– Так значит, вы знакомы. Он был твоим поклонником? – прищурилась Нина.

– Да какое там, – отмахнулась ее сестра. – Так, пересекались в универе да на паре тусовок студенческих.

– И какой он? Мерзкий? Противный?

– Нормальный, – пожала плечами Ирина, которая к людям была более терпима и снисходительна, нежели ее младшая сестра. – Веселый, компанейский. Голос, опять же, классный, поставленный. Девчонки за ним бегали. Но, как говорится, человек не без изъяна! Погоди, что я тебе расскажу, – уселась на Нинкину кровать Ирка, огромная любительница сплетен. – Сама недавно узнала, когда встреча выпускников была!

Ниночка моментально навострила уши, понимая, что в деле выцарапывания мечты ей может быть полезна любая информация. И она не прогадала.

– У этого Мурзика в Москве есть жена – дочка какого-то богатого хмыря. Он с ней романтические фоточки в инстаграме постит, в соцсети выкладывают, каждый день в твиттере о своей неземной любви к ней строчит. То они на пляже селфи делают, то в каком-нибудь суши-баре целуются, то он ей сотню роз дарит – в общем, все карамельно. Смотреть тошно. Прям такие влюбленные, куда деваться. Но на встрече выпускников девчонки такое рассказали, – понизила голос Ирка, – закачаешься.

– Какое? – подалась к сестре Нинка, пожирая ее глазами.

– В нашем городе у Мурзика есть вторая семья! – выдала Ира почти торжественно. – Прикинь?! Его несколько раз видели с девушкой и ребенком.

– Может быть, родственница? – предположила заинтересовавшаяся Нина.

– С родственницами в губы не целуются, – авторитетно заявила Ирка и, пока шла радиопередача, пересказывала сестричке те или иные доводы, говорящие в пользу того, что Макс Мурзик – подлый изменник, имеющий в каждом городе по семье.

Получив столь ценную информацию, Ниночка моментально придумала план, достаточно дерзкий, но эффектный, по ее мнению. И он, на удивление, сработал.

Журавль не нашла ничего лучше, как начать шантажировать этого самого ведущего через соцсеть, зарегистрировав фейковую страничку, причем на мужское имя. При этом Ниночке помогал один из друзей младшего брата – он сделал так, что ее IP нельзя было вычислить. Ведущий Макс как-то чересчур сильно впечатлился и, испугавшись разоблачения, сказал, что требование выполнит. К тому же Нинка поставила вопрос так: если Макс помогает ей заполучить главный приз в розыгрыше – встречу с Гектором, то тогда она еще и приплатит ему деньжат. Причем все это она провернула так аккуратно, что ведущий радио сам предложил ей оказать какую-нибудь услугу взамен молчания.

– Он сначала мне денег дать хотел, а когда услышал, что я хочу всего лишь победить в конкурсе, обрадовался, – поведала мне подруга, допивая коктейль.

– Ты шантажировала человека, – слабым голосом произнесла я, выслушав всю эту эпопею. Так вот почему она все это время ходила такая хитрая!

– И что? – пожала плечами Нина. – Разве я виновата, что у него две семьи, и он скрывает этот факт от первой жены и ее богатого папочки? Сам виноват.

– Ну да, конечно! – всплеснула я руками. – А ты наказываешь его за проступки!

– Может быть, я как современный Воланд, – подмигнула мне подруга, видя, что я в относительном порядке и больше не хочу крушить все на свете.

– А я тогда что, твоя свита? – мрачно посмотрела я на нее.

– Ты моя Катечка, – вновь засюсюкала Нинка, явно пребывая на седьмом небе от счастья.

– Знаешь что, современный Воланд, – внимательно посмотрела я на подругу, не зная, плакать или смеяться, – завязывай с подобными вещами. То, что у тебя получилось – скорее исключение из правил. А то гляди, все обернется, как с твоим приворотом, – намекала я на Келлу.

Подружка только отмахнулась от меня.

– Но почему они позвонили именно на мой телефон? – поинтересовалась я.

– Потому что для своих махинаций в конкурсе этому идиоту потребовалось, чтобы от меня было отправлено сообщение с ответами. Мол, неважно, под каким номером оно придет, важен сам факт наличия. Я так понимаю, у них там есть схемка для выигрыша «нужных» людей.

Я про себя возмутилась такой нечестности, но промолчала.

– А так как я отправляла сообщение и от тебя, то назвала твой номер, – поведала дальше Журавль. – Себя мне светить не хотелось.

– И поэтому ты засветила меня?!

– Ты же не шантажировала его, так что все нормально, – была убойной логика у Нинки.

– И ты не боялась, что этот Макс тебя обманет?

– Опасения были, – отвечала девушка, – но сумму-то за выигрыш я перевела ему только частично. Вторая половина – после встречи с Гектором. Но, Катька, у тебя такое лицо было улетное, когда тебе позвонили с радио, я думала, сдохну со смеху, – напоследок сказала Нинка. – А как ты имя Кезона напутала… Вот умора!

Она звонко смеялась, а мне же оставалось только головой качать.

И надеяться, что у моего Антона нет таких сумасшедших фанаток.

После ужина открытий Нинка отправилась на какую-то очередную косметическую процедуру, я же осталась в номере – то ли от алкоголя, то ли от пережитого разболелась голова.

