Валентина Коростелева - На ветрах разбойных лет

– А из моих – нет! – И, снова, глядя прямо в глаза матёрому барину, Изольда вбила очередной «гвоздь» в его барскую спесь:

Хабит молча смотрел на Изольду…

Наконец, будто опомнился: – Ну, ну!.. Значит, нечистая сила?… Что ж, сейчас ты действительно её почувствуешь! – И он хлопнул в ладоши, и тут же те самые два амбала схватили Изольду за руки, рванули её из гостиной и бросили на простой диван в прихожей… Один из бугаёв сдёрнул с Изольды кофту… Следом вышел из гостиной Хабит.

– Так, может, всё-таки договоримся? Поверь, мне сейчас очень нужны деньги! А куда они тебе?… Семьи нет, квартира есть, шмотки заграничные – тоже… А вот покоя с этой минуты – тебе уже не ждать!

– А что, и милицию купили? – Изольда изо всех сил «держала марку», стараясь не выдать дрожания голоса.

– Ну, это не твоё, красавица, дело. – И вдруг грубо – амбалам: – Какого чёрта! Сгиньте вон! – И протянул руку Изольде. – Ну, давайте по-хорошему… Я так не хочу с вами ссориться… Более того… не разделите со мной ужин? Я ведь знаю, что вы не только устали, но и голодны! – И, не ожидая согласия, поднял Изольду и насильно повёл в спальню. – Нам туда подадут ужин… Да не бойтесь вы, я же не дурак, чтобы на вас руку поднять, понимаю, – как-никак, статус… А ребят моих извините – никакой культуры, знаете ли… – И вдруг резко развернул Изольду к себе, впился в её губы, повалил на постель…

От неожиданности Изольда растерялась, но тут же с силой оттолкнула от себя Хабита, и в это время в прихожей раздался шум, крики, и несколько дюжих молодцев ворвались в спальню, скрутили Хабита, набросили на Изольду плащ и выскочили с ней из дома, где ждала машина.

– А сейчас меня куда? – с горькой иронией спросила смертельно уставшая от всего этого Изольда.

– Не волнуйтесь, только домой, только домой… Глеб Глебович распорядился…

– А-а, – она слабо улыбнулась и даже чуть вздремнула, пока подъехали к дому.

Дюжие ребята проводили Изольду до квартиры.

– Передайте мою благодарность мэру, – сказала Изольда и открыла, наконец, спасительные двери.

Павел возвращался на электричке из командировки. Сославшись на выгодную сделку, он отпросился у Хабита.

– А как наш уговор… насчёт Олега Петровича? – Хабит будто пригвоздил Павла к полу.

– Ещё неделя, он никуда не денется, так что не беспокойтесь, – как можно увереннее сказал Павел и вышел.

На самом деле ему надо было разобраться, что к чему, где-нибудь в стороне, не видя прекрасных глаз Лены, не чувствуя за собой слежку бугаев Хабита.

И вот он возвращался, и понимал, что в голове и сердце та же сумятица. Не выполнить приказ Хабита – значит, рисковать жизнью. Убрать Олега Петровича – значит, собственными руками перегородить путь к сердцу Лены. То, что он не смог выстрелить тогда, в парке, поколебало его в собственной способности на такой поступок. Конечно, он не лапоть какой-нибудь, но дело в Лене. Такого обожания, такого желания быть рядом – просто, без всяких там лукавых, а тем более чёрных мыслей, – он не знал никогда. Больше того, не подняв руку на Олега Петровича, он, как ни странно, будто сбросил с души часть той самой пресловутой ноши… Вот тут он уже не узнавал себя… Но Хабит, но его власть и угрозы… «Господи, вот и разобрался, называется! Но должен же быть выход, чёрт возьми!» – чуть не застонал Павел и схватился за банку с пивом, сделал несколько жадных глотков… Вроде полегчало.

– Извините, вы не закинете сумку наверх? – вернул его к действительности женский голос.

– Да пожалуйста, – он подхватил тяжёлую клетчатую сумку, признак челночного бизнеса, пристроил куда следует, сел и глянул на женщину лет тридцати, крепкую, уверенную, с весёлыми глазами.

– Я вижу, вас что-то мучает, вот и решила… побеспокоить.

– Понятно, – почти улыбнулся он.

Женщина, согласно бизнесу компанейская и словоохотливая, начала раскручивать знакомство, но это было уже не интересно Павлу. Мыслями он снова вернулся к Лене. Допил пиво, чуть «захорошел» на голодный желудок и не стал сопротивляться мечтам. Прикрыв глаза, он увидел квартиру Олега Петровича и себя, зашедшего по-соседски… Конечно, он не за кофемолкой придёт. И в руках у него будут, конечно, розы – нежные, не яркие и не бледные. Как Лена. При мыслях этих Павлу стало так хорошо!.. Вдруг электричка дёрнулась, видимо с остановки, и будто смахнула этот розовый сон.

