Она — летит. Так легко, так приятно скользить вместе с воздухом, точно на волнах качаешься… Внизу — травка зеленая, цветы. Музыка еще нежная, дивная откуда-то доносится. Словом, не сон, а самая настоящая сказка. Наверное, впереди Веру в ее сне ждут какие-то необыкновенные события. Может быть, она окажется в чудесном замке, полном волшебства и сокровищ, а может быть, впереди ее ждет встреча с прекрасным принцем…

Но сон девушки прервался самым жестоким образом.

— Вера! — это материн голос прогнал наваждение. — Пора вставать. В институт опоздаешь.

— А чего я там не видела… — пробормотала она. И уже громче: — Сейчас, мама! Уже иду.

В который уже раз ей снился этот чудесный сон. И вот поди ж ты, ни разу так и не удалось досмотреть его до конца…

На кухне у плиты хлопотала мать.

Утренний омлет. Утренний кофе.

— Ты вчера поздно спать легла. Часов до двух у тебя свет горел.

— Да, — скорбно вздохнула Вера, — я реферат писала.

— Написала?

— Ой, мамочка… — она сладко потянулась. — Ничего не получилось. Тема какая-то дурацкая: «Проблема положительного героя в русской литературе».

— По-моему, ничего сложного. Выбрала бы князя Мышкина и по нему скачала бы что-нибудь из Интернета.

— Мама, ну о чем ты говоришь! О князе Мышкине половина группы напишет. И вообще, это такая тоска — положительный герой.

— Возьми не Мышкина, другого.

— Кого, мама, кого?! Положительных героев нет в русской литературе. А если есть, то такие зануды. Тоска зеленая.

— Вера, ну что ты несешь! А в жизни как же тогда?

— Да в жизни все так же.

— И ты предпочла бы со злодеем общаться, нежели с приличным юношей?!

— Ма-а-ма… Конечно я предпочла бы приличного.

— Ты моя девочка! — мама звучно чмокнула дочь в лоб. — Какое же ты еще несмышленое создание… Одна в лес не ходи, слышишь? Вчера объявление видела — у нас в районе объявился маньяк. Самый настоящий!

— Мам, но нельзя же всего бояться.

— Вера! Я сказала: в лес одной — ни-ни. И не одевайся ты в яркое, к чему привлекать внимание всяких дураков и психов?

Но Вера любила яркое. А еще блестящее и переливающееся. И Вере все это шло, потому что личико у девушки было детское, невинное, длинные светлые волосы…

Вообще, одежда — Верина страсть. Была бы ее воля, она бы все деньги только на шмотки тратила — не пила, не ела бы. Останавливало Веру одно — мама на трех работах работала, хоть как-то концы с концами пыталась свести. Поэтому тратить мамины деньги вот так, безраздумно у Веры рука не поднималась. Хотя знала — маме для нее ничего не жалко… Попросит — мама даст, а сама в старье ходить будет.

Жалко маму… Вера пошла бы работать, но мама не разрешала. Надо выучиться, получить диплом… Если на подработки время тратить — из института можно вылететь. А без корочки о высшем образовании нынче и в дворники даже не берут.

…В институте доцент Яблонский, большой специалист по русской литературе, требовал со всех рефераты.

— Борис Михалыч, я завтра сдам, — пришлось поканючить Вере, дабы разжалобить принципиального Яблонского, — я его написала, честное слово, только дома на столе забыла.

— Ну что за детский сад, Полякова, — заиграл желваками Яблонский, с ненавистью оглядывая Веру. — Вы мне это второй год твердите. Не надоело? Могли бы что-нибудь поинтереснее придумать. Ну какой из вас учитель, боже мой…

— Борис Михалыч! — в голосе Веры зазвенели слезы.

— Ладно, черт с вами. Но чтобы завтра — и ни днем позже. Иначе отчислят вас, — раздраженно отмахнулся доцент. А потом выдал неожиданно: — И что ж вы все, девчонки, так бездарно одеваетесь, это же сельский гламур какой-то…

Вера возвращалась домой в некотором раздражении. Ох уж этот Яблонский… Испортил настроение, испортил вечер своим рефератом. А она собиралась с Катькой в кино, на модное нынче 3D, которое в специальных очках надо смотреть.

Ладно, чего зря расстраиваться. Кино будет завтра, а остаток этого дня придется провести в обществе князя Мышкина. Хотя, как выяснилось, уже действительно полгруппы о нем написали. Но что делать? Можно же из института вылететь, всю судьбу себе сломать. Попробуй еще найди другой вуз, где тебя на бюджетное отделение согласятся взять!

…Выйдя из метро на конечной, Вера села в автобус, который повез ее за пределы кольцевой дороги. Дорога отнимала кучу времени. Утром два часа до института, вечером два часа обратно…

Наконец, Верина остановка. Тоже конечная. Девушка вышла из автобуса. Было еще светло. С одной стороны дороги стояли сплошняком дома, а с другой — сиял золотом сентябрьский лес.

Вера встала спиной к новостройкам. (В одном из этих домов была и их с мамой малогабаритная «двушка».) Перед ней, с другой стороны дороги, был только лес, сплошной лес — и ни единого домика, ни трансформаторной будки, ни ларька — ничего такого, что было бы создано человеческими руками. Дикая природа. И эта природа неудержимо притягивала к себе Веру.

