Джуд Деверо - На все времена

– Церемонию помолвки отложили.

Он покосился на Милли, но та даже не подняла головы, будто все это ей было неинтересно.

Тоби кивнула:

– Это потому что у Рори рука в гипсе. Они же не могут обручить не того принца, ведь там предстоит давать обеты…

– Официальная версия была…

Тоби снова подняла руку, и на этот раз Кен промолчал.

Тоби не только ничего не читала, не смотрела и не слушала про Ланконию, но даже не пыталась что-нибудь узнать о судьбах Табиты и Гаррета. В прошлый раз, когда они с Грейдоном разговаривали с доктором Хантли, она потом несколько дней плакала из-за того, что услышала. Если их последнее путешествие в прошлое не спасло Табби и Гаррета, то теперь, когда Грейдон уехал, Тоби больше не смогла бы ничего изменить. И на этот раз рядом с ней не было никого, кто обнимал бы ее, когда она плачет.

Тоби сказала себе, что лучше думать о настоящем и будущем. Прошлое – и это включало все, что связано с Ланконией, – должно остаться в прошлом.

День свадьбы приближался. За это время Милли и Тоби отлично сработались. Из них получился настолько эффективный тандем, что они понимали друг друга без слов. Награды гостям за лучшие костюмы придумала Милли, причем категорий призов было так много, что мало кто из участников остался бы без пластиковой медали. За лучшую прическу, за лучший головной убор, за лучшее белое платье, за лучшие туфли и так далее – столько номинаций, сколько они с Милли смогли придумать, сидя вечером за кувшином «Маргариты». Веселый был вечерок. Единственный неприятный момент возник, когда Тоби пожалела вслух, что у нее нет желтого сыра, который не нравился Грейдону.

– Кто такой этот Грейдон? – спросила Милли, подливая в ее стакан. – Я то и дело слышу это имя.

Тоби, будучи слегка под хмельком, но определенно не пьяная, подняла стакан и сделала глоток.

– Это настоящий принц.

– Любовь всей вашей жизни?

– Ничего подобного! После свадьбы Виктории я намерена заняться поисками мужчины, который мог бы вскружить мне голову. Он непременно будет умным, образованным и сексуальным. И долой девственность!

Тоби залпом осушила стакан, и у Милли глаза полезли на лоб:

– Вы до сих пор… гм?..

– И да и нет. Табита провела время прекрасно, но Тоби не досталось ничего. Благородные мужчины хороши на бумаге, а в реальной жизни как заноза в пальце.

– Вы должны рассказать мне эту историю! – воскликнула Милли.

– Нет. Не сейчас. И вообще никогда. Я отправляюсь в постель. Увидимся утром.

Она поднялась в свою комнату и рухнула в кровать.

За день до свадьбы и Тоби, и Милли валились с ног от усталости, но зато все было в полном порядке. Несколькими днями раньше от Марты Пуллен доставили платье Виктории – белое, так что спор выиграла Лоркан. Оно было великолепным: простого фасона, с глубоким декольте, высокой талией, рукавами три четверти и небольшим шлейфом. Сногсшибательным его делали тончайший швейцарский хлопок и искусная белая вышивка на юбке и рукавах. Виктория, Милли и Тоби, собравшись вокруг платья, восхищались тонкой работой, красотой и точностью каждого стежка.

У Милли были какие-то знакомые в костюмерной Метрополитен-опера в Нью-Йорке, и ей прислали наряд оттуда, упакованным в папиросную бумагу. Это оказалось платье из бледно-персикового атласа, покрытого тонкой тюлевой паутинкой, расшитой серебряной нитью. За годы блеск серебра потускнел, и его мягкое сияние еще больше подчеркивало красоту туалета. Платье было идеально скопировано и выглядело как сшитое вручную.

Что касается Джилли, Аликс и их мужей, то доктор Хантли знал, в каких ящиках спрятана на чердаке Кингсли-Хауса одежда нужной эпохи. Кен их раскопал, и они с Джаредом непрестанно ворчали по поводу того, что́ им приходится надевать на свадьбу.

Тоби повесила свое платье на дверцу гардероба. Оно пробудило столько воспоминаний, что ей вдруг стало трудно стоять и она присела на край кровати. Взгляд ее был устремлен на платье, а перед глазами проплывали картины: они с Грейдоном вместе.

В дверях возникла Милли.

– Тоби, с вами все в порядке? О боже, это ваше платье? Очень изысканное, но вы уверены, что оно подходит вам по фигуре?

– Я точно знаю, что подходит.

– Может, стоит все-таки примерить и посмотреть?

Тоби вскочила и резко, почти сердито заявила:

– Я надевала это платье, и не раз, его даже с меня снимали. В нем я танцевала, смеялась… даже замуж выходила!

Она закрыла лицо руками, и Милли тихо сказала:

– Думаю, мне лучше оставить вас одну.

– Нет, пожалуйста, не уходите. Разве у нас нет еще каких-нибудь дел?

– Можно сходить в церковь и проверить, правильно ли расставлены свечи.

– Хорошо! – согласилась Тоби. – И лучше бы зажечь несколько штук, чтобы удостовериться, что воск с них не капает. Я не хочу опять отскабливать его, как в прошлый раз. Если бы не Грейдон…

Она вздохнула, и Милли взяла ее под руку.

– Дорогая, на это нужно время, но в конце концов вы его забудете.

– Мне кажется, что в последние дни воспоминания о нем почему-то стали ярче. У меня такое чувство, как будто он меня зовет.