Я разговаривала по телефону с Антоном, до сих пор раздосадованным из-за отмены рейса. Он злился, я успокаивала его и пыталась немного подбодрить. Не вдаваясь в подробности, я рассказала ему о том, что Нинка встретится с Гектором, и Антон, хмыкнув, заявил, что ему очень жалко его.

– А вдруг Нинка покорит сердце этого Гектора? – предположила я в шутку.

– Катя, – в усталом голосе Тропинина слышалась легкая ирония. – Твоя подруга слишком самонадеянна. Максимум она покорит не его сердце, а… – Тут Антон замолчал.

– А что? – не поняла я.

– Да так, – уклончиво отвечал парень. – И мне кажется, Журавль не должна забывать о Келле.

– Ты хочешь, чтобы они были вместе? – удивилась я.

– Я? Я не желаю своим друзьям зла, Катя, – отвечал Антон. – Но было бы справедливо, если бы она по нему страдала.

– Потому что он по ней страдает? – поинтересовалась я ангельским тоном. Представить страдающего Келлу мне было не по силам. Кейтону, кажется, тоже.

– Ей было бы полезно, – отвечал он. – И давай говорить о тебе, Катя, а не о твоей подруге.

– А что ты хочешь услышать обо мне? – поинтересовалась я, с удобством устраиваясь на кровати.

– Расскажи мне что-нибудь из твоего детства, – попросил Антон, и я рассказывала ему смешные случаи из жизни нашей семьи, друзей Томаса, и он смеялся, а я, слыша его смех, хотела улыбаться.

И заснула я под его голос – пришел черед Антона рассказывать свою историю. Он говорил о бассейне, о тренировках, о том, как много значили для него занятия, и что тренер в какой-то момент стал ближе отца и матери, занятых самими собой и бизнесом. О том, что однажды вода стала ему домом и подарила мечту – участие в соревнованиях, награды и медали. О том, как он впервые выиграл, с отрывом обойдя соперников и вызвав интерес взрослых, занимающихся будущими спортсменами.

– Я так хотел чего-то добиться, – говорил Антон, и мне казалось, что он рядом, за спиной. – Хотел, чтобы родители заметили меня. И когда я получал медали, они вспоминали обо мне.

– А брат? – спросила я. – Вы не помнили друг о друге?

– Помнили, – отвечал равнодушно Антон. – И ненавидели друг друга. Мои победы были его поражением. Его победы – моим.

– А потом ты хотел доказать Лесковой, что можешь быть крутым музыкантом, – констатировала я.

– Хотел, – устало отозвался Антон. – А потом я хотел доказать это только себе.

– Доказал?

– В процессе. Послушай, я хочу спеть кое-что, – попросил Антон. – А ты мне скажешь – как тебе. Нравится или нет. Идет?

– Идет.

– Только честно.

– Только честно, – согласилась я.

Он пел. И мне действительно нравилось. Я замирала от звуков его голоса и слабо улыбалась, вновь и вновь чувствуя, что расстояние – не преграда и что Антон тут, рядом со мной.

А после и вовсе заснула – в мгновение.

Когда же проснулась утром, то первым делом прочитала сообщение от Антона:

«Дыхание тоже может быть музыкой. Спи крепко, девочка».

К тому моменту, как я открыла глаза, заряженная разговором с человеком, которого любила, Нинка в коротеньком алом халатике на запахе носилась с бешеными глазами по всему номеру, готовясь к встрече с Гектором.

Лучшее платье, лучшие туфли, лучшие духи, лучшая косметика – Журавль должна была быть лучше и никак иначе. Она заранее нашла визажиста и парикмахера в одном лице, который должен был приехать прямо в номер отеля, дабы привести ее в порядок. И сейчас, перед его приходом, Нина сушила волосы и носилась от ванной комнаты к гардеробной, готовя одежду. От моей помощи эта взбалмошная особа отказалась. И я, махнув на Журавля рукой, вышла на балкон.

Утро было прохладное, но солнечное и какое-то радостное, легкое и умиротворяющее. Фанаты, бушевавшие полночи, угомонились.

Я вдохнула полной грудью, положив обе ладони на тонкие перила. Какой же потрясающий вид открывается на столицу отсюда… Было прохладно стоять вот так в одной сорочке на осеннем воздухе, где ветерок трепал и без того взъерошенные после сна волосы, обвивал невидимой змейкой щиколотки и икры, лизал запястья, но мне нравилось это ощущение свежести, еще не переросшей в озноб – она заряжала бодростью.

Я с удовольствием потянулась.

– Привет, – раздался сбоку голос, и я оглянулась – из-за перегородки выглядывал Кирилл. Он был в солнцезащитных очках, как и вчера, но в огромных и непрозрачных, скрывающих пол-лица. И зачем только ему очки в такую погоду? Впрочем, его дело.

Наркоман, наверное.

– Доброе утро, – улыбнулась я.

– Мы соседи, – констатировал парень. – Как спаслось, Катя?

– Хорошо. Наверное, из-за обилия впечатлений я спала крепко, – отвечала я. – Просто закрыла глаза и провалилась в сон.

– Я тебе даже завидую немного, – вздохнул Кирилл. – У меня бессонница, – коротко пояснил он, видя мой недоумевающий взгляд.