Джуд Деверо - На все времена

Тоби прошла через толпу гостей к парадной двери, но по пути увидела Валентину и предложила ей подняться в мансарду немного отдохнуть в тишине. Как всегда, вокруг нее крутились молодые мужчины. В ответ на предложение Тоби она сказала, что это хорошая мысль.

Тоби вышла из дома и вдохнула полной грудью прохладный чистый воздух, пропитанный солью. Краем глаза заметив какое-то движение в кустах, она улыбнулась: похоже, там у кого-то свидание.

Она вышла из Кингсли-Хауса и свернула налево. В современности между этим домом и домом, который построило семейство Монтгомери-Таггерт, стояли еще три здания, но сейчас это был просто участок земли, и место через дорогу тоже пустовало. Жители Нантакета большие мастера переносить дома из одного места в другое, так что, возможно, некоторые перенесут сюда позже. Или, может быть, юная Али вырастет и спроектирует дома, которые будут построены на свободных участках. Эта идея Тоби нравилась больше.

На узкой улице было много лошадей, экипажей и прохожих, и все направлялись к ярко освещенному Кингсли-Хаусу. Тоби дошла до конца улицы, до дома, в котором была, когда ударилась головой, и остановилась, положив руку на калитку. Через дорогу стоял их с Лекси маленький дом, где жил также Грейдон, а теперь и ланконианцы. В доме было совсем темно, никаких признаков жизни, и она могла только гадать, кто там живет сейчас.

Открыв калитку, Тоби пошла к нему вдоль боковой стены большого дома. Ей показалось, что неприлично запросто входить через парадные двери. Рядом с домом она увидела большое дерево с низко нависшими над землей ветвями: в двадцать первом веке его не было, – и направилась к нему.

– Я знал, что ты придешь, – произнес такой знакомый мужской голос.

Мужчина был похож на Грейдона. У Тоби возникло странное ощущение, как будто это одновременно и он, и не он. Прежде чем она успела что-нибудь сказать, сильная рука обхватила ее за талию. Первым инстинктивным порывом Тоби было оттолкнуть его, но ночь, воздух, звезды и чувство, что она знает этого мужчину, не позволили даже двинуться с места. Тоби ничего не могла с собой поделать, а может, и не хотела. Она подняла лицо и подставила губы для поцелуя.

Тоби, конечно, доводилось целоваться, но, как она сказала Грейдону, эти поцелуи оставляли ее равнодушной. С ним все было иначе. Его тело рядом с ее телом, его губы на ее губах… казалось, сами их души сплавились в одну. В этот момент она словно была кем-то другим – наверное, Табби – и знала, что очень, очень любит этого мужчину.

– Ты по мне скучала? – прошептал он, тем временем выдергивая шпильки из ее волос, и через мгновение они рассыпались по ее плечам. – Ты обо мне думала? Вспомнила меня?

– Я думала, ты больше меня не хочешь, – сказала Тоби, не вполне понимая, от чьего имени говорит: Табиты или своего собственного.

Он рассмеялся:

– Ты всегда так думаешь.

Она видела, что он ее дразнит, и сказала, погладив его по щеке:

– Как раз сегодня я решила, что никогда не буду тебя любить.

– Как ты можешь меня не любить, если я тебя люблю так сильно? – Он поцеловал ее ладонь. – За кого на этот раз твоя мать собирается выдать тебя замуж?

– За какого-то Сайласа.

Грейдон улыбнулся и стал целовать ее лицо.

– Теперь я здесь, и ты можешь выйти только за меня.

– Но как же вдовы?

Он немного отстранился и очень серьезно посмотрел на нее.

– Я бывал в странах, где мужчины имеют много жен. Так что выполню свой долг и возьму их всех. Кроме твоей матери. Ее для любого мужчины слишком много.

– Ах ты… – Тоби засмеялась и опять провела ладонью по его щеке. Ощущая под пальцами жестскую щеточку коротких усиков, она знала, что это тот самый мужчина, который приснился ей в первом сне.

– Ты привез мне красную шаль с пейслийским узором?

– Привез, но откуда ты узнала?

– Увидела ее во сне. Я сидела в маленькой комнате наверху, в библиотеке, и на мне была эта шаль. И ты целовал мне руку.

– Я бы хотел зацеловать тебя всю. Пойдем со мной, а завтра мы уже будем мужем и женой.

– Не думаю, что это будет правильно. Это не мое тело и не мое будущее.

Грейдон снова отстранился и посмотрел на нее.

– Неужели мать настолько тобой завладела, что даже свое тело ты не можешь считать собственным?

– Я имела в виду, что оно принадлежит Табите.

Он не выпустил ее из объятий, только спросил, продолжая улыбаться:

– Если ты не Табита, тогда кто?

– Тоби. Во всяком случае, отец называл меня так. А мое настоящее имя – Карпатия.

– Мне нравится. Похоже на название корабля. И я тебя люблю, каким бы именем ты не звалась. Ты выйдешь сегодня за меня замуж? Я построю для нас дом здесь, на улице моей семьи, и буду любить тебя вечно.

– Если только не станешь королем, – сказала Тоби.

Грейдон отстранился.

– Не понимаю тебя. Когда я уезжал, мы говорили, что поженимся, несмотря ни на что, какие бы препятствия нам ни чинили. Ты уверяла меня в этом в своих письмах. Я знаю, что твоя мать во мне сомневается, но я буду хорошим мужем.

