— Мак-Кейб, — произнесла она, кивнув ему и изо всех сил пытаясь привести в порядок волосы.

Он стоял в своей морской куртке с поднятым воротником, освещенный неярким светом. На его плечах и в темных волосах блестели капли дождя. Он по-мальчишески улыбался. Засунув руку в карман брюк, он вытащил блестящую золотую монету и принялся подбрасывать ее в воздух и ловить на лету.

— Я целый час ждал вас у Гормана, — сказал он.

— Вы рассердились?

— Нет, я проголодался. Кей засмеялась:

— Вы немного опоздали на нашу вечернюю трапезу.

— Сейчас я уже не голоден.

— Тогда зачем вы пришли сюда, Мак-Кейб?

Ник, подкинув двадцатидолларовую золотую монету в воздух, поймал ее.

— Нам надо поговорить, капитан.

— Неужели? Не представляю себе, что мы можем сказать друг другу.

Ник подбросил монету. Поймал ее. Снова подбросил. Его сверкающие серые глаза были устремлены на Кей. Он ни разу не взглянул на подбрасываемую монету. Постепенно он придвигался к Кей.

— У меня есть дела, — предупредила она. — Это что, будет длиться вечность?

— Но прежде чем наступит вечность, — произнес Ник, ухмыляясь, — мне хотелось бы выяснить одну вещь. — Он подбросил монету. Поймал ее. Кей слегка напряглась, ожидая его приближения. Оказавшись прямо перед ней, он произнес: — Вы свободны завтра? Я — да.

— Не сомневаюсь, что да, — проговорила Кей с ноткой пренебрежения. Покачав головой, она добавила: — Nihil agenda homines male agere discunt,

— Знаете, — сказал Ник с улыбкой, — именно это и вертелось у меня на языке.

Кей не могла удержаться от ответной улыбки.

— Ленивый человек — добыча дьявола.

— О да, и ваш христианский долг — не дать мне лениться. Пойдемте со мной завтра. Покатаемся на канатной дороге.

— Не получится, — ответила Кей. — А почему бы вам не прийти завтра днем, чтобы послушать первую проповедь Большого Альфреда?

— Не получится, — промолвил Ник.

— Вы останетесь сегодня на вечернюю службу, Мак-Кейб?

— Если я останусь, вы поедете со мной завтра? — Ник подбросил монету в воздух.

— Я не торгуюсь, — сообщила ему Кей.

— Тогда не останусь, — ответил Ник. Он подбросил монету в воздух.

Кей быстро протянула руку и поймала монету на лету.

— В таком случае мы примем эту монету как ваше пожертвование. Спасибо, Мак-Кейб. И спокойной ночи.

— Спокойной ночи, — попрощался Ник, не двигаясь с места.

— До завтра, — ответила Кей с улыбкой.

Глава 33

— Теперь мне бы хотелось узнать только одну вещь. — Ник говорил тихим нежным шепотом.

— Какую? — в ответ прошептала Кей.

— Как я поцелую вас, когда кругом столько народу?

— Ш-ш-ш! — остановила его Кей, беспокойно оглядываясь по сторонам. — Ведите себя прилично, Ник Мак-Кейб. Вас могут услышать!

Ее голубые глаза сверкнули гневом, а бледное лицо залилось краской, но Ник знал, что она не рассержена. Он усмехнулся, пожал широкими плечами и послушно обратил своё внимание на происходящее перед ними.

Полуденный митинг армии, устроенный на открытом воздухе, собрал много народу. Большинство явилось из любопытства. Они пришли посмотреть — и послушать — чемпиона по боксу всех Британских островов. Среди болельщиков были и солдаты Президио со своими девушками. Присутствовало несколько бизнесменов в темных костюмах из Финансового квартала.

Ник прямо перед собой заметил пару бандитов из круга Трехпалого Джексона, Одетые в гофрированные рубашки и безвкусные жилеты из парчи, со сверкающими бриллиантовыми булавками для галстуков, они стояли, как злые истуканы.

Местом полуденной службы было выбрано свободное пространство на Дейвис-стрит, вблизи Эмбаркадеро. Какое-то время прибывающая толпа терпеливо выжидала, пока оркестр корпуса № 1 сан-францисской Армии спасения играл на сверкающих медных инструментах. Над толпой разливалась мелодия «Вперед, Христовы воины».

Неожиданно оркестр перестал играть. К переносной деревянной кафедре направлялся огромный мужчина, одетый в синюю форму армии. Он встал за кафедру, сняв кепку с козырьком. Лицо Большого Альфреда светилось лучезарной улыбкой. Его каштановые волосы были аккуратно причесаны, а багровое лицо свежевыбрито. Темно-синяя униформа была тщательно выглажена, и медные пуговицы сверкали на ярком солнце.

На левом рукаве появились три новые нашивки, обозначающие звание сержанта Армии спасения. Альфред Дьюк очень гордился своим повышением. Те, кто знал и любил его, тоже гордились им.

Капитан Кей не скрывала слез радости, блестевших в ее голубых глазах, когда новоиспеченный сержант могущественной Армии Бога занял место за кафедрой, готовый читать свою первую проповедь. Рядом с Кей и Ником стояли Керли и Роуз Монтгомери. Кей с братом перекинулись взглядами. Керли улыбнулся, кивнул и судорожно сглотнул. Потом он слегка сжал располневшую талию своей беременной жены и приготовился слушать Большого Альфреда.

— Леди и джентльмены, братья и сестры, некоторые из вас до сих пор знали меня лишь как борца И я остаюсь борцом, — произнес Альфред Дьюк.

