Валентина Коростелева - На ветрах разбойных лет

– Товарищи! – привычно воззвал Олег Петрович…

– Гусь свинье не товарищ! – крикнул кто-то из сидевших сзади.

– Значит, так, – голос Олега Петровича напружинился, как и он сам. – Вы даёте мне слово, слушаете, а потом говорите сами. Понятно?

– Как не понять! – поддержал Генка, поправляя пятернёй седеющий чуб. Верка с гордостью глянула на приятеля…

– Так вот. В этих подвальных помещениях, в том числе бывшем красном уголке, где вы сидите, – мы с вами должны организовать центр труда и отдыха! Всем желающим найдётся работа по душе…

– А отдыхать – с выпивкой? – игриво встрял тщедушный, небритый мужичонка.

– Этого вам хватает и без нас! – Олег Петрович сел.

Собрание загудело. Бомжи делились впечатлением от услышанного.

– А командирам найдётся дело? Страсть как люблю это! – пробасил здоровый лысый мужик в старой кожаной куртке.

– Всем дело найдётся! – встал Тимофей и чуть подождал, пока утихнут. – Будут две мастерские: столярная и слесарная. Это главное. Ну, а при желании можно и о другом подумать. Важно заполучить сейчас эти площади, ну и, конечно, найти денег на первое время.

– А кассиром буду я! – весело выкрикнула Сонька – «чёрные глаза». Глазищи у нее были и впрямь в пол-лица, и одежда ещё более-менее, но полупьяная улыбка портила всё.

«Порочная баба», – заметил про себя Олег Петрович и поднялся. Тимофей облегчённо вздохнул и присел на покосившийся стул. Он мог говорить только чётко по делу, а перед выкрутасами этих «вольных» людей явно терялся.

– Должности будем распределять, когда решим первые задачи. У кого есть предложения? У вас? – обратился Олег Петрович к вскочившей Соньке.

Всё бы пела, всё бы пела,

Всё бы веселилася,

Меня выбрали в совет,

А свекровь озлилася!

– Давай, Сонька, давай, стерва! – восторженно рявкнул лысый мужик. И, пользуясь секундным замешательством Олега Петровича, Сонька ещё «выкинула коленце»:

Девка шофера любила,

Да и он её любил,

Через год она родила

Грузовой автомобиль!

Олег Петрович глянул на Изольду и Марию, те искренно смеялись, не говоря уже о «вольной братии».

– Хорошо, что сегодня весело. – Олег Петрович выдержал паузу. – У нас насчёт отдыха тоже есть планы, и о них вам расскажет позднее Изольда Горская, наша замечательная артистка.

И тут же восторженный рёв огласил серое, холодное помещение: Изольду в городе знали.

– А пока – кто по главному вопросу хочет сказать?

– Знаем мы таких, запряжёте нас, и поедете! Нашли себе рабов, как же! Да лучше по электричкам ходить, чем опять унижаться! – глядя исподлобья, «пролаял» худой смуглый мужик с мутным взглядом.

– Не пори ерунду! – вскочил Генка. – Это всё Тимофей задумал, а он мужик наш! Правда, Верка?

– Он добра нам хочет! И друзья его – тоже! – Верка не упустила момента высказаться. – Голову на отсечение даю – не обманут!

– Ну, ладно, ну, поверим, – встал лысый. – А знаете, кто претендует на эти площади? – и объявил: – Хабит! И уже, говорят, с властями договорился обо всём!

Стало совсем тихо. Новость эта не предвещала ничего хорошего. В руках «кавказского друга» как-то незаметно, за год-два, оказались все торговые точки микрорайона, кафе, небольшие рестораны, спортзал с сауной… Видели его редко, но слухи об алчности и жестокости расползались как утренний туман…

– Что ж, будем выяснять, что к чему, – взял ситуацию в руки Олег Петрович.

– Только голову прежде не потеряйте! – крикнула Сонька.

– А мы с вами, что, – не сила? – не выдержал Тимофей.

– Как же, сила! У него одной охраны человек двадцать! – возразил Генка и почему-то посмотрел в сторону дверей. Но встретился взглядом с насторожившейся Рыжей.

– Да что мы, овцы, что ли? Или уже не хозяева у себя в доме? – возмутился лысый. – Люди стоящее дело затеяли, для нас с вами, между прочим! А мы – в кусты? Соберём свой оборонный отряд, если надо! Ну как, мужики?

В ответ послышались редкие, не слишком уверенные: «конешно», «да какой разговор…»

Олег Петрович закрыл собрание и попросил остаться наиболее решительных. Но люди почему-то не расходились, и в глубине небольшого зала звенел голос Изольды:

…И жизнь проходит в этой кутерьме,

Порой игривой, а порой кошмарной,

И вновь совсем не те, не те в тюрьме,

А те опять живут себе шикарно.

Россия-мама, милая земля,

Где наши души брошены на рынок,

Я так боюсь, и разве только я, —

Что в плен тебя возьмут, и сердце вынут!