– Ты откажешься ради Табиты от моря?

Грейдон рассмеялся.

– Море – это я, я – это море. Оно течет в моей крови, в жилах всей моей семьи.

– Как Ланкония в крови у Грейдона, – сказала Тоби.

– Я слышал про это место. Дикая страна, мужчины ходят с копьями. Говорят, в Ланконии дерутся даже женщины. Не хотел бы я туда попасть. А кто такой этот Грейдон?

– Как тебя зовут?

Он снова засмеялся, подхватил ее и закружил.

– Я скучал по тебе каждую минуту, пока был вдали от дома, и накупил тебе столько подарков, что брат Калеб надо мной смеялся, а потом поклялся, что никогда никого не полюбит, потому что любовь лишает его мужественности.

– Не волнуйся, Валентина это исправит.

– Кто это?

– Она… вообще-то я бы предпочла, чтобы ты с ней не знакомился. Она слишком красива, чтобы мужчина смог перед ней устоять.

– Сомневаюсь. Я видел некоторых китаянок, от которых дух аж захватывало. У них такие крошечные ступни и…

– Все, хватит, не хочу о них слышать!

Он прижал ее к себе.

– Ни одна женщина не способна так меня рассмешить, как ты. Выходи за меня прямо сейчас. Сию минуту. Я и кольцо тебе привез – с бриллиантом цвета лаванды.

Тоби заглянула ему в лицо.

– Но это ведь то самое кольцо, которое ты собирался подарить Дейне.

– Дейне? Кто это? Не знаю женщины с таким именем. Я купил его у торговца, который рассказал, что у какого-то мужчины овца провалилась в яму…

– Когда ее достали, к ее шерсти прилипло четыре фиолетовых алмаза, – закончила за него Тоби.

– Откуда ты знаешь?

– Тоби! Тоби! Проснись! – ворвался в ее сознание чей-то голос.

Она повернулась к нему:

– Кажется, я ухожу. Не знаю, вернусь ли когда-нибудь. Поцелуй меня еще раз.

Но его губы больше не коснулись ее губ: проснувшись, она снова увидела себя в доме, купленном родственниками Грейдона из штата Мэн.

Втайне Тоби желала увидеть Грейдона: думала, что он будет стоять над ней с тем же несчастным видом, с каким уходил из дома, – но, к ее удивлению, наступило утро и она находилась в комнате одна.

И все-таки кто-то здесь побывал. Под голову Тоби была подложена подушка в чистой наволочке – что пришлось очень кстати на старой продавленной козетке, – а сверху ее накрыли пледом.

Тоби села и тогда увидела, что на полу стоит корзинка. В ней оказались бутылка воды, аккуратно завернутый сандвич и фрукты. Вдобавок рядом со всем этим лежал спортивный костюм и кеды. Тоби также обнаружила в корзинке конверт из особой плотной бумаги, какой, наверное, до сих пор пользуются только особы королевской крови. Тоби откусила от сандвича и почувствовала вкус пряности, которую пробовала накануне: что-то ланконианское. В конверте оказалась записка от Грейдона: Тоби узнала его почерк – видела раньше на его рисунках. Выглядел он непривычно: например, букву «р» Грейдон писал не так, как американцы.

«Возвращайся домой, и у тебя будет возможность нас всех поколотить. Мы в твоей власти.

Твой покорный слуга Грейдон Монтгомери».

Эта записка ее рассмешила. Больше всего Тоби понравилось, что Грейдон не дуется из-за того, что она наговорила ему вчера. Она терпеть не могла тех, кто сидит надув губы и ждет, когда их начнут умолять рассказать, в чем же дело, чем вы их обидели. А потом вы еще должны оправдываться, ползать перед ними на коленях и просить прощения за что-то, что они сами неправильно поняли. Нет уж, спасибо!

Тоби поднялась наверх, в большую ванную. К счастью, вода в доме имелась. Коса ее расплелась, но потом она вспомнила, что это Грейдон – нет, Гаррет – ее распустил. С улыбкой вспоминая свой сон, она привела прическу в порядок, минут через десять уже была одета в спортивный костюм. На двери ванной висело зеркало, и Тоби посмотрела на себя. Она и вправду была далеко не атлетического сложения и не являлась членом какого-нибудь спортивного клуба, но на работе ей приходилось поднимать тяжелые корзины и терракотовые горшки с цветами. Как бы то ни было, она с удовольствием отметила, что хорошо смотрится в обтягивающей одежде.

Тоби спустилась обратно в гостиную, чтобы взять корзинку, там посмотрела на обшитую деревянными панелями стену, в которой была скрыта дверь. При свете дня скрытая комната не должна бы вызывать страх, но все равно пугала. Более того, какая-то часть ее существа не сомневалась, что если она откроет эту дверь и шагнет внутрь, то уже не выйдет оттуда живой.

Тоби взяла корзинку, покинула большой дом и быстро перешла на другую сторону улицы, все пытаясь представить, как поведет себя Грейдон после того, как она на него накричала. Возможно, ей не стоило говорить так резко: наверное, можно было подобрать другие слова. Вообще-то им следовало сесть и, как взрослые люди, поговорить. Тоби надеялась, что вчерашний спор не слишком его расстроил.