Лидии показалось, что он ударил ее. Взмахнув юбкой, она подошла к корзинке и взяла на руки Ли. Черта с два она истратит на себя хоть цент этих ненавистных денег! А вот ребенку и в самом деле можно что-нибудь прикупить.

– Оставь Ли здесь. Я присмотрю за ним.

– Ну нет! Я возьму малыша с собой. Ведь ты за это мне платишь, не так ли?

И, не дожидаясь ответа, Лидия решительно пошла к реке.

* * *

День независимости выдался жарким. С утра в лагере переселенцев воцарилось радостное оживление. После многих недель утомительного путешествия наступил долгожданный отдых, когда можно отведать разных лакомств, вдоволь повеселиться, послушать музыку. И если кто-то недовольно замечал, что, мол, День независимости – это праздник проклятых янки, ему тут же затыкали рот: южные и северные штаты были вместе, когда сбросили с себя иго британского владычества, поэтому и праздник этот общий.

Миссис Лэнгстон все-таки уговорила Лидию купить у торговца ту золотистую ткань и сшить себе платье. Правда, портнихой Лидия оказалась никудышной, так что претворять свой замысел в жизнь пришлось самой Ма. Каждый вечер она появлялась в фургоне Коулменов и прилежно склонялась над шитьем. Поначалу Лидия чувствовала себя неловко, но миссис Лэнгстон заверила ее, что с удовольствием проведет несколько вечеров в тишине и отдохнет от непоседливых домочадцев. Ма сшила платье точно к назначенному сроку.

Переселенцы расположились на берегу реки Уошито. По случаю праздника все решили искупаться – ведь о настоящей горячей ванне приходилось только мечтать. Первыми омовение совершили дамы, а после обеда, когда они легли отдохнуть, на речку отправились мужчины. Торжества должны были начаться на закате. Чистенькие, принарядившиеся, путешественники с трудом узнавали друг друга. Даже мужчины по случаю праздника оделись не так, как обычно: одни повязали галстуки, другие до блеска надраили пряжку ремня, третьи вытащили из сундуков воскресную пару подтяжек. А уж дамы расстарались вовсю, стремясь поразить окружающих замысловатой прической или только что купленным кружевным воротничком.

Искупавшись, Росс облачился в черные штаны, белую сорочку и черный кожаный жилет. Вместо галстука он повязал пестрый ситцевый платок, а на прическу не пожалел бриолина. Только сейчас Росс заметил, что волосы у него опять отросли. Придется попросить Лидию…

Росс застыл с гребешком в руках, словно забыл, зачем его взял. Как легко он мысленно произнес это имя! А вот о Виктории почти и не вспоминает. Ему кажется вполне естественным обратиться к Лидии с просьбой об услуге, которую обычно жены оказывают мужьям. Проклятие!

– Ты готова? – крикнул он, подходя к фургону.

Лидия последний раз глянула на себя в зеркало, облизнула губы и пощипала щеки – так научила ее Ма. Сегодня ничто не помешает ей веселиться – за Ли вызвались присмотреть Мэринелл и Атланта.

Она оправила юбку, желая убедиться, что на ней действительно новое платье. Такого роскошного наряда у Лидии никогда еще не было. По сравнению с ним даже платья, купленные Россом в Мемфисе, казались будничными. Глубокое декольте обнажало стройную шею и грудь. Пышные рукава заканчивались чуть выше локтей. Тугой лиф сужался к талии, перехваченной широким поясом, завязанным сзади. Конечно, будь побольше нижних юбок, платье выглядело бы пышнее, но Лидию вполне устраивал и нынешний его вид.

По настоянию миссис Лэнгстон она распустила волосы и украсила их желтыми розами и спрыснула духами.

– Ну, скоро ты? – нетерпеливо спросил Росс.

– Иду. – Лидия показалась в проеме фургона.

Росс поднял голову и обомлел. Никогда жена не казалась ему такой красавицей. Стройную фигурку тесно облегала мягкая золотистая ткань, загорелая кожа напоминала спелый персик. Ну а волосы… Он вспомнил, что одно время его безумно раздражали эти буйные кудри. Сейчас же они придавали его юной жене особую прелесть.

Протянув руку, он помог ей спуститься, хотя Лидия проделывала это сама сотни раз на дню.

– Все уже, наверное, давно за столом, – недовольно буркнул он.

– Извини, что задержала тебя. Напрасно ты меня ждал – я вполне дошла бы сама.

– Да ладно.

Задорная улыбка Лидии угасла. Она была разочарована. Росс не сделал ей комплимент, хотя Ма уверяла, что иначе и быть не может. Сдерживая подступающие слезы, Лидия подумала, не вернуться ли в фургон, но поздно – их уже обступили дамы, устроительницы праздника, и протянули каждому по тарелке, полной всяких лакомств.

Пиршество было в самом разгаре, когда скрипачи, а среди них и Мозес, начали натирать канифолью смычки.

Наиболее нетерпеливые тут же пустились в пляс. Хлопая в ладоши в такт музыке, Ма с улыбкой наблюдала за тем, как ее муженек угощается пивом.

– Вы бы тоже потанцевали, – предложила она своим молодым друзьям. – Насчет Ли не тревожьтесь – я за ним присмотрю.

Лидия робко взглянула на мужа, попыхивавшего длинной сигарой. Она никогда не танцевала, но попробовать очень хотелось.

