Валентина Коростелева - На ветрах разбойных лет

– Конечно, конечно, какой разговор, – согласился Кирилл.

Через полчаса они расстались у подъезда её дома. Кирилл уже не отважился поцеловать её. Только посмотрел в её прекрасные глаза и сказал:

– Можно хотя бы иногда… звонить тебе?

– Конечно, Кирилл, мы же друзья, правда?

– Увы, – согласился со слабой улыбкой Кирилл и пошёл, как говорят на Руси, восвояси.

Вернувшийся из короткой командировки Иван Петрович нашёл своего сына порядком избитым, а рядом – незнакомую девушку, похоже, совсем освоившуюся в квартире, похоже – медсестру.

– Галя, – поздоровалась она как-то скованно, не подавая руки, и снова прошла к Сергею.

Тот был действительно «хорош». Если сам он защищался от соперника, то Павел обрушил на него всю скопившуюся отрицательную энергию последних дней. Результат был, во всех смыслах, налицо.

Говорить Сергей почти не мог и не хотел. Иван Петрович сообразил на кухне небольшой ужин. Сергей от пищи отказался.

За столом отец украдкой рассматривал незнакомую гостью. Похоже, это была не совсем медсестра: ни халата, ни чемоданчика с инструментами… И уходить явно не спешила, хотя часы приближались к полуночи.

– Галя, что произошло? – всё-таки прервал тишину Иван Петрович.

– Я работаю в кафе, напротив вашего дома. И, когда возвращалась домой, увидела Сергея и ещё одного… Они страшно дрались. Там была ещё девушка, и её – то ли отец…

– Олег Петрович? Это её дед.

– Да, они пытались их остановить, но ничего не вышло. Когда Сергей поплёлся домой, отказавшись от помощи…

– Лены?

– Нет, Олега Петровича… Тогда я пошла за Сергеем. А Лена пыталась помочь тому, второму…

– Да с кем же ты схватился, в конце концов? – Иван Петрович вошёл в комнату, где был Сергей.

– Сосед Лены, Павел Евгеньевич, кажется… – с трудом ответил сын.

– Господи, что же это творится?! – хозяин вернулся на кухню. – Драка-то из-за чего вышла, не знаете?

– Похоже, из-за Лены этой… Спасибо, Иван Петрович, я перекусила. Пойду, уже поздно.

– Я провожу вас.

Они оделись и вышли.

– Галя, вы откуда родом? Если не секрет, конечно.

– Не секрет. Чеченка я.

– И вы знали Сергея раньше?

– Да, – и девушка замкнулась.

«Боже мой, – понял всё Иван Петрович. – Как тесен мир!»

Он глянул сбоку на Галину, словно впервые. Подумал, что она даже недурна собой. И, похоже, Сергей ей давно небезразличен. Но сын увлечён Леной, и всерьёз.

– Что за жизнь! – невольно вырвалось у него. – Только-только на свет вырвались, как…

– А он… любит эту Лену? – Галя остановилась и в упор глянула на Ивана Петровича своими чёрными бездонными глазами.

– Наверно, коли дрался. Лена – очень хорошая девушка. Ой, простите.

– Ничего, я и сама видела это. – Галина снова взглянула на Ивана Петровича. – Спасибо, что проводили. Вы очень хороший отец. Я рада за Сергея… Ничего, если я иногда звонить буду? Вдруг помощь понадобится?…

– Ничего. Спасибо вам, Галя… Рад был познакомиться.

Девушка в первый раз улыбнулась – открыто и доверчиво.

На следующий день с утра Иван Петрович ушёл отчитаться за командировку, а Сергей, «зализав раны», снова не находил себе места. В глазах стояло одно: как бросилась Лена к Павлу, как склонилась над ним… Хотелось рвануться снова туда, где был, и схватиться с соперником, и драться до конца… Но какой-то голос, может, отца, возражал: «Ну и что? Ну покалечите друг друга, а любовь – штука тонкая… Сердцу, говорят, не прикажешь… И как плакала тогда Лена! За что же её-то наказывать?… Да и с такой физиономией разве выйдешь из квартиры?»

Сергей сделал примочки, как научила Галина, включил телевизор. Но мысли – то уносили во вчерашний, праведный бой, то возвращались сюда, в квартиру, где умело, а если признаться себе, – нежно ухаживала за ним эта чеченка, так неожиданно вернувшаяся в его судьбу.

Но слабость во всём теле снова свалила его, погрузив в тревожный сон…

Он проснулся от телефонного звонка. На улице смеркалось, отца ещё не было. Видимо, зашёл на рынок.

Он взял трубку и услышал почти крик Олега Петровича:

– Где Иван?… Лена пропала! Ты слышишь, Сергей?!

– Да, Олег Петрович. Отец ещё не пришёл. А я сейчас… – Сергей, будто подброшенный взрывной волной, забыв о болях и синяках, начал по-солдатски быстро одеваться. И выскочив из подъезда, он уже знал, что делать.

Через пять минут Сергей сидел напротив своего ярого врага в его собственной квартире.

– Хватит пить! – командовал он, не узнавая себя самого. – Лену похитили!

– Как?! – Павел отрезвел в один миг. – Откуда знаешь?

– Олег Петрович звонил. Как думаешь, кто это мог сделать?

– Знаю. Хабит.

– Тот самый? Чеченец?

– Почему тот самый?

– Некогда рассказывать, у меня к нему свой счёт.