— Сэр, вы собираетесь вызвать на бой великого Джона Л. Саливана? — выкрикнул один из солдат.

— Нет, парень, — добродушно ответил Большой Альфред, — я отказался от своих спортивных выступлений. — Он помолчал. — Чтобы вступить в более важную борьбу.

— Вроде того, как ты сдался в шестом раунде против Майка Мак-Кула? — прокричал один из двух бандитов Джексона, тот, что был повыше.

И он выступил вперед и плюнул Большому Альфреду в лицо.

В толпе раздался общий вскрик ужаса. Ник, с перекошенным от злобы лицом, рванулся вперед. Кей встревожено схватила его за руку, пытаясь остановить.

— Нет, Ник! — просила она с мольбой в глазах.

На его скулах заходили желваки, тело напряглось. Взглянув на Кей, он нехотя кивнул и остался на месте. Она была права. Это был бой Большого Альфреда, а не его.

Напряжение выжидающей толпы было почти осязаемым. Керли еще ближе прижат к себе беременную жену, а испуганная Роуз спрятала лицо у него на груди. Кей не отрывалась от руки Ника, вцепившись пальцами в его бицепсы. Она так сильно сжимала его руку, что ее ногти впились в твердую плоть под рукавом рубашки.

Все знали, что Большому Альфреду ничего не стоит несколькими ударами стальных кулаков уложить высокого бандита вместе с его ухмыляющимся дружком и еще полудюжиной человек. Сделает ли он это? Половина зрителей надеялась на это, придя в возбуждение от перспективы вновь увидеть в бою чемпиона по боксу.

Из наэлектризованной толпы послышались выкрики «Покажи ему, чемпион», а также свист и хлопки.

Кей, едва дыша, вцепилась в руку Ника и не мигая уставилась на Большого Альфреда. Она молилась про себя, чтобы ему хватило выдержки поступить правильно, следуя своим убеждениям. Удержаться от насилия. Поступить, как подобает сержанту Армии спасения.

Англичанин поднял руку и стер слюну с багрового лица. Потом он сжал края кафедры огромными руками так сильно, что казалось, дерево рассыплется на тысячи кусков. На его мощной шее вздулись вены, а ореховые глаза засверкали.

И тогда Большой Альфред произнес чистым, спокойным голосом:

— Я выбрал сегодняшнюю проповедь из книги Нового Завета, Послание святого апостола Павла к римлянам. — Улыбнувшись, он открыл Библию и положил ее на деревянную подставку. — Глава двенадцатая, стих девятый. «Любовь да будет непритворна… «

Большой Альфред с головой ушел в чтение, заставляя слушателей внимать ему.

— «Утешайтесь надеждою… — Большой Альфред говорил громко и отчетливо, как будто ничего не произошло. — В скорби будьте терпеливы и… — Большой Альфред окинул взором толпу с выражением умиротворенности на лице. — Никому не воздавайте злом за зло… Если возможно с вашей стороны, будьте в мире со всеми людьми». — Он помолчал и в упор посмотрел на высокого бандита Джексона, плюнувшего в него.

— Я всегда знал, что ты трус, Дьюк, — насмехался мужчина, перекатывая сигару с одного края тонкогубого рта на другой. — У тебя небось кружева на подштанниках?

Он расхохотался. За ним последовал его приятель и несколько других. Высокий мускулистый мужчина выплюнул сигару, наступил на нее и стал ждать, думая, что Большой Альфред выйдет из себя, забудет о проповеди, потеряет свое достоинство. И скомпрометирует свое дело.

На лице Большого Альфреда появилась блаженная улыбка, и он продолжал свою проповедь.

— «Возлюбленные, — Большой Альфред возвысил голос, — не мстите за себя». — Он сжал кафедру так, что побелели костяшки пальцев, и его гулкий басовитый голос заглушил еще звучащий смех, когда он процитировал: — «Ибо написано: Мне отмщение, Я воздам, говорит Господь».

Издевающейся над ним парочке изрядно досталось от большей части публики. Струсив, эти двое удалились. Кей и Керли с облегчением улыбнулись друг другу. Брат с сестрой переглянулись, счастливые, что их надежды оправдались.

Сержант Альфред Дьюк прошел суровое испытание со знаменем в руках. Получивший повышение, офицер армии показал характер. Он подставил другую щеку. Он мужественно стерпел насмешки от нескольких негодяев перед толпой сотен свидетелей.


Большой Альфред испытал пьянящее чувство превосходства, когда врага покоряешь не действием, а словом. Он закончил взволнованную, прочувствованную проповедь в приподнятом настроении, на все время завладев вниманием каждого слушателя.

— Пусть каждая душа будет подчинена высшим силам, — заключил Большой Альфред, — ибо не существует другой власти, кроме власти Господа, силы, не подвластной Господу.

Он широко улыбнулся, захлопнул Библию и вышел из-за кафедры, и в это время заиграл оркестр сан-францисского корпуса № 1. Приветствия, поздравления и смех слышались повсюду, когда толпа подалась вперед, горя желанием пожать большую руку сержанта Альфреда Дьюка. Большой Альфред оказался в центре внимания.

Однако роскошно одетая дама в сверкающем темно-синем экипаже, стоящем поперек Дейвис-стрит, даже не взглянула в сторону англичанина в униформе. Ее взгляд был устремлен прямо на мужчину, не носившего синей униформы. Высокого стройного мужчину с иссиня-черными волосами, одетого в безупречные серые фланелевые брюки и бледно-голубую рубашку.