«Выходит, всё простить Олегу Петровичу? Все эти годы, весь этот груз за плечами и на душе, оборвать цель, ради которой жил? Да и Лену, даже во сне, он никогда мне не отдаст!.. Господи, вот и разобрался, – повторял он, не открывая глаз, а сердце тянуло всё туда, в розовый сон… – Ведь не целился же Олег Петрович в меня специально! Это ясно. Да, страшная ошибка, но ведь не преступление! И, судя по всему, жизнь у него после этого раем не была. Так что же – продолжать жить с камнем за пазухой? И смотреть вечно только на фотографию Лены? Нет! И я на что-то гожусь, если честно; вон, даже Хабит ценит».

От мысли этой Павел поморщился и открыл глаза. Соседка напротив внимательно и с улыбкой смотрела на него.

– Вздремнул я, устал в командировке, – объяснил он. – Похоже, моя остановка. Всего хорошего, – и Павел вышел.

«Увы, решения пока не нашёл, но душе стало легче, и за это слава Богу», – думал он, подходя к «Фрегату». И будто споткнулся взглядом. У подъезда стояли Лена и Сергей. «А о нём я забыл совсем!.. Ведь предупреждал же, и не шутя! Значит, и пистолет ему нипочём?… Ну-ну, – Павел почувствовал, как былая злость снова овладевает им. – Я тебе покажу, щенок, как под ногами у меня вертеться! И без тебя проблем хватает!» – он хотел тут же броситься на Сергея, но ради Лены взял себя в руки и остался стоять вне света фонаря.

– До свиданья, – сказала Лена, одетая в белое и пушистое.

– До завтра, да? – спросил Сергей и неожиданно чмокнул девушку в щёку, чем окончательно вывел из себя Павла.

Не успела закрыться за Леной дверь, как Павел набросился на Сергея, одним ударом свалил его с ног. От неожиданности тот вскрикнул, и услышавшая это Лена снова рванулась на улицу.

Павел приподнял за воротник пальто Сергея, приблизил его ошарашенные глаза к своим, почти диким в эту минуту. Да он и был сейчас зверем.

– Ты не понял меня, да? И пистолет забыл?

– Не понял, – ответил Сергей и неожиданно сильно ударил Павла в бок.

«Хорош ответ», – отметил зачем-то Павел и бросился на соперника уже с полным правом войны.

– Ребята, прекратите! – попробовала вмешаться Лена, но это только придало огня битве. Лена отошла и заплакала: – Что же это такое? Ну, ребята, ну, перестаньте!..

Но её будто не слышали. Много чего накопилось в обоих и словно дождалось своего часа, и было ясно, что бой будет продолжаться до последнего.

– Я милицию вызову! – крикнула от отчаяния Лена, но они уже, как глухари на весеннем току, никого не слышали…

К подъезду подошёл возвращавшийся из института Олег Петрович, увидел внучку, соперников – и всё понял, но какое-то время от неожиданности не знал, что делать. Вспомнив о больной руке Сергея, он подступил вплотную и крикнул:

– Прекратите сейчас же!

И споткнулся о дикий взгляд Павла.

– Ребята, ради Бога, хватит, прошу вас, – продолжала плакать Лена.

– Ты понял меня? – снова спрашивал Павел уже еле стоящего на ногах Сергея.

– Нет, не понял, – будто заведённый, отвечал тот и подтверждал очередной «сдачей».

И вдруг Лена рванулась к обоим и закричала что есть мочи:

– Я не хочу знать вас! Звери, дикари, самцы!

Этот крик, словно ток, пронзил охмелевшие от борьбы головы соперников, и они в изнеможении рухнули на снег…

– Сергей! – бросился Олег Петрович к юноше.

– Павел! – кинулась Лена к соседу, приподняла его голову и надела валявшуюся рядом ушанку…

Рядом взвизгнули тормоза милицейской машины.

– Что происходит? – открыл дверцу страж порядка.

– Да ничего такого, – откликнулся Олег Петрович, помогая подняться на ноги Сергею.

Но милиционер решил убедиться сам.

– Ну, поспорили маленько, с кем не бывает, – Павел отряхивал от снега пальто.

– Документы предъявите! – страж порядка решил действовать по уставу.

Павел замялся. Сергея Олег Петрович оттеснил в тень…

– Да это муж мой! Пошли домой, бабник! – нашлась Лена…

Нет, всё-таки жизнь полна неожиданностей! Сегодня по приезде Изольды в родной город на той же тесной и не очень чистой, пардон, электричке, её, слава богу, не втолкнули, как недавно, в чёрную машину, а четверо почти что гвардейцев, правда, тоже в чёрном, встретили артистку, подарили букет цветов и сопроводили торжественно прямо до дома: двое – с одной стороны, двое – с другой. Между собой они не разговаривали, и Изольда поняла, что цветы – это от мэра, а свирепые взгляды – от Хабита, и сегодня они спорят на её счёт таким образом. Артистка поняла, что охота за её гонорарами продолжается. Как человек творческий, Изольда оценила пикантную, почти юмористическую ситуацию, если, конечно, забыть не слишком ласковый приём у Хабита.

Когда подошли к парку, она попросила разрешения присесть на минутку на скамейку, объяснив, что на каблуках очень устают ноги. И присела. «Гвардия» встала рядом. Моментально собрался народ, благо время было ещё детское. И, конечно же, местные папарацци. «Гвардии» поневоле пришлось ретироваться, хотя один из хабитовских бугаев успел шепнуть ей на ухо: – С огнём играете, мадам!