– Тогда понятно. – Павел рассуждал вслух. – Куда её увезли?… В офис?… Вряд ли, хотя и он – крепость… Нет, скорее всего – в загородный дом…

– Вот сволочь! Он и здесь обнаглел, я вижу!.. – и показал Павлу руку. – И это – с ним связано.

Павел замер.

– Прости, я ведь не знал… Сам тебя покалечил?

– Нет, для чёрной работы у этих баев есть рабы.

– Вот сволочь! – повторил Павел за нежданным гостем. – Ещё хорошо, что жизнь оставил…

– Смотрю, и ты его неплохо знаешь.

– Да уж, пожалуй. Лучше бы не знать… Коварен, бестия! Но главное – жесток.

– Так чего мы рассуждаем тут? – взорвался Сергей.

– Думаю, где же этот загородный дом… Знаю только, что по Рижскому шоссе…

– Тогда едем!

– А на чём? Погоди, есть тут у меня один… товарищ. В долгу у меня. – Он набрал номер телефона. – Стас, это я. Объяснять некогда, но дай на сутки машину!.. Срочно, к «Фрегату»! Жду!.. Кстати, не знаешь поточнее, где дача Хабита?… Уточняй, только скорее!.. Позвони, как выедешь.

Оба замолчали, будто обдумывая новую ситуацию, в которую загнала их такая богатая на страсти российская жизнь. Павел по привычке потянулся к бутылке, но Сергей перехватил его руку.

– Не валяй дурака, не на танцы едем.

– А ты ничего… Даже нравишься мне…

Через тридцать минут они подъезжали к даче Хабита.

С Лены сняли повязку, что была на глазах, и она оказалась… в сказке. Почти волшебной, восточной. Кругом ковры, восточная мебель в том же духе, нежно льющийся приглушённый свет и тихая, обволакивающая музыка. Много серебра – посуда, кувшины, уголок с дорогим восточным оружием… Это было настолько неожиданно, что даже страх, связанный с похищением, отошёл в сторону.

Хабит, довольный такой реакцией, подвёл её к мягкому, в голубом атласе, креслу, бережно усадил, сам сел напротив, впервые хорошо разглядывая Лену и чувствуя, как давно забытая высокая волна поднимает его душу вверх, к дивным орнаментам расписного потолка…

– У тебя и мать такая же красивая? – спросил он, не в силах оторваться взглядом от нежного славянского лица с удивительно соразмерными чертами и светлыми кудрями над глубокими, таинственными карими глазами. И даже чуть курносый нос не только не портил впечатления, но и добавлял некоторую пикантность. Однако природе и этого, видимо, было мало. Под стать лицу оказалась и фигура…

– Да, и мама, и бабушка… Которой уже нет, – очнулась Лена.

– Извини… Ничего, если перейдём на ты? – и, не ожидая ответа, представился: – Хабит.

– Я догадалась. Это вы захватили…

– Боже мой, ну зачем же так? Разве я тебя для этого привёз? К тому же так со мной никто не разговаривает. – Он приблизился к девушке, запустил руку в её белокурые волосы…

Лена напряглась, хорошо понимая всю опасность своего положения.

Хабит отнял руку, будто почувствовав её неуступчивость, и нервно стал ходить по гостиной.

– Ты понимаешь, что с этого момента я – хозяин твоей судьбы? Понимаешь?

Лена молчала.

– Не скрою, ангелом бываю редко. Такая жизнь. Да и ты, я вижу, уже не наивная голубка, хотя всё ещё чистая и нежная, и красавица, каких я не встречал.

Хабит снова присел напротив Лены, взял её руку в свою.

– Вот почему я не хочу, чтобы ты меня боялась или, тем паче, ненавидела.

Он пытался заглянуть в её глаза, растопить насторожённость пленницы, но пока это не удавалось. Однако Хабит, если надо, мог быть и терпеливым, и ласковым.

– Всё, что ты здесь видишь, – только часть того, что я могу положить к твоим ногам… И поверь, я действительно очень хочу быть с тобой!

Хабит, волнуясь, стал снова ходить туда-сюда, продолжая незаметно следить за лицом Лены.

– Разве это жизнь! Ты видишь, кругом война – и в прямом, и в переносном смысле слова. Да, я чеченец, но вовсе не хочу ни стрелять, ни убивать! В конце концов, и там кончится война, и ты увидишь, как встретят меня на родине! Бизнесмен, умеющий руководить, да с такой хваткой – это же клад!.. Ты понимаешь? Мы будем самой прекрасной парой!.. Ну, что ты молчишь? Скажи хоть что-нибудь! – почти взмолился он.

– Я не люблю вас… – Лена опустила глаза. Она почувствовала искренность в монологе Хабита, и ей даже стало неловко за свою холодность к этому, почти сказочному, рыцарю…

– Ну и что, что не любишь! – Хабит встал перед ней на колени. – Я заслужу твою любовь! Это слово Хабита, который просто так ни в чём и никому не клялся!.. Ну, голубушка, поверь мне! Останься у меня! Я даже… – Хабит уже не узнавал себя, – я даже отдам твоему отцу и друзьям вашим всё, что им надо!..

И вдруг опомнился, вскочил, отвернулся.

– Я никогда не смогу полюбить вас! – поставила точку Лена и почти сжалась от страха.

Хабит подошёл к девушке, глянул в её напряжённые упрямые глаза, и с размаху ударил по лицу…

«Всё, кончена жизнь», – обливаясь слезами от боли и обиды за свою короткую неудавшуюся жизнь, подумала Лена. Она поняла, что пощёчина эта – только начало всего, что ждёт её в этом «сказочном» доме.