Он должен быть в замке, что бы ни стояло на пути, ибо по другую сторону стены находилось то, что было для него самым важным в мире, куда важнее, чем он предполагал раньше, и в миллион раз важнее, чем считала она… Абриэль. Он не позволит, чтобы причинили зло как ей, так и людям, которых она любит. И при мысли о том, что она успела пережить во время осады, в нем вскипало бешенство.

Когда впереди уже виднелись стены замка, послышались предупреждающий крик и ответные вопли тревоги. Его обнаружили!

Рейвен вскочил, одновременно выхватывая клеймор,[4] и побежал. При этом он, даже не замедлив бега, свалил первого часового. На него налетели еще несколько с поднятыми мечами, но в их взглядах светился страх, словно они считали его непобедимым.

Он бросился к привязанным лошадям, обрубил узду и, вскочив на неоседланного коня, пустил его в галоп.

Его план потихоньку приблизиться к замку и попытаться войти через железную дверь был раскрыт. Слишком много врагов гналось за ним, чтобы рискнуть открыть дверь. Но если он сейчас попытается скрыться, подведет Абриэль, а этого допускать нельзя.

Едва он вплотную подъехал к стенам замка, из темноты выбежал мужчина, испугав коня, который встал на дыбы. Рейвен уже валился с коня, когда услышал женский вопль. Тяжело приземлившись на спину, он тут же вскочил. Клеймор был по-прежнему зажат в его руке.

Перед ним стоял Терстан де Марле, тоже держа меч.

– Рейвен Сиберн, ты должен выиграть поединок со мной, чтобы проникнуть в замок. Мы забираем его для короля Стефана.

– Очевидно, моя жена не согласна с тобой по поводу того, кто должен быть хозяином этого замка, – возразил Рейвен, видя, как вокруг собираются солдаты. – Значит, вы нападете вдесятером на одного?

– Нет, на этот раз будем драться только мы с тобой, – заверил Терстан и, повысив голос, крикнул: – Остальным держаться подальше!

– А победив, я получу сомнительную награду в виде удара в спину?

– Нет, мы пропустим тебя в замок. Согласен? Договорились, – бросил Терстан, прежде чем напасть. Но его атака была немедленно парирована ловким ударом меча, оставившего глубокую царапину на его руке. Это мгновенно излечило Терстана от убеждения в том, что он лучше владеет мечом. Вскоре он уже только и мог, что обороняться от неумолимого наступления шотландца. Царапина за царапиной, рана за раной побуждали его отступать в отчаянной попытке избежать жестоких выпадов. Внезапно Рейвен подкинул клеймор и снова поймал рукоять, изумив врага своим искусством. Даже когда Терстан попытался вновь напасть, шотландец парировал его удар с ловкостью, заставившей врага с позором отступить. Пот ручьями лился со лба Терстана. Все, что он мог, – из последних сил отбивать удары, чтобы сохранить жизнь. Но меч в его руке казался простой игрушкой и все же с каждым моментом становился все более тяжелым. Рука Терстана уже едва двигалась. Оставалось удивляться, откуда у шотландца берутся силы и выносливость неутомимо работать куда более увесистым оружием.

Рейвен был почти спокоен, и каждый удар все больше приближал его к цели. Он вдруг ощутил, как острие меча вонзилось в запястье между кольчугой и латной рукавицей, но рана показалась несерьезной. Чуть позднее он получил сильный удар в кольчужную поножь, прикрывшую бедро, и понял, что там останется большой синяк.

В воздухе звенели радостные и разочарованные крики. Солдаты принесли на стены замка новые факелы, и вокруг стало светло как днем. И Рейвен знал, что Абриэль наблюдает за схваткой.

После бесконечных недель утомительных встреч или долгих, тоскливых, опасных поездок по обеим странам он наконец был почти рядом с женой. Нужно заканчивать поединок и спасти Абриэль от этого глупца.

И в следующую секунду удар клеймором сверху вниз отозвался громким мучительным воплем Терстана, который поднял то, что осталось от его левой руки, и со всевозрастающим ужасом уставился на обрубок.

Зная, что скоро умрет, если немедленно не остановить кровь, он, спотыкаясь, поплелся к костру. И вскоре из его груди исторгся еще один крик, от которого кровь стыла в жилах: Терстан, не щадя себя, сунул обрубок в огонь и держал его там, пока рана не почернела. Зато кровь мгновенно остановилась.

Внезапно воцарившаяся тишина казалась неестественной, гробовой, и в этой тишине Рейвен спокойно вытер клеймор о мох и сунул в ножны.

– Поединок закончен, – отчетливо, холодно объявил он. – Больше ты не сможешь держать щит. Я получу свою награду?

Вперед, злобно ощерившись, выскочила Мордея и угрожающе занесла руку, но Терстан успел схватить ее, прежде чем она пробежала мимо.

– Да… ты… победил, – тяжело выдохнул Терстан, хмурясь от щипавшего глаза пота. – Но только в этом поединке. Входи в замок. Посмотрим, сколько он продержится, прежде чем сдаться.

Солдаты, усеявшие стены замка, громко радовались победе Рейвена, но не преминули подготовить стрелы на случай измены, когда мост опустился. Рейвен неожиданно свистнул, и из темноты выехали трое его людей с белым флагом, ведущие в поводу Ксеркса.