Было на редкость безлюдно. Наверное, час такой — четвертый час дня, — когда взрослые на работе, малышня еще дрыхнет, пользуясь своим законным дневным отдыхом, а с собаками гулять пока что рано.

Эх, насобирать бы листьев, расставить осенние букеты по всем комнатам… Уж так неохота Мышкиным заниматься.

Вера сделала шаг вперед, к пешеходной «зебре». Как раз горел зеленый свет. И в этот момент — вж-ж-ж! — на дикой скорости пронеслась мимо машина. Желтая, низенькая, без верха, как его… кабриолет. В машине сидели парни, один из них проорал на ходу Вере что-то оскорбительное. Из серии — куда прешь, дура!

— Сами придурки, — оскорбленно прошептала Вера вслед кабриолету. Вздохнув, перешла дорогу.

Прежде чем спуститься вниз, в небольшую ложбинку перед лесом, Вера скользнула взглядом по фонарному столбу.

Объявление. «Их разыскивает милиция». Оказывается, мама ничего не придумывала: маньяк-насильник-убийца бродит по здешним окрестностям. Приметы — на вид 30–40 лет, среднего телосложения, рост 170–175, правильные черты лица, темные волосы, черная куртка.

Гм… Ну и что ж теперь, не жить, что ли?..

Только на миг Вера оглянулась на спасительный частокол домов за спиной, а потом, подбрасывая ногами опавшую листву, сбежала в ложбину.

До чего же красиво!

— Лес словно терем расписной — лиловый, золотой, багряный… — воодушевленно бормотала она стихи из детства, прилежно собирая разноцветные листья в охапку.

«А он ничего, этот маньяк, — вдруг подумала она, — судя по приметам — совсем не старый еще и довольно симпатичный. И зачем ему надо на девиц нападать. Некоторые сами бы ему на шею бросились. Бери — не хочу. Взять, например, ту же Катьку…»

В глубине леса маячил огромный клен. О, кленовые листочки! Самые красивые.

Вера обожала кино. Мелодрамы, ужастики, приключения… Да все подряд, лишь бы трогательно и интересно было. Вот недавно они с Катькой смотрели какой-то триллер. Некий маньяк (опять же, в тему оказался фильм!) нападает на девушек, и никто не может его поймать.

И вот одна отважная девушка решается спасти город. И становится, что называется, «живцом». Одевается соответственно, ходит по всем кафе, вызывающе себя ведет… К ней, конечно, пристают, но все не те. А она пистолет даже умудрилась достать!

И однажды она понимает: вон тот парень — маньяк. Знакомится с ним. Они идут вместе, болтают. Место еще какое-то глухое, завод заброшенный или стройка… Они туда заходят. Маньяк уже ручки потирает… Но не на ту напал. Девушка исхитряется и убивает его.

Наверное, героине того фильма было очень страшно. Этот миг, когда преступник только смотрит на тебя, но еще не нападает, этот миг, когда он только тянет руки к твоей шее, но они еще не успели сомкнуться и сделать тебе больно…

Миг между жизнью и смертью. Страшное испытание, невероятное напряжение, полная концентрация мыслей и чувств! Ведь если девушка, выбравшая роль «живца», промедлит, не успеет достать из кармана пистолет и крикнуть: «Руки вверх, негодяй, теперь играем по моим правилам…» — то пиши пропало.

Но это в кино. А в жизни как? Вот смогла бы она, Вера, так рискнуть? Балансировать на грани жизни и смерти… для того, чтобы свершилось возмездие?.. «Гм. Но пистолета-то у меня нет, как у той девицы из фильма! Не голыми же руками маньяка убивать? Он мужик, сильный, а я слабая девушка, я даже приемами карате не владею!» — размышляла она.

Не сразу Вера опомнилась — кажется, она зашла слишком далеко в лес. Ладно, последний кленовый листик — и все, надо бежать домой. Мышкин ждет.

Вера наклонилась за огромным багровым листом, и внезапно ее обоняние защекотал табачный дым.

Оглянулась — и правда, стоит кто-то неподалеку, среди деревьев. Мужчина. Лет тридцати, среднего роста, черноволосый, бледный, со взглядом нервным и мрачным. Симпатичный на вид. Одет он был тоже в черное. Курит. Смотрит.

За ним, сквозь деревья, вдали, была хорошо видна автобусная остановка. Абсолютно пустая.

Вера пыталась лихорадочно вспомнить приметы того маньяка, о котором упоминалось в объявлении. Кажется, тот был тоже черноволосым… Мама! Это он. Маньяк. Главное, не спровоцировать его на нападение. Не показывать свой страх. Надо заговорить с ним. Да, точно.

— Здравствуйте, — сказала Вера, стараясь смотреть на незнакомца максимально ласково. — Какая погода сегодня хорошая, да?

Тот выпучил глаза (наверное, не ожидал, что ему попадется такая болтливая жертва), а потом промямлил неуверенно:

— Ага. Хорошая погода.

— В моем букете не хватает дубовых листьев, — сообщила огорченно Вера. — Такая незадача… Без них моя коллекция будет неполной. Видели вы тут дубы неподалеку?

Мужчина поморгал глазами, а потом ответил:

— Типа того. Показать?