– Я не умею, – отрезал Росс.

Ма с трудом подавила искушение огреть его по спине чем-нибудь тяжелым.

– Да что тут мудреного? Просто прижмите к себе партнершу и знай себе кружитесь под музыку.

– Я ведь тоже не умею, Росс, – робко промолвила Лидия, надеясь подбодрить мужа.

Росс оглядел жену, уверенный в том, что стоит ему обвить руками ее стан, как все клятвы мигом вылетят у него из головы.

– Тем более незачем выставлять себя на посмешище. – Дав понять, что разговор окончен, он направился туда, где стоял пивной бочонок.

– Немало я повидала упрямцев на своем веку, – с досадой заметила Ма, – но этот всех за пояс заткнет.

Щеки Лидии горели от пережитого унижения. Чтобы скрыть смущение, она опустила глаза, и тут же в поле ее зрения попала пара до блеска начищенных сапог.

– Не окажете ли мне честь?

Подняв голову, Лидия встретилась с открытым доброжелательным взглядом Уинстона Хилла. В отличие от Росса он явно оценил ее новый наряд.

Ма сразу повеселела:

– Слышишь, Лидия? Джентльмен приглашает тебя танцевать. Ступай!

– Но я не умею, – возразила девушка, опасаясь вызвать гнев Росса.

Уинстон со смехом указал на танцующих, которые выделывали самые немыслимые па.

– Думаете, они умеют? Пойдемте же! – И он протянул ей руку.

Лидия уступила его деликатной настойчивости. Не размышляя о последствиях, она оперлась на руку Уинстона и позволила увлечь себя в круг танцующих. Обняв ее за талию, молодой человек закружил Лидию под звуки развеселой музыки.

Вначале Лидии казалось, что она двигается ужасно неуклюже. Но постепенно благодаря опытному партнеру дело пошло на лад. После четвертой кадрили она почти летала над землей и желала только одного – чтобы сегодняшний вечер никогда не кончался.

Увидев жену в объятиях мужчины, да не кого-нибудь, а Уинстона Хилла, который по случаю праздника выглядел особенно щеголевато, Росс чуть не выронил кружку с пивом. Пока он пристально наблюдал за танцующими, его глаза превратились в зеленые щелки. Не отвечая на вопросы собеседников, Росс не сводил с жены глаз. Каждый раз, когда она проносилась мимо мужа, с улыбкой глядя на обнимающего ее Хилла, Росс чувствовал, как ревность безжалостно терзает его.


– Да не бойся, глупенький, – хихикнула Присцилла, увлекая Буббу в темноту. – Говорю тебе, никто и не заметил, как ты стянул это пиво.

– А если заметили? Тогда нам не поздоровится, – возразил парень, опасливо оглядываясь.

– Никому мы не нужны. Взрослые сейчас думают только о своем дурацком празднике. А мы с тобой устроим свой маленький праздник. – Прислонившись к дереву, Присцилла выпятила грудь и привлекла Буббу к себе. – Дай-ка мне глоточек.

Всю неделю она предвкушала, как будет танцевать со Скаутом. Но накануне тот заявил, что не намерен торчать в обществе скучных семейных пар и их крикливых отпрысков, и отправился в город. Ну, Присцилла еще покажет этому мерзавцу! Пусть не воображает, что, кроме него, и мужчин на свете не осталось! Как бы не так!

– Заслони меня, Бубба, а то и в самом деле кто-нибудь увидит. – Отхлебнув пива, Присцилла как бы невзначай толкнула кружку и облила себе подбородок и грудь. – О боже! Скорее дай платок. Если мама учует, что от меня пахнет спиртным, такое начнется…

Завороженный тем, как капли исчезают за корсажем Присциллы, мальчик не сразу выполнил ее просьбу.

– Вот это да! Облилась до самого пояса. Придется расстегнуться. Но ведь ты не сделаешь ничего такого, что потом заставит тебя устыдиться, правда, Бубба?

Он молча кивнул. Все наставления матери вылетели у него из головы так же легко, как Присцилла расправилась с пуговицами.

Украдкой наблюдая за своим не слишком сообразительным кавалером, девочка нарочито медленно начала вытирать воображаемые капли. При этом она надеялась, что ее соски затвердеют.

Когда Присцилла отняла платок и взору Буббы предстала ее обнаженная грудь, он застонал. Казалось, этот звук рождается у него в паху и оттуда распространяется по всему телу.

– Какая ты красивая! – восхищенно выдохнул мальчик.

– Скажешь тоже! Не верю, – поддразнила Присцилла, поворачиваясь так, чтобы он видел ее всю.

– Это правда. Я же говорил, что люблю тебя.

– Тогда поцелуй. И приласкай…

Онемев от восторга, Бубба робко придвинулся к подружке и коснулся губами ее рта. Присцилла прижалась к нему теснее. Теперь впадинка между ее бедер оказалась вровень с упругостью у него в паху. От неожиданности Бубба вскрикнул и, осмелев, положил руку ей на грудь.

– Как приятно! – Присцилла провела языком по его губам. В первый момент Бубба был шокирован, но уже в следующую минуту припал к ее рту, просунув язык внутрь и продолжая гладить грудь Присциллы. Ласка не отличалась изысканностью, но ей хватило и этого. Извиваясь под его руками, девочка стонала от удовольствия.