Все четверо проскакали по мосту, и его медленно подняли снова.

Только когда Рейвен оказался в безопасности, Абриэль устало обмякла, едва не сползая на пол. Видеть, как он рискует жизнью ради нее и ее семьи, было выше ее сил. На нее нахлынула лавина вопросов; уйдет не менее недели, чтобы ответить на них и понять, что она испытывает к этому человеку. Но одно Абриэль знала точно: если бы для Рейвена имело значение только богатство, в чем она была уверена все это время, он мог бы спокойно переждать осаду в Шотландии. Но он не покинул жену. Нет, он действовал как истинный рыцарь, человек чести.

И Абриэль вдруг страстно захотелось немедленно оказаться рядом с ним. Больше она не может ждать ни минуты!

Вашел обнял Абриэль за плечи и, хотя она уверяла, что вполне здорова, помог спуститься с узкой лестницы.

Рыцари, сервы и обитатели замка высыпали во двор, окружили Рейвена и его людей, забрасывая их вопросами.

Абриэль с трудом пробралась сквозь толпу.

– Довольно! – повелительно вскричала она. Присутствующие мгновенно смолкли, Рейвен устремил на нее горящий взгляд. Она увидела капли крови на кольчуге над нагрудником, грязные мазки на щеках и некую новую суровость в выражении лица. Но все же синие глаза засверкали при виде жены. Абриэль не сразу взяла себя в руки и долго стояла, глядя на него. Наконец, овладев собой, она пробормотала:

– Муженек, тебя нужно перевязать, вымыть и накормить. Все остальное подождет до завтра.

Рейвен, не колеблясь, протолкнулся к ней, взял за руку и повел в спальню. Догадливая Недда успела расстелить постель и нагреть над очагом котел с водой. Даже лохань была поставлена посреди комнаты, и вскоре прибыли слуги с ведрами дымящейся воды. Абриэль видела, какими благодарными взглядами они окидывают Рейвена, и хотя он был шотландцем, все же доказал, что может быть куда лучшим хозяином, чем Десмонд. Очевидно, сервам было все равно, из какой он страны явился. Главное, что он обращался с ними хорошо и справедливо.

Когда они остались одни, Абриэль помогла Рейвену снять кольчугу и кожаную тунику. К ее облегчению, оказалось, что крови почти не было.

Раздевшись догола, он направился к лохани. Абриэль скромно отвела глаза. Рейвен ступил в воду и принялся намыливать тряпочку.

– Хорошенько промой царапины, – велела она, роясь в своих лекарствах. Нужно чем-то занять себя, иначе напряжение между ними станет невыносимым. Они расстались несколько недель назад, и все это время она чувствовала себя крайне неуверенно и беспокоилась за их брак. Теперь же Абриэль была полна энергии и пыталась убедить себя, что это только потому, что он в безопасности и поможет спасти замок.

Она робко оглянулась и ощутила странную нежность при виде того, как неудобно ему в небольшой лохани: плечи высовываются из воды, голова неловко откинута на бортик, словно он почти засыпал от усталости.

Прищурившись, он настороженно наблюдал, как она моет его лицо и бреет уже успевшую отрасти бороду. Подтолкнув его в спину, она принялась тереть тряпочкой его широкие плечи и грудь, поскольку не знала, когда в последний раз он пользовался такой роскошью, как купание в ледяном ручье. Рейвен тихо застонал, опустив голову. Она запустила намыленные пальцы в его волосы и принялась за дело.

– Ну вот, готово. Остается только промыть тебе волосы, – объявила она наконец.

– Принеси мне ведро, и я сразу смою все мыло. Рейвен со всплеском поднялся из воды и протянул руку за ведром. Абриэль помедлила, наблюдая, как мутные струи стекают по его блестящему обнаженному телу. Она протянула ему ведро, и он поднял его над головой и стал лить на себя воду. От его тела поднимался пар. С глубоким вздохом он вышел из лохани и стал вытираться.

– Твои раны… – начала она.

– Не стоят беспокойства, – перебил он и, к ее полнейшему потрясению, направился к кровати, упал на перину и закрыл глаза. Абриэль встала перед ним и принялась обрабатывать раны, отчаянно борясь с искушением. На запястье была небольшая рана, из которой все еще сочилась кровь. На бедре темнел синяк и царапины от кольчуги.

Пока он спал крепким сном смертельно уставшего человека, она воспользовалась травами, чтобы очистить раны и наложить мазь, после чего задула свечи и, оставив только огонь в очаге, переоделась в ночную сорочку и забралась в постель. Он повернулся на бок, и она поплотнее укрыла его одеялами, а потом, не задумываясь, свернулась клубочком на его груди и тоже мирно заснула.

Рейвен проснулся еще до рассвета и поразился приятному теплу, которого не испытывал уже очень давно и думал, что больше никогда не испытает. Но холодные ночи, проведенные на опасных дорогах, быстро испарились из памяти, особенно когда он сообразил, что рядом лежит жена! Открыв глаза, он обнаружил, что ее голова покоится на его плече, а длинные рыжеватые ресницы часто моргают, очевидно, прогоняя сон. Увидев, что муж тоже не спит, Абриэль поднялась на одной руке, и копна волос свалилась ему на грудь. Рейвен содрогнулся.