались к своим делам, а вот бедные иногда долго сокрушались о конской стоимости доставки. Я собралась и изобразила скептическую мину, спросила, хотя ответ уже знала:

— Виталий Алексеевич рассказал, где работаю?

— Ну да.

— И сколько же ты курьеров повидал из моей фирмы до этого знаменательного вечера?

— Семерых. Кажется, я обеспечил себя литературой на полгода вперед.

— А просто позвонить — это уже не комильфо?

— Давно уже, я и не скрывал. Но еще и показал тебе, какой я маньяк, психопат и романтичный выдумщик. Скажи же, это круче признаний мелками на асфальте?

— Ты сталкер, Кирилл, — я не стала подбирать более подходящих случаю слов. — На, распишись.

Но он пропустил планшет с листком мимо себя, чуть развернувшись.

— Да брось, Маш. Заходи. Ты же не можешь уйти, не посмотрев все мои клетки для жертв, крюки на стенах и коллекцию плетей. Обещаю, что пальцем не прикоснусь, даже если станешь умолять. Я не обматываю девушку целлофаном на первом свидании.

Если уж честно признаться, мне действительно было любопытно. Особенно когда так интересно расписывают. Шагнула в прихожую, без приглашения прошла дальше — в огромный зал-студию. Шикарно, дизайнер какой-нибудь оформлял, большой любитель сочетания бирюзы с черным, но я и раньше подозревала бывшего босса в высоких доходах. Все какое-то овальное, даже у мебели закруглены углы, из-за чего пространство будто размазывается, не показывая своих настоящих границ. И круглое лежбище в середине, наверняка играющее роль дивана, а никакая другая модель в такой интерьер бы не вписалась.

— Стильненько, — признала я. — А плети убрал — готовился к моему приходу?

— Так это ты до спальни не дошла, — он улыбался почти мне в затылок. — И лучше не ходи пока, я покладистый, но не железный.

Я резко развернулась с намерением отпугнуть его взглядом, но это чудовище не удосужилось даже вздрогнуть, не то что отшатнуться. А ведь я впервые видела его в таком виде — не в привычном деловом костюме. Темно-синяя футболка заставила бы весь штат его фирмы умереть на месте, если он умирал даже от взгляда на пиджак. Широкие штаны на подвязке, босые ноги. На руке нет кольца — его никогда там не было. Голос, полный знакомой иронии:

— А может, до того как ты сожрешь меня глазами, я познакомлю тебя со своим другом? — он сделал паузу, чтобы оценить мою реакцию на скабрезную шутку, только потом пояснил: — С японским чайником, вы с ним слышались.

— Это ты мне так чай предлагаешь?

— Именно. Сообразительная.

Я кивнула, не в силах уйти прямо сейчас, когда попала в самое логово зверя. Того самого зверя, с которым все время собиралась то скандалить, то навеки распрощаться. Просто такие мелочи, как жилье, открывают о человеке больше, чем он сам о себе когда-либо расскажет.

Кухня оказалась кричаще футуристической. Но мне понравилась и она, со всей ее красно-белой роскошью. Упомянутый чайник был удостоен лишь смазанного взгляда, я перебирала все мелочи. Все организовано компактно, хотя площадь позволяла и распоясаться, на современной плите — пустая сковорода, дверца микроволновки приоткрыта.

— Ты готовишь себе сам? — спросила, не добавив в тон любопытства.

Он доставал с верхней полки кружки — и я не могла бы сказать с уверенностью, что он именно доставал кружки, а не демонстрировал мне бицепсы. Или я воспринимаю все слишком остро? Хотела же завести любовника, скинуть сексуальное напряжение, да все некогда.

— Готовлю, бывает. Но не особенно умею. Мой предел — картошка жареная и картошка вареная. Нет, кулинарными талантами я тебя поразить не смогу, даже если бы очень захотел. Придется поражать чем-нибудь другим.

Я последнюю фразу пропустила мимо ушей, просто подхватывая самую нейтральную — как мне в тот момент показалось — тему:

— Мужчины обычно женятся только для того, чтобы больше не заниматься готовкой. Не думал о таком выходе из кризиса?

— Не думал, — он улыбнулся чайнику. — Я не до такой степени люблю есть, наверное.

А тема-то оказалась скользкой. Я не имела представления, о чем точно ему рассказал брат, и должна ли хоть каким-то образом упоминать почившую жену. Лично мне об этом говорить прямо совсем не хотелось, я ему не психолог.

— Понятно, — отозвалась монотонно. — Я тоже думаю, что книги интереснее людей. А у тебя их теперь много.

Он с усмешкой пододвинул ко мне дымящуюся чашку. На самом деле я вовсе не люблю чай — вообще не понимаю напитки, не содержащие кофеина или, на худой конец и очень редко, алкоголя. Но раз уж согласилась составить компанию, то потянулась и к сахарнице.