«Весёлая» палата, как окрестили её в больнице, в полном составе шла на поправку. Правда, Иван Иваныч, тот, что с переломом ноги, – мог несколько задержаться. Что ни говори, – возраст. Вся троица за это время сдружилась, несмотря на острые политические баталии, что вспыхивали то и дело. Иван Иваныч оставался «несгибаемым большевиком» (как сразу его здесь окрестили), а Олег, подчас от нечего делать дразня пенсионера, подливал масла в огонь как убеждённый собственник и демократ. Победителя в их спорах, как правило, не было. Исчерпав все доводы, они остывали или засыпали – до новой баталии. И всё-таки что-то было выше всего этого, и не давало переступить ту черту, где начинаются вражда и хамство. По-человечески троица уже сблизилась, и это было дороже всякой политики. Даже Сергей расслабился внутренне, начал смеяться над хохмами друзей по палате, на кои оба спорщика тоже были горазды.

– Игорь, а почему у тебя такие зелёные глаза? – серьёзно, почти с вызовом спрашивал Иван Иваныч начинающего бизнесмена.

– Как – зелёные? Ты чего порешь? – Игорь хватал с тумбочки зеркальце, с испугом вглядывался в лицо… Даже Сергей приподнялся и повернул голову в сторону соседа…

– Так в них же доллары отпечатались!

И – новый взрыв хохота, и снова медсестры просят тишины…

– А ведь смешного-то мало, – с укоризной продолжал Иван Иваныч. – Раньше в чести были совесть и образованность, а теперь вот этот сукин сын – доллар!

– Ну, дед, больно круто берешь… Сразу видно, – пессимист. А оптимист даже на кладбище видит одни только плюсы!

– Да ну тебя!.. А что, я не прав? – и пенсионер обернулся за поддержкой к Сергею. – Ты как думаешь, а?

– Да чёрт его знает… может, вы и правы…

– Ну, и ты туда же! А ещё молодой! Тоже в большевики метишь, – начал заводиться Игорь.

– Да при чём тут большевики?! С чего Чечня началась? С воровства да махинаций, в том числе долларовых! А ведь аппетит приходит во время еды! Вот и расхлёбываем до сих пор…

– А может, дело не в долларах, а в людях? – упорствовал Игорь.

– Понятно, есть капиталисты плохие, а есть хорошие, так? – напрягся Иван Иванович.

– Не знаю, не встречался с ними. Но вот в Финляндии, например, никакой доллар не помешал жить людям по-человечески!

– Эк куда хватил! Там сначала воспитывают, да учат как следует, а потом уже – и людей, и капиталы доверяют!

– Ты что, был там?

– Не был, но знаю… А у нас – семь классов школы, а восьмой – уже бандитский, под этим самым зелёным знаменем!

– Ну, бандитский – не бандитский, – встрял Сергей, – а боевики сейчас – те, что на видео, – в большой моде. Особенно среди подростков.

– Вот я и говорю! – пенсионер явно обрадовался поддержке. – Секс да насилие – вот и вся религия!

– А кто православие под корень низводил, а? Кто? Молчишь? Вот доллар и въехал в каждый дом и вместо иконы в переднем углу прописался!

В это время раздался негромкий стук, и в палату вошёл Тимофей. Спорщики с облегчением расслабились и закрыли глаза.

Тимофей, оглядев всех троих, направился к Сергею.

– Я – старинный друг Ивана Петровича…

– Ещё один! Хватит с меня, – Сергей отвернулся.

– Сергей, что ж ты так встречаешь? – Иван Иваныч показал Тимофею на стул. – Садитесь, мы любим гостей.

– Потому что надоели уже друг другу! – съязвил Олег.

– Да? – Тимофей уже был готов помочь, хотя бы советом. – А вы обратитесь к кому надо, авось, переселят…

– А что? И как мы не догадались раньше? Вот, поступил с переломом ноги, а выпишут с инфарктом!

– С инфарктом не выписывают, дед! – засмеялся Игорь.

– И вправду. Ну, значит, навеки здесь… или там, – он указал вверх, – останусь…

– Что-то беседа у нас грустная, – Тимофей не знал, что делать.

– Эй, Сергей! Невежливо так-то! Человек вон целую авоську вкуснятины принёс, а ты – ни спасибо…

– Спасибо, – Сергей повернулся к Тимофею. – Извините, всё в голове перемешалось.

– А не только у вас. Вот вчера собирали бомжей и просто безработных. Задумали центр труда и досуга создать… – Тимофей был рад хоть как-то поддержать разговор с парнем.

– Ну и что? Дело-то хорошее!

– А то, что всё уже схвачено кое-кем, в том числе и нужные нам помещения!

– А кем, если не секрет? – спросил Игорь.

– Каким-то Хабитом, говорят.

– Так это же мой хозяин! А что за место?

– Подвалы в доме нашем. Он их под склады облюбовал.

– Да, хватка у него железная! Не дай Бог поперёк встать.

– Откуда этот бандит? – Иван Иванович тоже навострил уши.

– Почему бандит? Деловой человек, с характером, конечно. Говорят, чеченец.

– Чеченец? – насторожился Сергей. – А какой он из себя?

– Да не знаешь ты! Он же не воевал. Давно уже здесь верховодит, деньги делает.

– А деньги, знаешь, для чего? Или глупый такой?

– Ну, дед, у тебя только враги на уме.

– А как он выглядит, Хабит этот? – не отставал Сергей.

– Ну, как… На вид – барин, и только. Такой вальяжный, с усами. Глаза, правда, – острые, как шило. Но я видел-то его раза два. О делах с его помощниками разговариваю.

– А чем занимаетесь, если не секрет? – Тимофей вёл свою линию.

– Я-то? Езжу, закупаю товар, торгуюсь… Словом, учусь бизнесу.

– И как зарабатываешь?