– В таком случае вам, вероятно, стоит к нему поехать.

– Это невозможно! – горестно вздохнула Тоби и, спустившись вниз впереди Милли, взяла ключи от машины.

Сорвалась Тоби накануне свадьбы. В этот день она проснулась рано и спустилась в кухню. Заваривая себе крепкий чай, она слышала звук телевизора из гостиной на первом этаже. По-видимому, Милли уже встала. Тоби взяла чашку с чаем и направилась к ней. Милли сидела на диване и смотрела по каналу Си-эн-эн новости из Ланконии. Она взглянула на Тоби.

– Я то и дело слышу упоминания об этой стране, а сейчас увидела, что ее показывают по телевизору. Вы знаете, что это?

Тоби посмотрела на экран телевизора, и у нее перехватило горло. Показывали большой зал с красной ковровой дорожкой, золотыми люстрами и стенами, обитыми, кажется, голубой парчой. Впереди на маленьких стульчиках сидели человек десять мужчин в парадных костюмах и нарядных женщин в шляпах, и все держали либо фотоаппараты, либо блокноты и ручки. В глубине зала были установлены телекамеры.

– Это… я думаю, это церемония помолвки, – с трудом выдавила Тоби.

Здравый смысл подсказывал, что нужно выйти из комнаты и не смотреть то, что скоро должно было начаться, но она не могла заставить себя уйти. Милли похлопала по дивану рядом с собой, и Тоби, сжимая в руке чашку, села рядом. Комментатор сообщил, что в дворцовый зал с минуты на минуту войдет принц Ланконии Грейдон с леди Дейной Гексонбат и официально объявит о своей помолвке.

– Грейдон? – Милли посмотрела на Тоби. – Это ведь не ваш Грейдон?

Тоби не ответила. Милли взяла у нее чашку и поставила на кофейный столик. Тоби с бешено бьющимся сердцем сидела и как загипнотизированная смотрела на экран. Прошло несколько секунд, показавшихся ей вечностью, и вот вошел принц – такой же высокий и красивый, как ей помнилось. На его руку опиралась леди Дейна, и, как Тоби и боялась, она была прекрасна.

– Они выглядят очень счастливыми вместе, – с грустью заметила Милли.

– Рори всегда любил Дейну, – прошептала Тоби.

– Рори? Кто это?

– Это не Грейдон, это Рори! – Тоби вышла из оцепенения и, резко вскочив, схватилась за голову. – Нет! Нет, нет, нет! Он не может так со мной поступить!

– Как поступить? Я не понимаю.

– Грейдон! Он это сделает, и виновата в этом буду я!

– Извините, но я не понимаю, о чем вы говорите, – пожала плечами Милли.

Тоби показала на экран телевизора.

– Это не принц Грейдон, а его брат Рори. А Грейдон приедет сюда и скажет, что ради меня отказался от трона в пользу брата.

Милли изумленно смотрела на нее.

– О… Вы так думаете? Это звучит довольно драматично. Но если вы правы и все действительно так и есть, то что собираетесь ему сказать?

– Что он не может так поступить, вот что. – Тоби попыталась взять себя в руки. – Возможно, я ошибаюсь. Давайте посмотрим, не покажут ли они того, кого все принимают за принца Рори. Если его там нет, то, вероятно, он уже на пути сюда. Пожалуй, пойду одеваться.

И Тоби стала подниматься по лестнице, бормоча себе под нос:

– Черт бы тебя побрал, Грейдон!

Когда настал день свадьбы, а Грейдон так и не появился, Тоби сказала себе, что во всем ошибалась. За день до этого она подпрыгивала от каждого звука, из-за каждой двери ожидая появления Грейдона. Но день приближался к концу, и она начала успокаиваться. За ужином они с Милли выпили вина, и она легла спать рано.

В шесть утра Тоби была уже на ногах: хотелось иметь в запасе побольше времени, чтобы убедиться, что все идет как надо. Предыдущий день был поистине безумным: множество народу прибывало в аэропорт, и все ожидали, что их развезут по отелям. Тоби даже пришлось привлечь к делу всех до единого кузенов Джареда.

Тоби поставила машину позади церкви и подняла заднюю дверцу, чтобы обслуживающий персонал мог достать то, что она привезла. Оказалось, что у Милли есть подруга-каллиграф, поэтому карточки рассадки гостей были не напечатаны, а написаны от руки. Милли вообще внесла в организацию этой свадьбы много мелких штрихов, которые Тоби даже в голову не приходили. Они старались на все получать одобрение Виктории, но невеста лишь махала рукой, соглашаясь, поскольку была так поглощена своим романом, что собственной свадьбе почти не уделяла внимания. Тоби волновалась, что доктора Хантли такое пренебрежение может обидеть, но он, напротив, оправдывал будущую жену:

– Она не просто пишет историю Валентины, а проживает ее сама. Как только все окажется на бумаге, она к нам вернется.

Утром Тоби увидела в электронном почтовом ящике письмо, которое Виктория прислала ей ночью: «Моя душа наконец свободна». Она закончила книгу и собирается проспать часов двенадцать.

Тоби уже в который раз огляделась, не упустила ли чего. Шатер установили, мебель внутри собрали, и маленькие стулья в церкви расставили – «оперные», как назвала их Милли. «Такие же ставят в ложи в опере: жесткие, маленькие и крайне неудобные, – чтобы зрители не засыпали».